Индоевропейский язык и индоевропейцы. Часть 2

Иванов Вячеслав Всеволодович

Слыша уверенный командный голос народ мало по малу начал шевелиться.

— Егор, перевожу все оставшиеся деньги, привезешь лекаря, если что-то пойдет не по плану. Не сейчас, а когда, тьфу, если что-то пойдет не по плану. Стоп, на визит денег не хватит, жрать станет нечего. Погрузите меня на телегу и отвезете к самому дешевому.

Егор вздохнул обреченно, в бессилии обвел глазами побледневших товарищей.

— Боря, может как-то обойдемся, давай все обдумаем.

— Вздыхать поздно, решение принято. А когда решение

принято — движение может быть только вперед. Если кто-то сознание потеряет, не я, а из вас кто-то — Чижика в помощь приведешь, он трезвый самый, слышишь — опять вигвам орет.

Чтобы добраться до желудка, придется срезать несколько жировых мешков, думаю, это будет самое сложное. Куда и как в моей туше сосуды идут — одному Вечному ученику известно.

— Херувим, твоя вторая твоя задача — останавливать кровь.

— Так не умею же! — отшатнулся лекарь и спрятался за спину Егора.

— Зажимами, вот этими, четыре раза показывал. А хочешь, руками или любой частью тела.

Руки, кстати, вымыть еще раз, коньяк не жалеть. Только на руки, шкуру спущу. Двери закрыть, никого не пускать. Стоп, Егор, разбей Буке нос, мне надо убедиться, что никто не дуреет от вида крови.

…

Я сбросил остатки одежды, потянулся, развернувшись во всей красе.

— Эй, я женщина, вообще-то.

— Язва, ты не женщина, а участник боевое группы. А еще художник. Значит что? Берем в руки зеленку и начинаем рисовать.

— Чего рисовать то?

— Линии разреза. От боковой стенки живота, до такой же стенки слева. Но так, чтобы края раны можно было бы свести без натяжения.

Ну всё, поехали!

…

Сложнее всего было начать, просто сделать первый шаг, первый надрез. Как пилот перед командой к старту, последний раз ощупал стол с инструментами. Боря, ты готов? Я тоже нет, но, когда это нас останавливало?

— Егор, отсчет времени, сигнал каждые пять минут.

Гепарин введен, строго под кожу в нужных местах. Новокаина Егор не нашел, зараза. Похоже его тут не изобрели. Припер какаю-то неведомую мазь.

— Средство проверенное. Прямо в бою на рану плеснул, и вперед, оторванной ногой врага крушить.

— Если это твое средство хваленое не обезболит, как меня похороните, вернись и аптекарю его в зад запихай.

До последнего команда не верила, что все приготовления всерьез. До последнего, пока на руки Буке не упал первый жировой мешок. Хороший мешок, килограммов сорок. Придавил щуплого подростка прямо на полу.

Самый крупный фартук срезан удачно, но он самый простой, считай снаружи висел. Обезболивание работает, хвала Вечному ученику. Ощущение — как рубаху на пузе распорол. Запах повис тяжелый, недобрый. Не розами пахнет кровь и плоть человеческая.

— Зажим, обходим артерию передней брюшной стенки.

— Пинцет.

Первый сигнал, пять минут прошло. Прикрыл глаза и короткий отдых. Механически отметил начинающуюся слабость. Предсказуемо и терпимо.

— Обходим наружную косую мышцу живота.

— Тампон.

Сигнал. Подозрительно быстро. Теряю ощущение времени.

— Ланцет.

К слабости и ускорению времени добавилось головокружение. Комната сделала несколько оборотов и остановилась только от неимоверного напряжения. Рано, еще же толком не начали.

— Отсос. Это не тампон, а груша резиновая.

Сигнал, отдых, дышим, глубже, еще. Сбой сердечного ритма не вовремя, не сейчас.

— Начинаем иссечение передней брюшной стенки. Нижнесрединный разрез.

— Зажим. Промакивай и крепче держи.

Автоматически продолжил комментировать каждое действие, хотя чувствую, что лучше бы молчал. Надо беречь силы потому, начинает приходить БОЛЬ.

— Разрез в эпигастрии.

— Зажим. Крючок для разведения раны. Это не клизма, а вот эта штука, на вилку похожая.

Боль от сворачивания желудка была такая, что пришлось закусить ремень. Заботливый дядька, вовремя в зубы сунул. На секунду отвлекся от созерцания собственных потрохов и обвел взглядом комнату. Буки не видно, похоже в отключке. Остальные бледные, по цвету не отличимые от побеленных стен.

— Не столбенеть, окаянные. Зажим. Егор, зеркало левее, от меня левее, света больше.

— Кривую иглу.

— Шелк номер три.

В какой-то момент я автоматически переключился в режим оперирования, и перестал замечать что-то вокруг. Добраться до желудка было непросто, даже с помощью зеркал. Делать все приходилось в основном на ощупь. Зрелище со стороны не простое — Боря с руками по локоть в собственном брюхе. Валики жира, большие и малые, по очереди отделялись и падали на пол.

— Прямую бритву. Промокните лоб.

Сквозь пелену удалось расслышать комариный писк.

— Боря, это что, это что это?

— Проход по Ниссену — разновидность гастропластики, с элементами фундо… тьфу, не отвлекай. Думаешь придумана Ниссеном? Не угадала, разработана французским профессором Давидом Нокка.

— Боря, ты же руками, руками полез.

— Мои пальцы — лучшие и безопаснейшие инструменты.

Стоп, это я куда эту штуку потянул? Нарушение координации. Не порядок. Сигнал, срочно короткий отдых. Каждые пять минут отдых на десять ударов сердца.

— Рассечение париетальной брюшины.

Звон в ушах. Света, почему мало света.

— Язва хватай, не трясись. Выше. Диагностирую достаточное обнажение органа для свободного оперирования.

— Больше света. Егор, отсчет три минуты.

Жжение в лице, откуда?

— Малый ланцет.

Стоп, это уже было. Сознание терял, похоже не первый раз. Слабость такая, что рука, кажется, держит свинцовую гирю.

— Скобу. Да, вот эту скрепку из черной проволоки.

— Линию скобок укрепляем рядом одиночных ламберовских швов.