Инфер
Шрифт:
– Выкладывай все лекарства, по паре каждой из консерв – начал я перечислять, продолжая скользить взглядом по полкам – Вон те черные майки штук десять кинь, добавь к ним такого же цвета и количества трусов, еще хочу вон те штаны.
– Есть шорты короткие…
– В жопу.
– Ну да… в жопу лезут, но… а… вы вон в каком смысле… Что-нибудь еще? – показывая, что не совсем тупой и даже чуток расторопный, говорливый парнишка уже метался от полок к прилавку, со звоном и стуком выкладывая на него все мной затребованное – О! Прыгучая фасоль в банках есть! Тоже Бункерснаб. Выхлоп отменный потом – пахнет утробой, улыбкой папы и базиликом…
– Тебя часто по харе бьют?
– Порой случается, сеньор.
– Вон там что? С надписью Бункерснаб.
– А вот это штуки странные, сеньор. Нам отдали почти бесплатно, потому как сами они не разобрались что это такое….
– Покажи.
С легкостью переместив на стол жестяные и не слишком большие ящики с черной трафаретной надписью на боку, продавец продолжил пересчитывать трусы и майки – слюнявя при этом уже испачканный в лопнутом прыще палец. И это позволило мне скрыть вылезшие невовремя эмоции – под трафаретной надписью «БУНКЕРСНАБ» имелась еще одна, куда мельче и серее – «Вурриус».
Щелкнув запорами на крышках всех трех ящиков, я заглянул внутрь и задумчиво оглядел то, что не могло быть ничем кроме как прекрасно мне знакомых оружейных модулей игстрелов. Аж где-то в щеке кольнуло – никак ностальгия на гоблина накатила.
В ящиках очень много повторов, на пластике видны сколы и трещины, будто до содержимого добрались гребаные обезьяны и пробовали колоть ими орехи и собственные головы. Готового игстрела из них не собрать, но…
– За сколько вы взяли это…?
– Ну… я точно не знаю. Но вроде как был бартер в обмен на одежду и сухофрукты. Владелец лавки, сеньор Шмейсер, велел мне просить за каждую из этих пластиковых мелочей по серебряному песо, сеньор.
– За три ящика получишь вот это – я со стуком припечатал к прилавку одну золотую монету и, подбросив еще немало таких в ладони, проворчал, глядя на гору товара – Тачка есть крепкая?
– Найдется, сеньор! Сторгуемся, сеньор!
– Если еще раз брызнешь слюной на любую из моих вещей… я вобью твою прыщавую харю тебе же в жопу. И мы обойдемся без «Радости солнечного упрямца».
– А-ага… а его класть?
– Перебьемся. Добавь по пять банок змеиного мяса, бараньих мозгов, говяжьей тушенки.
– Столько не найдется…
– Проблемы с поставками из руин гига-фабрики?
– Как вы? – удивленно выпучился парнишка и, спохватившись, замотал головой – Не понимаю о чем вы…
– Ладно – удовлетворенно кивнул я – Грузи все в тачку, называй цену, а затем тащи, куда я покажу.
– Но я на рабочем месте и мой хозяин сеньор Шмейсер не любит, когда я…
– Тащи.
– Да, сеньор…
Когда Каппа с помощью прыщавого говоруна закончил загружать прицеп, на сонной и пустой до этого парковке перед постоялым двором появились первые изменения, но они были не слишком явными. Все же здешнему командиру Трехо мозгов не занимать, и он сообразил, что подстраховка подстраховкой, но не стоит пугать работяг и мирных жителей этого крохотного сумрачного поселения. Поэтому первые две багги на внешне несуразно высоких колесах приехали не вместе, а с промежутком времени. И грузили их предельно неспешно – никакой беготни, никакой громкой суеты. Все спокойно и сонно…
Рядом с одной из «статуй» шагохода тоже возникла движуха. К подошвам стальных опор слетел брезент, обнажив скрытые до этого длинные манипуляторы, представляющие собой крупнокалиберные стволы. Увидев этого урода без локтей, я досадливо поморщился – дерьмо на ножках и с хвостом, он же задний раскладной упор. Я не помню где, не помню когда, но все же мысленно вижу этих медлительных уродов, вытянувших перед собой несуразно длинные стволы и палящие по скрывающемуся за песчаными прибрежными дюнами противнику, слепо молотя по
Увидев выпирающий ромб кокпита – этот был большей частью забран сталью, для обзора осталась узкая щель, ну может и какие-то экраны внутри – я вспомнил название уродцев.
Пэйнбрингер.
Но это название выдумали сами создатели этого переделанного из грузового шагохода уродца.
Военными этот тип сопряженных со старыми орудиями промышленных шагоходов назывался Камрад.
Эти механизмы управлялись умелыми отставными пилотами, выходцами из военной и полицейской среды, лишившихся работы там, где тупо некого стало охранять – население попросту исчезло, взято в убежища Атолла. В первую очередь забирали детей и молодых женщин. Мужики поневоле тянулись следом. Затем уже наступала очередь упертых стариков, что почти всегда практиковали одну упертую мудрость – где-родился-там-и-помру-и-пошли-вы-все-нахрен-тупые-ушлепки. И ладно бы оставшееся дряхлое старичье жило бы в нормальных местах с теплой солнечной погодой и хоть что-то еще могущей родить землей. Но это редкость. Чаще всего старперы всеми оставшимися клыками цеплялись за убитую землю по черно-зелеными тучами изливающими яд.
Камрад… Камрадос…
Эти бывшие грузчики никогда не работали по назначению. С самой своей нелегальной покупки без каких-либо документов – на таких вот гига-фабриках, куда я сейчас собираюсь – шагоходы получали пулеметное вооружение, огромные решетчатые корзины за спиной и начинали бродить по особым маршрутам, перетаскивая абсолютно незаконный груз. Чаще всего им приходилось брести по соленому мелководью, что плескалось там, где еще недавно были поля и города. Или по мертвым почернелым полузатопленным лесам. По безжизненным скалам… А когда картели потеряли остатки плодородных земель, они объединились и начали безнадежную войну с Атоллом, стремясь вернуться в места, откуда были безжалостно изгнаны.
Изгнаны в том числе и мной…
Да…
Уперевшись рукой в прицеп, я смотрел на уродливый кокпит Камрада, а в моей голове роились обрывки картинок. Я видел, как по ребристой как стиральная доска песчаной мертвой местности, преодолевая полосы мелководья, тяжело шагают эти самоделки. Некоторые падают и уже не встают, некоторые, управляемые более опытными пилотами, продолжают наступление на первую оборонную линию еще только строящегося колоссального убежища за моей спиной, что вместит в себя остатки населения этой части стремительно уходящего под воду материка…
Я вспомнил, как дал отмашку и на этих обреченных неумех обрушился смертоносный град…
Мы тогда отбили атаку. Иначе и быть не могло. Но кое-где по миру, в тот день всеобщей атаки, этим бродягам все же удалось прорвать линии обороны и на время отвоевать свои некогда родные земли. Именно что на время… прибывшие туда каратели быстро превратили мятежников в кровавую кашу…
– Камрадо… – произнес я задумчиво, глядя на изуродованные давним взрывом опоры замершего шагохода, уже начавшего шевелить монструозными манипуляторами-пушками – Где их откопали?