Инферно
Шрифт:
Когда они свернули в прохладный тенистый переулок, Лэнгдон попытался мысленно подытожить все, что узнал о Зобристе и его опасных социологических теориях. Один вопрос не давал ему покоя.
— Те люди в черном, — сказал он, — которые хотят нас убить. Кто они? Это же бессмыслица. Если Зобрист создал что-то вроде зародыша потенциальной эпидемии, разве не должны все остальные объединить усилия, чтобы ее предотвратить?
— Вовсе не обязательно. Пускай Зобрист стал парией в медицинских кругах, но у него вполне может быть целый легион преданных сторонников, тоже считающих, что единственный способ спасти нашу планету — это проредить ее население. Судя по тому, что с нами происходит, эти люди в черном делают все, чтобы помочь его замыслам осуществиться.
Личная армия учеников Зобриста? Лэнгдон задумался, возможно ли такое. Действительно, в истории было полно разных фанатиков и сектантов, которые убивали себя из-за самых нелепых убеждений — веры в то, что ими предводительствует мессия, или в то, что по другую сторону Луны их ждет космический корабль, или в то, что Судный день вот-вот настанет. Рассуждения о необходимости ограничить рост населения по крайней мере имели научную основу, и все же Лэнгдон чувствовал, что с этими бойцами в черном что-то не так.
— Мне просто не верится, что отряд обученных солдат может пойти на массовое убийство невинных людей… да еще с риском заразиться и умереть вместе с ними.
Сиена кинула на него озадаченный взгляд.
— А что, по-вашему, делают солдаты, когда отправляются на войну? Как раз-таки и убивают невинных людей, рискуя собственной жизнью. Ради идеи можно пойти на все.
— Ради идеи? Это вы о чуме?
Сиена испытующе посмотрела на него своими карими глазами.
— Роберт, идея не в том, чтобы напустить на людей заразу… а в том, чтобы спасти человечество. — Она помолчала. — В своей статье Зобрист задает один, казалось бы, чисто теоретический, но очень острый вопрос, который вызвал много пересудов. Я хотела бы, чтобы вы на него ответили.
— Что за вопрос?
— Зобрист спрашивает так: если бы вы могли одним нажатием кнопки уничтожить половину человечества Земли, выбранную случайным образом, вы бы это сделали?
— Конечно, нет.
— Хорошо. А если бы вам сказали, что если вы не нажмете кнопку прямо сейчас, то все человечество вымрет в ближайшие сто лет? — Она помедлила. — Тогда нажали бы? Даже если бы это значило, что вы можете погубить кого-то из друзей, родных, а то и себя самого?
— Сиена, я не могу отвечать на…
— Это вопрос теоретический, — сказала она. — Убили бы вы половину населения сегодня, чтобы спасти наш вид от вымирания?
Лэнгдону совсем не нравилось обсуждать столь мрачную тему, и он очень обрадовался, увидев прямо по курсу знакомый красный вымпел на стене каменного здания.
— Смотрите, — сказал он, протягивая руку. — Пришли.
Сиена покачала головой.
— Что и требовалось доказать. Отрицание налицо.
Глава 51
Дом Данте находится на улице Санта-Маргерита — его легко узнать по большому вымпелу с надписью «MUSEO CASA DI DANTE» [41] .
Сиена нерешительно посмотрела на вымпел.
— Это и вправду дом Данте?
— Не совсем, — ответил Лэнгдон. — Данте жил за углом. А это скорее… музей Данте.
Как-то раз Лэнгдон заходил в этот музей, чтобы взглянуть на его художественную коллекцию. Она оказалась не более чем собранием репродукций знаменитых работ, имеющих отношение к Данте и созданных в разных уголках мира, однако увидеть их все под одной крышей было любопытно.
41
«Дом-музей Данте» (ит.).
В глазах Сиены вдруг заблестела надежда.
— И вы думаете, в экспозиции найдется какое-нибудь старинное издание «Божественной комедии»?
Лэнгдон усмехнулся:
— Нет, но в их сувенирной лавке продают огромные плакаты с полным текстом «Божественной комедии», напечатанным микроскопическим шрифтом.
Она посмотрела на него слегка испуганно.
— Знаю, знаю. Но это лучше, чем ничего. Одна беда: глаза у меня уже не те, что раньше, так что читать мелкий шрифт придется вам.
— `E chiusa [42] , — окликнул их какой-то старик, увидев, что они подходят к двери. — `E il giorno di riposo.
Сегодня выходной? Лэнгдона вдруг снова охватила растерянность. Он взглянул на Сиену.
— Разве сегодня не понедельник?
— Понедельник, — подтвердила она, — но флорентийцы предпочитают отдыхать именно в этот день.
Лэнгдон застонал от досады. Теперь он и сам вспомнил, как необычно устроен здешний рабочий календарь. Поскольку по уикэндам доллары туристов текли более обильным потоком, многие флорентийские торговцы решили перенести день отдыха с субботы на понедельник и таким образом повысить свои доходы.
42
Закрыто (ит.).
К несчастью, по той же причине отпадало и другое место, на которое Лэнгдон возлагал надежды, — один из его любимых местных магазинов под названием «Книжная биржа», где наверняка отыскалась бы парочка экземпляров «Божественной комедии».
— Какие будут предложения? — спросила Сиена.
Лэнгдон надолго задумался и наконец кивнул.
— Тут поблизости есть одно местечко, где собираются любители Данте. Думаю, у кого-нибудь из них вполне может оказаться с собой его книга. Попросим одолжить ее на минутку.
— А если там тоже закрыто? — В голосе Сиены звучало сомнение. — Почти все в этом городе стараются устроить себе выходной не в воскресенье.
— Они не могут себе этого позволить, — уверил ее Лэнгдон. — Дело в том, что это церковь.
Метрах в пятидесяти от них, в гуще толпы, человек с сыпью на коже и золотой сережкой в ухе прислонился к стене, радуясь выпавшей ему возможности перевести дух. Он по-прежнему не мог глубоко вдохнуть, а гнойнички у него на лице — особенно на верхних веках, где кожа была особенно нежная, — зудели все сильнее. Он снял свои модные очки и провел рукавом по глазам — с осторожностью, чтобы не повредить кожу. Снова надев очки, он увидел, что те, кого он преследовал, отправились дальше. Тогда он собрался с силами и заставил себя пойти за ними, стараясь дышать как можно ровнее.