Информационное общество и международные отношения
Шрифт:
Таким образом, выделены те структуры, которые играют важную роль в формировании информационных потоков, циркулирующих в современном мире. С активностью этих структур соотносится ряд мировых тенденций развития массмедиа, в частности монополизация. Эффекты деятельности ТНК в области информации и коммуникации весьма противоречивы.
На рубеже XXI в. ведущее положение на мировом информационном рынке занимали шесть медиаконцернов: «АОЛ Тайм Уорнер», «Уолт Дисней», «Бертельсман», «Ньюс Корпорэйшн», «Дженерал Электрик + Эн-Би-Си +Си-Эн-Би-Си», «Майкрософт». По мнению специалистов, нынче очень сложно определить национальную принадлежность той или иной корпорации с рассредоточенным интернациональным капиталом. Опыт европейской интеграции заставил задуматься и о том, что глобализация
Сегодня та «невидимая рука рынка», о которой говорил Адам Смит, ассоциируется с деятельностью крупнейших медиаконцернов, в том числе транснациональных корпораций (ТНК). ТНК выступают в качестве одного из ведущих акторов и внутренней, и мировой политики, во многом определяя особенности политической структуры современного мира и конфигурацию глобального информационного пространства. Масштабы их роста, ставшего особенно заметным во второй половине прошлого столетия, не уменьшаются и сейчас. Подавляющая часть ТНК (около 90 %) приходится на развитые страны северного полушария. Активность транснациональных корпораций на внутренней и международной аренах носит своеобразный характер. Они способны участвовать в предотвращении конфликтов и в их разжигании, вести посредническую деятельность и одновременно углублять пропасть между богатством и бедностью на нашей планете. Иначе говоря, усиливается их роль в мировой политике и международных отношениях.
При определении мирополитического статуса СМИ предлагается учитывать следующие факторы:
• международные СМИ связаны между собой функционирующей в трансграничном масштабе системой информационного обмена, а также технологиями, кадрами и единым набором корпоративных ценностей;
• новостные структуры ориентируются на рынки, где формируются не только механизмы спроса и предложения на информацию, но и каналы передачи различного рода зашифрованных посланий политического характера;
• современная «информационная машина» создает и глобальную аудиторию, медиа-сообщество и экспертное сообщество, игнорировать которые уже невозможно;
• международным СМИ присуще неравенство, поскольку оперировать потоками международной информации способны только сильнейшие игроки;
• не все средства информации могут стать акторами, которые оказывают воздействие на мировые политические процессы.
При оценке акторности СМИ на мировом уровне, по мнению московского ученого О. В. Зегонова, следует учитывать «во-первых, их промежуточное положение в системе транснациональных политических коммуникаций, то есть между национальным и наднациональным уровнями; во-вторых, их системную взаимосвязь; в-третьих, наличие устойчивых связей с конкретными акторами, действующими на всех уровнях политических процессов, и их взаимной заинтересованности. Акторов при этом отличает организованная деятельность, проводимая на системной и систематической основе во взаимодействии с другими игроками, а ключевой мотив этой деятельности может заключаться в повышении уровня взаимодействий. Потенциал влияния акторов может напрямую зависеть от уровня организации, установленной между его составными элементами (например, профессиональные и информационные каналы связи между СМИ). Здесь сила целого зависит от возможностей конкретных составных частей» [Зегонов, 2007, с. 149].
Вместе с тем нуждается в дальнейшем прояснении и вопрос о том, выступают ли СМИ в роли субъектов международных отношений. Вряд ли можно отказать некоторым «старым» и «новым» СМИ в социальной активности и стремлении изменить status quo на международной арене, что, собственно, и является отличительной чертой субъекта той или иной деятельности.
Таким образом, современное информационное пространство представляет собой, с одной стороны, систему сложных, дисгармоничных взаимодействий между его структурными компонентами, а с другой, – не менее сложную систему взаимодействий с объектом и субъектами международных отношений и мировой политики. Закономерно, что эта противоречивая по своему содержанию информационно-политическая реальность по-разному
1.3. Реальность и утопия в идеологии информационного общества
В современных условиях развития информационного общества глобализация рассматривается как его неотъемлемая характеристика, что вполне оправдано объективными процессами расширения информационного пространства до масштабов не только Земли, но и Вселенной. При этом важной составляющей данных процессов является технология как способ технического осуществления человечеством артефактного господства над природной средой. Поразительные успехи внедрения теоретических и технологических разработок в сферу производственной деятельности человека невольно порождают надежду, что и в социальной сфере господство над действительностью может быть достигнуто с помощью «организации и техники».
В развитии технологического утопизма можно выделить следующие три этапа:
• конец XIX – начало XX в. характеризуется общей верой в безграничные возможности технологического прогресса, особенно в вопросах решения хронических проблем человечества: голода, болезней и войн. Весьма популярной в тот период была технологическая утопия Эдварда Беллами «Глядя назад», где Америка изображена в виде царства электрических и телеграфных коммуникаций, где все – от музыки до еды – поступало в дома по трубам из центральных источников;
• в середине XX в. идея всеобщего процветания как результат научно-технического прогресса нашла свое отражение в концепции государства «всеобщего благоденствия»; достижения индустриального общества мыслились как глобальные перспективы всего человечества. На первый план вышли количественные показатели благоденствия в виде массового тиражирования материальных благ и массовой культуры;
• в конце XX – начале XXI в. технологический утопизм нашел свое окончательное развитие в рамках концепции компьютерной революции. «Силиконовая долина» в Калифорнии стала символом новых возможностей, которые открывались перед человечеством благодаря бурному развитию телекоммуникационных средств, в корне менявших привычный образ жизни; электронная почта, спутниковое телевидение, факс, интерактивные системы коммуникации придали технологическому утопизму небывалый авторитет, поскольку сам компьютер стал восприниматься не просто как техническое средство, а как символ успеха и процветания.
Важно подчеркнуть, что технологический утопизм обусловлен следующими факторами:
• наука и техника – это результаты развития человеческого интеллекта, необходимые для создания адекватной потребностям человечества среды обитания; однако, когда формы и методы организации и функционирования технологической среды переносятся на социальную сферу, то общество уподобляется механизму, а человек превращается в унифицированный элемент этого социального механизма;
• в технократических вариациях демократического развития происходит понятийная подмена: свобода личности определяется необходимостью подчинения ее воли всеобщей воле общественного целого, развитие которого осуществляется в соответствии с научно обоснованными социальными законами;
• равенство означает уже не равенство личностей-граждан, а равенство элементов социальной машины, условием безотказной работы которой является идентичность и взаимозаменяемость людей-винтиков.
Таким образом, в рамках технологического утопизма происходит подмена понятий. Во-первых, основная ценность «свободы» состоит в возможности спонтанного и индивидуального мышления и поведения личности в социуме, что невольно вносит противоречивость и в определенной степени непредсказуемость социального функционирования. Во-вторых, основная демократическая ценность понятия «равенство» заключается в равенстве возможностей проявления своей индивидуальности, т. е. равенство в разнообразии. Поэтому рационально-технократический вариант демократического контроля власти оборачивается тотальными методами управления элиты, рассматривающей себя как выразительницу общей запрограммированной воли унифицированной безликой массы.