Индийская страсть
Шрифт:
В Англии рани Канари ходила всегда переодетой в слугу, но позже, оказавшись по другую сторону Ла-Манша, супруги перестали соблюдать осторожность и она все чаще исполняла свою роль жены, одеваясь, как самая элегантная европейка.
17
В этой поездке Франция стала для него откровением. Молодой раджа был хорошо подготовлен к путешествию, ибо много читал о стране Просвещения, «короле-солнце» [22] и Наполеоне, личность которого его всегда восхищала. Кроме того, он очень увлекался архитектурой, как и все властители в Индии, поскольку для них строительство дворцов, зданий и памятников было одним из способов обессмертить свое имя. Несмотря на то что раджа достаточно много знал, действительность превзошла все ожидания, открыв ему более того, что он мог предвидеть.
22
Людовик XIV (1638–1715) — французский король из династии Бурбонов.
Париж
Вдохновленный архитектурными изысками Парижа, Джагатджит решил воздвигнуть новый дворец в Капуртале. Это стало бы ею особой данью уважения к стране и культуре, которой он теперь восхищался больше, чем британской. Кроме того, это был бы элегантный и тонкий способ уколоть англичан, столь уверенных в своем расовом и культурном превосходстве, и сделать то, что ни один принц еще никогда не делал.
Благодаря тому, что раджа свободно говорил по-французски, он чувствовал себя как рыба в воде и легко контактировал с самыми известными архитекторами. Александр Марсель [23] , возглавлявший известную студию, которая занималась гостиницей «Крийон» и Военной школой, а также прочими, очень престижными, проектами, и увлекшийся Востоком, зажегся идеей сделать мини-копию Версаля с добавлением сада Тюильри в низинах Пенджаба. Его решение укрепилось, когда раджа заявил, что он не ограничивает смету, чтобы включить все последние достижения техники, как, например, центральное отопление, водопровод с холодной и горячей водой, ванны в ста восьми комнатах, а также электрические лифты, шиферную крышу, которую придется завозить из Нормандии, и длинный список прочего, И хотя у Джагатджита не было возможности превзойти по размеру и грандиозности дворец соседнего государства Патиалы, он решил, что Капуртала, по крайней мере, посоревнуется в красоте и оригинальности проекта.
23
Александр Марсель войдет в историю французской архитектуры за оригинальный парк в Молеврье, считающийся великолепным примером японского сада, который он спроектировал в городе Анжу. (Примеч. авт.)
Очень скоро раджа, высокий и импозантный, всегда великолепно одетый, со своими замечательными проектами, начал вызывать большой интерес. Его пристрастие к покупкам (он покупал часы у Картье десятками) и заказы ювелиру Бушерону не прошли незамеченными, как не остались незамеченными его шелковые тюрбаны бирюзового и бледно-абрикосового цветов, которые воскрешали в памяти блеск Востока в тот момент, когда Азия была в моде. Вся Франция переживала настоящий ажиотаж по поводу открытия храмов Ангкора в своей колонии в Камбодже. Ориенталисты задавали тон в живописи. Исследование Индокитая распаляло людское воображение. В то время как Азия заняла почетное место в умах французов, в Париже внезапно появилась особа совершенно экзотического вида. Этот человек был способен говорить на хорошем французском не только о своей жизни, о своей стране и о мечте феодала построить Версаль в Индии, но также и о заслугах Наполеона, преимуществах и одновременно недостатках управления «Де Дион-Бутоном» и «роллс-ройсом». Раджа, со своей легкостью в общении, любезностью, культурой, богатством и хорошим образованием, имел большой успех.
Его история любви к Франции будет продолжаться всю жизнь. Эта любовь была гораздо более длительной и верной, чем его чувства к какой-либо женщине. Во Франции он испытывал совершенную свободу от обязательств и зависимости британского раджи. Во Франции никто не знал на самом деле границ его власти, никто понятия не имел о трениях и унижениях, которые он терпел со стороны англичан, когда они не хотели потворствовать всем его капризам. В этой стране с ним обходились как с настоящим сувереном, и это тешило его тщеславие, в то время как в Англии, несмотря на все свое богатство, раджа оставался королем понарошку, одним из тьмы индийских принцев.
Тот факт, что Джагатджит
24
Несколько лет спустя бельгийский рисовальщик Эрже был вдохновлен им для одного из своих персонажей в знаменитой серии «Тантан».
Слухи, что при случае раджа ездит со своей женой, переодетой в слугу, вызывали еще большую симпатию и интерес к его личности во французских аристократических семьях, которые принимали заморского принца в своих особняках и замках. Их очень забавляла необычная внешность раджи, а также то, что он не боялся идти на подобные уловки.
После путешествия по замкам Луары супруги возвращались в Париж, где целыми днями просиживали за чаем в кафе Булонского леса. В первой половине дня они ходили по ювелирным магазинам улицы Мира, делали покупки в универсальных магазинах Бон Марше, опустошали парфюмерную фабрику Пино («Я вышел оттуда беднее, но был доволен покупкой самых разнообразных духов», — было написано в дневнике принца). Кроме того, раджа встречался с Чарлзом Вортом, демиургом парижской моды, изобретателем прет-а-порте и первым модельером, который стал использовать этикетки на своей одежде. Раджа присутствовал на концерте во дворце Трокадеро или ужинал с принцессой де Шиме в «Д’Армонвиле», самом роскошном ресторане столицы. Он также посещал музеи и художественные галереи. В Музее восковых фигур врач Садик Али, один из его окружения, присел отдохнуть на скамейку на несколько минут. Когда он сменил позу, группа посетителей, не на шутку испугавшись, стала кричать: они приняли его за одну из фигур.
Но не все посещения принца носили развлекательный характер. Несколько вечеров Джагатджит посвятил посещению Национальной библиотеки, где пришел в восторг перед ее более чем тремя миллионами томов и где он терпеливо изучал коллекцию трудов на санскрите. Он также посетил Институт Пастера, и ему посчастливилось познакомиться с его основателем. «Это наполовину парализованный старик, передвигающийся с помощью палочки. Он был настолько любезен, что объяснил мне свою систему во время показа лабораторий, полностью существующих за счет пожертвований. Мы рассматривали опасных микробов под мощным микроскопом. Прощаясь, я пообещал ученому, что он получит существенное пожертвование и с моей стороны, помимо того, которое он уже получает от правительства Индии. Я хочу, чтобы Капуртала присоединилась к европейскому научному прогрессу», — записал в своем дневнике раджа.
Следующим этапом было путешествие в Нью-Йорк, которое они совершили за шесть дней на борту корабля «Париж», где Джагатджит завязал знакомство с американскими пассажирами, «которые никогда не устают рассказывать о своем превосходстве над закоснелыми европейскими монархиями». В Нью-Йорке делегация из Капурталы вызвала такой интерес, что за всеми ее передвижениями наблюдала местная пресса. «Обо мне говорят, будто у меня пятьдесят пять жен и что целью моего визита является желание добавить в список еще одну, американскую, жену. Также считается, что я курю необычайно толстые гаванские сигары и пью шампанское весь день. Мы много смеялись над этими заметками, написанными беззлобно и без намерения обидеть».
Чикаго вложил огромное количество денег во Всемирную выставку, самую значительную из всех, проведенных до сих пор. Впервые Соединенные Штаты удивляли мир таким размахом, который свидетельствовал об их будущем могуществе. В течение шести месяцев выставку посетили свыше двадцати семи миллионов человек, что составляло половину населения страны. Место, занимаемое выставкой, казалось волшебным королевством: величественные белые здания, воздвигнутые среди лагун и парков, содержали в себе все мировые достижения в области науки и искусства. Там были даже летательная машина и подводная лодка, которые произвели на индийцев большое впечатление. Принятые со всеми почестями, они совершили экскурсию на двух баркасах: один — с раджей, полковником Масси и министром финансов, а второй — со всеми остальными, включая и переодетую рани Канари. В конце экскурсии их восторженно приветствовала толпа из более чем пятидесяти тысяч человек, собравшихся поэтому случаю. «Нас посетил восточный монарх, — насмешливо сообщала «Чикаго Дэйли Трибьюн» 16 августа 1893 года, — его одежда и тюрбан сияют роскошным блеском. Он был в сопровождении тех, кто наверняка является его рабами и воинами, которые одной рукой отдавали салют павлиньими перьями, а другой поглаживали серебряные сабли. С балкона здания администрации подполковник Масси, представитель английского верховенства, поднял бокал белого вина и от имени индийского монарха выпил за здоровье толпы наших соотечественников, которые не знают, что такое король. Это был яркий, полный цвета и шума визит короля из «Тысячи и одной ночи» в сердце западной цивилизации».