Индийский разлом
Шрифт:
Реклама проституток, развешанная во всех местах на дешевых лоскутах бумаги, лениво шатающиеся коровы и козы, блокирующие движение на улицах, довершали картину утра в бывшей столице колониальной Индии.
Штайберг быстрым шагом пробирался сквозь толпу индусов, пытаясь сохранить спокойствие, порой работая локтями и громким голосом, расчищая себе дорогу. Но тумаки и грубые окрики немца не смущали прохожих, они улыбались в ответ на его попытки пробиться сквозь толпу.
– Сахиб, купи… – слышалось отовсюду, куда не обращал свой взгляд немец. Пару фраз на хинди он все же успел выучить, да по тону и поведению торгующих разным барахлом индусов, было и так все понятно.
Настроение Штайберга, и так не важное, испортилось окончательно. Номера домов не были указаны, спросить, где находится зеленый дом с мезонином, было не у кого. Описание жилища Генриха Розенберга у него, конечно, было, но как в этом хаосе вообще что-то можно найти? И тут его взгляд упал на европейца, который покупал у индуса пряности. Стройный мужчина средних лет, слегка лысоват, одет немного небрежно, но все выдавало в нем военного. Выправка, четкая речь вперемешку с нецензурной бранью свойственной только военным. Они торговались, и европеец часто неприлично выражался, размахивал руками, видимо цена покупки его не устраивала. Одна его рука плохо слушалась, и он время от времени прижимал ее к груди. Может Штайберг и прошел бы мимо, если бы этот незнакомец не употреблял ругательства на немецком языке вперемешку с хинди.
Немец подошел поближе и присмотрелся к спорящей паре. Видимо европейцу удалось отторговать несколько рупий, и он довольно укладывал покупки в сумку.
– Добрый день, – окликнул незнакомца Штайберг на немецком, – сегодня чудесная погода, не правда ли?
Мужчина резко остановился и пристально посмотрел на немца. Во взгляде читался интерес, на лице играла улыбка.
– Чем могу помочь? – спросил европеец на Берлинском диалекте.
Берлинский сложно назвать диалектом в обычном смысле, так как он представляет собой смесь нескольких различных диалектов, образовавших этот городской язык. И как же был рад услышать этот ни с чем несравнимый язык родного города Штайберг.
– Я ищу своего старого знакомого, он живет на этой улице, но тут нигде не указаны номера домов, и мне трудно сориентироваться в какую сторону идти,– голос немца звучал радостно. Встретить соотечественника в такой глуши, да еще из Берлина, что может быть лучше.
– Что немец делает в этой дыре, если он не на службе, конечно? – саркастически улыбнулся незнакомец. – А вы, как я погляжу, именно на службе.
– С чего вы взяли? – опешил Штайберг, – мне действительно надо передать письмо из Берлина для приятеля, тем более, что я спешу, наша экспедиция скоро покинет этот город.
– Вы участник экспедиции господина Шеффера? – удивился обладатель Берлинского акцента.
– Да, так и есть, – ответил немец, слегка смутившись, – но как вы догадались?
– А что тут удивительного? Не так много событий происходит в этом городе такого масштаба. Англичане покидают эти края, теряют позиции и влияние. Калькутта пустеет, не то чтобы стало меньше жителей, но гораздо меньше европейцев. Столица теперь в Дели, а у нас запустение, хотя жизнь продолжается. Ну, о вашей экспедиции пишут газеты, сплетничают в местных ресторанах и собраниях.
– И что же пишут и говорят?
– Да по-разному. Немцев здесь не все любят. Англичане очень настороженно к нам относятся. Гитлер напугал всех своей безудержной энергией, не всем нравится его политика, но с ней приходится мириться. Местное движение за независимость наоборот ищет повод наладить с режимом Третьего Рейха дружеские отношения, поскольку видят в этом возможность изменить к лучшему жизнь в Бенгалии уже без Великобритании, – продолжил разговор незнакомец.
– Позвольте представиться, меня зовут Ганс Штайберг, и я ищу дом Генриха Розенберга. Мне его дали адрес в Берлине.
– Я почему-то так и подумал, – усмехнулся обладатель покупки, которая была так рьяно выторгована, – меня зовут Дитрих Витцель. Я секретарь господина Розенберга. Так что вы обратились по адресу. Он попросил меня купить специй, чтобы повар смог приготовить какое-нибудь типичное блюдо местной кухни. Он ждет гостя из Берлина, и гость, я так полагаю, именно вы.
– Очень рад знакомству, не предполагал, что меня будут ждать, да еще что-то специально приготовят. Нам далеко идти?
– Нет, пару кварталов, совсем рядом, минут пятнадцать и мы дома. Да и надо поскорее двинуться, поскольку два сахиба на одной улице это уже много для местных жителей, – усмехнулся секретарь.
На самом деле Штайберг только сейчас заметил, что вокруг них столпилось разношерстная масса индусов. Они громко что-то обсуждали, показывая на белых собеседников пальцем. Все вели себя весьма дружелюбно, улыбались и пытались всучить свой товар одному из них.
– Тут всегда так, ко мне уже привыкли и особо не пристают, знают, что ничего не допросятся, а вы человек новый, с вас можно что-то содрать либо выклянчить, – продолжил диалог бывший военный, – давайте ка выбираться отсюда.
– С радостью, господин Витцель, – и они оба заторопились в сторону виднеющейся вдали площади.
В двухстах метрах от этой самой площади посреди тротуара на корточках стоял человек без головы. Точнее, голова его по плечи была зарыта в землю. Руки человека при этом были раскинуты по сторонам. Рядом лежала потертая одежда, на которой сиротливо поблескивали несколько мелких монеток. Многочисленные прохожие даже не обращали внимания на это чудо, шли себе мимо по своим делам. Штайберг заинтересовался: как долго человеческая голова может находиться под землей, не причиняя вреда остальному телу. Он остановился, его собеседник тоже. Секретарь улыбался глядя на удивленный вид немца. Штайберг подождал немного, но ничего не происходило, головы по-прежнему не было. Вдруг человек почесал правой босой ногой босую левую, потом поменял положение рук, но голову из подземелья не вытащил. Оба подождали еще пару минут, наконец, Витцель с улыбкой произнес:
– Бросьте пару монет ему на одежду.
И произошло чудо! Нищий оказался с головой, как только монеты со звуком упали на тряпье, он вытащил голову из щебенки и с любопытством посмотрел на добычу. Видимо она его не вдохновила и голова опять исчезла.
– Привыкайте, тут все зарабатывают, как могут. Это еще самый безобидный способ,– секретарь подхватил Штайберга под локоть и потащил дальше в направлении площади.
Идти пришлось не долго, лавируя между рикшами, коровами и нищими попрошайками они, наконец, добрели до небольшого красного особняка. Это было здание, построенное еще в 19 веке, в колониальном стиле утопающее в зелени, но уже со следами увядания и явно требующее ремонта.