Инфер 9
Шрифт:
– Это все чушь! Как ты вообще мог додуматься до такого?
– А не надо было додумываться, – равнодушно ответил я. – Она сама проорала достаточно в том лифте, пока я вытягивал ей глаз из орбиты. И громче всего она орала, когда просила не вредить тебе. Осталось сопоставить факты… и понять, что еще лет десять, ну, может, двадцать, и ты окончательно превратишься для нее из мудрого кумира в глупого младенца… и она объявит себя наместницей Гильдой… хранительницей сучьего престола… Причем она будет свято верить в это.
– Я…
– Да забей, – усмехнулся я. – Урок преподан вовремя. Гильда осознала свое место – слева от унитазного смыва в дальнем сортире и нигде более.
– Ты безумный мясник! Был им – и остался!
– Ага, – кивнул я. – Все так. Там жратву несут?
– Несут. Тревога отменена, штурма не будет. Да я бы и не позволила никому зайти в эту часть здания.
– Королева не в форме?
– Я не королева! Я всего лишь часть этого проекта! И несу прямую ответственность за тысячи и тысячи жизней! Мой проект… наш с тобой проект, Оди, наше с тобой детище оказалось жизнеспособным! Наш проект – это рай!
– Нет, – возразил я. – Этот проект – очередной жилой мегакупол. Только без стального неба над головой. Но да… у тебя получилось многое, Окси. Поэтому я и вырвал глаз суке Гильде – чтобы отсрочить падение этого мирка… Чем больше гребаной либеральной мягкости позволяется населению, чем больше безделья и всепрощения – тем быстрее тут все рухнет. Но самая червоточина – ты сама!
– Я стержень!
– Ты гнилой кусок говна, – безжалостно припечатал я. – Ты сама противоречишь установленным здесь порядкам. Любой лидер должен безостановочно мотать свою жопу по всей территории и ставить раком руководителей всех рангов. Они буквально должны ощущать на своих прямых кишках твою крепкую хватку. Но ты исчезла с их горизонтов, и они почувствовали запах сраной свободы. Уверен, что в какой-то из областей давно уже правит всеми мелкий тиран, что подчиняется тебе только формально… а ты и не в курсе.
– Быть такого не может! Я выстроила идеальную систему управления!
– Ага… Но без главного жесткого лидера эта система работать не сможет. Ты должна быть везде, всегда и жестко.
– Ты всегда повторял это, когда заставлял меня ввести очередную драконовскую меру контроля…
– Эти меры работают?
– Да…
– Тогда все правильно.
– Что случилось с твоей памятью?
– Многое, – ответил я. – Поэтому я и пришел сразу же, как только вспомнил о тебе…
– И о выставленных тобой условиях?
– Нет. Каких?
– Да простых – не оставить тебя в беде, если потребуется помощь. Мы все в огромном долгу перед тобой. А я из тех, кто платит по долгам. Чего ты хочешь, Оди?
– Немного, – бледно усмехнувшись, я постучал пальцем себя по лбу. – Вытащи из моей башки всю хрень.
– Твои тупые мозги?
– Если от них осталось хоть что-то, – моя улыбка стала шире. – Такое ощущение, что внутри моего черепа потрескивает только пара дымящихся электродов с налипшими на них догорающими остатками мозговой массы…
– Больше…
– Что?
– Больше, чем пара, – в голосе Окси появилась заинтересованность, а с потолка медленно опустился по направлению ко мне длинный белый щуп с шаровидным окончанием. – Как только ты вошел в главное здание, тебя просветили полностью и не один раз – и я продолжаю это делать. И вижу невероятное…
Одна из стен засветилась и превратилась в экран. Через мгновение на нем появился стоящий у аквариума я. Затем мое изображение выпрямилось, развело руки и ноги в сторону и замерло в этой странноватой позе. Следом на фигуре начали одна за другой загораться крохотные искры. Две в груди в области сердца. Одна в шее. Одна в левом бедре. Одна в правом плече. Что-то светящееся и длинное в кишках снизу справа. Рядом с фигурой появилось изображение моей головы, а внутри черепа зажглось пять ярких разноцветных искр.
– Это?
– Инородные активные вкрапления, – задумчиво произнесла Окси. – Большая их часть отличается по типу и даже способу вживления. Я провожу оценку, но уже сейчас могу уверенно утверждать, что тебя чипировали на протяжении очень и очень долгих лет. Прямо сейчас обнаруживаются все новые и новые следы, куда ранее что-то вживлялось, а затем извлекалось. Но это еще не самое страшное…
– Удиви меня.
– Судя по шрамам и внутренним следам хирургического вмешательства, все твое тело представляет собой одну сплошную зажившую рану. Тебя протыкали везде. И по многу раз. А если верить диагносту – ты лишался всех конечностей. Господи…
– Это был не он, – хмыкнул я, потирая поясницу. – Тесаком надо мной поработали другие ублюдки. Все минувшие столетия я либо спал… либо воевал… И, похоже, еще ни разу это не было действительно моим желанием. Со мной сделали то, от чего я всегда тебя предостерегал – меня использовали по полной.
– Отымели во все дыры?
– Ха-ха-сука-ха… Что у меня в башке?
– А вот так и не ответишь… настолько сложных нейрочипов мне еще не приходилось видеть. Как минимум пара из них должны обладать функцией вывода нейроинтерфейса и связи. Ты получаешь визуализацию?
– Пара чипов?
– Да. Они независимы друг от друга. Один из них находится в спящем режиме, и его архитектура настолько сложна, что даже не понять, на что именно он влияет. Второй чип активен. Еще два мозговых импланта являются устройствами отслеживания. И один… не хочу тебя пугать… но он выглядит, как дистанционно управляемый контейнер, содержащий в себе микродозу какого-то вещества.
– Уверена?
– Более чем.
На стене появилась схематическая картинка короткой трубки с парой утолщений по краям.
– Как предохранитель из древних фильмов, – заметил я.
– В точку. Это и есть своего рода предохранитель. По имеющимся данным, подобные устройства начали ограничено использовать в первой половине двадцать первого века. Затем был недолгий перерыв из-за их неэтичности и… опять ограниченное использование в особых случаях.
– Какого рода случаи?
– Чаще всего, в мозговом контейнере находилась микродоза мощного снотворного. Такие устройства вживляли краснокнижным дикими животным, если зоны их обитания граничили с городами. Как только зверь пересекал границу – устройство срабатывало, и животное засыпало. Одновременно подавался сигнал, и прибывали егеря. Изначально контейнер был разработан для использования на таких вымирающих хищниках, как, например, уссурийские тигры, обитавшие в остатках некогда великой тайги.