Инферно Габриеля

Рейнард Сильвейн

У Джулии заколотилось сердце. «Только не это. Он не посмеет…»

Габриель сделал глубокий вдох и начал:

— Беатриче для Данте — средоточие всех качеств, которыми обладает идеальная женщина. Она идеал женственности и целомудрия. Беатриче наделена красотой, умом и обаянием. Нет такой добродетельной черты характера, которая не присутствовала бы у Беатриче. Их первая, внезапная встреча происходит, когда они оба еще очень молоды. Я бы сказал, даже слишком молоды для каких-либо отношений. И, чтобы не опошлить их любовь, не превратить их отношения во что-то заурядное и обыденное, Данте решает любить Беатриче на расстоянии, выказывая уважение к ее нежному возрасту. Проходит время, и он снова встречает Беатриче. Она выросла, повзрослела, превратилась

в молодую женщину. Ее красота, обаяние и ум стали еще заметнее. Чувства самого Данте тоже стали намного сильнее, хотя к этому времени он уже женат на другой женщине. Свою любовь к Беатриче он выражает через поэзию. Он пишет сонеты, посвящая их Беатриче. Попутно замечу, что своей жене он не посвятил ни одного сонета. Данте практически не знает Беатриче. Они почти не видятся. Но Данте продолжает любить ее на расстоянии. В двадцать четыре года Беатриче умирает, но он все так же воспевает ее в стихах и посвящает ей сонеты. Как известно, в «Божественной комедии» Беатриче помогает убедить Вергилия в необходимости сопровождать Данте в его странствиях по всем кругам Ада. Сама она пребывает в Раю и потому лишена возможности спуститься в Ад и спасти Данте. Но как только Вергилий благополучно выводит Данте из Ада, Беатриче присоединяется к нему и ведет через Чистилище в Рай. В своей сегодняшней лекции я хочу попытаться ответить на вопрос: где находилась Беатриче в период между двумя ее встречами с Данте и что она делала? Данте ждал ее год за годом. Она знала, где он живет. Она была знакома с его семьей и находилась в дружеских отношениях с его родными. Если Данте был ей небезразличен, почему она не попыталась встретиться с ним? Почему хотя бы не написала ему? Думаю, ответ очевиден: их отношения были совершенно односторонними. Данте думал и тосковал о Беатриче, чего нельзя сказать о ней.

Джулия едва не свалилась со стула.

Все аспиранты усердно строчили в тетрадях, хотя Пол, Джулия и Криста, знакомые с творчеством Данте, находили мало нового в словах профессора Эмерсона. Зато их весьма удивил последний абзац, не имевший никакого отношения к Данте Алигьери и Беатриче Портинари.

Габриель сделал паузу, задержавшись глазами на Джулии, затем перевел взгляд на Кристу и кокетливо улыбнулся. Джулия вспыхнула. Конечно же, он делал это нарочно: сначала посмотрел на нее, а потом перенес центр своего внимания на Кристу — этого Голлума женского рода. Намек на то, что даже Беатриче можно найти замену?

«Прекрасно. Если ему захотелось поиграть в ревность, я сейчас тоже включусь в игру».

Она принялась постукивать ручкой по тетради. Громче, еще громче. Габриель прекратил говорить и быстро определил источник шума. Тогда Джулия другой рукой стиснула руку Пола. Пол тут же повернулся к ней, улыбаясь во весь рот. Джулия тоже улыбнулась, хлопая ресницами, открыла рот и ответила самой прекрасной и обаятельной улыбкой, на какую была способна в этот момент.

Со стороны кафедры донесся кашель, больше напоминающий стон. Пол тут же отвернулся от Джулии, устремив глаза на крайне сердитое лицо профессора Эмерсона. Чтобы его не дразнить, Пол дипломатично убрал свою руку.

Довольно усмехаясь, Габриель продолжал свою странную лекцию. Он пока еще владел собой и потому не запинался. Произнеся пару абзацев, состоявших из общих фраз, Габриель начал писать на доске… Аспиранты недоуменно переглядывались, читая написанное убористым профессорским почерком:

В реальной жизни Беатриче, наоборот, была только рада оставить Данте в Аду, поскольку ей надоело выполнять свое обещание.

Джулия была последней, кто увидел то, что написал на доске профессор Эмерсон, поскольку все еще злилась на него. Когда она наконец подняла голову, Габриель стоял, скрестив руки, и явно наслаждался произведенным эффектом. Возможно, Джулия и смолчала бы, если бы не его отвратительная ухмылка… Пусть ее завтра же с треском выгонят, но она сотрет эту ухмылку с профессорской физиономии. Немедленно.

Она подняла руку и, получив разрешение говорить, встала:

— Ваше утверждение, профессор, слишком пренебрежительно и имеет корыстную цель оправдать только одну сторону — Данте.

— Ты что, с ума сошла? — шепнул встревоженный Пол, стискивая ей пальцы.

Джулия отмахнулась и продолжила:

— Почему вы всю вину сваливаете на Беатриче? Она жертва обстоятельств. Когда Данте ее встретил, ей не было и восемнадцати. Они никак не могли оставаться вместе, если только Данте не был склонен к педофилии. Неужели, профессор, вы рискнете утверждать, что Данте — педофил?

Одна из аспиранток прыснула со смеху.

— Ни в коем случае! — огрызнулся Габриель. — Данте искренне любил Беатриче, и разлука ничуть не уменьшила его любовь к ней. Если бы у нее хватило смелости спросить его, он бы сказал ей об этом. Ясно и без обиняков.

— Что-то плохо верится, — сощурилась Джулия и наклонила голову набок. — Неизвестно, был ли Данте склонен к плотским утехам, когда впервые встретил Беатриче, но в его дальнейшей жизни телесные наслаждения стали занимать весьма существенное место. Он просто не мог общаться с женщинами по-иному. По вечерам, особенно в пятницу и субботу, он не сидел у себя дома, ожидая Беатриче. А любить на расстоянии — это проще простого.

Лицо Габриеля стало почти багровым. Он расцепил руки и сделал шаг в направлении стола, за которым сидели Джулия и Пол. Напрасно Пол поднимал руку, намереваясь отвлечь его вопросом. Габриель не обращал внимания. Он сделал еще шаг.

— Как-никак, Данте — мужчина и нуждается… в общении, — сказал он, переходя на настоящее время. — Если облечь это в более красивую форму, те женщины были для него всего лишь полезными подругами. Его тяга к Беатриче ничуть не ослабела. Просто он отчаялся ждать. Для него становилось все очевиднее, что он уже никогда ее не увидит. И здесь вся вина лежит на ней.

Джулия мило улыбнулась, готовясь всадить новый словесный кинжал:

— Более чем странная тяга. Мне думается, у Беатриче это должно было вызывать только ненависть. И какую пользу, профессор, приносили Данте эти подруги? Правильнее было бы назвать их обыкновенными самками, подверженными такой же плотской страсти. Эти женщины не помогали Данте стать ни лучше, ни счастливее. Они лишь растормаживали в нем похоть, делая зависимым от низменных наслаждений. — У Габриеля перекосило лицо, однако Джулия не боялась его реакции и продолжала: — Общеизвестно, что женщины, выбираемые Данте на одну ночь, не отличались ни манерами, ни умом. История даже не сохранила их имен, что тоже неудивительно: ведь он выбирал себе подружек на мясном рынке. Утолив голод плоти, он попросту выпроваживал их, забывая об их существовании. Вы не находите, что это плохо стыкуется с его «тягой» к Беатриче? Я уж не говорю о том, что у Данте есть любовница по имени Полина.

Десять пар аспирантских глаз застыли на Джулии. Ее лицо было красным, а голос прерывался от волнения.

— Я… я нашла эти сведения у одной исследовательницы из Филадельфии. Если в дальнейшем Беатриче разочаровалась в Данте и отвергла его, ее можно понять и полностью оправдать. Мы привыкли преклоняться перед Данте, но как-то забываем, что в человеке талант может великолепно уживаться с самыми гнусными пороками. И Данте — не хрестоматийный, не увитый лавровым венком — был зацикленным на себе, жестоким, надменным распутником, обращавшимся с женщинами как с игрушками.

Пол и Криста сидели с раскрытыми ртами, не понимая, что же, черт побери, происходит на семинаре. Они впервые слышали и о какой-то исследовательнице творчества Данте из Филадельфии, и о любовнице Данте по имени Полина. Оба про себя решили, что надо обязательно порыться в библиотеке.

Габриель бросил взгляд в дальний угол аудитории:

— Я кое-что знаю об упомянутой вами женщине. Она вовсе не из Филадельфии, а из захолустного городишки в штате Пенсильвания. И она не представляет себе, о чем говорит, а потому не имеет права судить.