Информационное общество и международные отношения
Шрифт:
Формируется мнение, что технологические изменения могут вызвать катастрофические последствия для демократии. Права и свободы, на которые опиралось индустриальное общество, становятся, по мнению Г. Маркузе, его жертвами. Происходит потеря возможности критической оценки общества, потеря интеллектуальной и политической свободы. В свою очередь, Ж. Эллюль считает, что мы «технизировали» себя самих ценой традиционных человеческих ценностей: гуманизм стал раболепным прислужником технологического государства. Об этом же пишет и Дж. Дуглас, который обеспокоен «онаучиванием» общества, стремлением привнести методы технических дисциплин в гуманитарные сферы жизни. Это может привести «к превращению философии в лингвистику, лингвистики
В связи с этим представляется интересной точка зрения Д. Белла, который отмечает в современном информационном обществе «смешение сфер», когда закономерности научно-технического и производственно-технологического развития неправомерно переносятся на культурную и политическую области общественной жизни. Отсюда следует и неправомерная оценка достижений западной цивилизации, где акцент ставится исключительно на материальной власти человека над природой, и высокий уровень техники признается единственной определяющей чертой современности. По этому поводу важно привести высказывания известного ученого-теолога П. Тиллиха, критически оценивающего результаты развития технологического пути западной цивилизации. Делая упор исключительно на успехах техники и науки, общество лишается смыслосодержащего наполнения: «Оно мчится вперед и вперед, со скоростью предрассветных лучей солнца, чтобы покорить все большее и большее пространство всяким человечески возможным способом, чтобы поддерживать неустанный активизм, чтобы всегда что-то планировать, всегда что-то готовить» [Tillich, 1964, p. 48].
В результате человек, «жаждущий подчинить бытие», впадает в зависимость от техники. Формируется мировоззрение, в основе которого лежит технологический гиперболизм и технологический фетишизм:
• с одной стороны, они ведут к ожиданию неизбежных фундаментальных изменений в обществе исключительно как следствие развития науки и техники;
• с другой стороны, они ведут к преувеличению технологического воздействия на все сферы жизни, что, в частности, может привести к безальтернативности в решении социальных проблем.
Такой одномерный подход, по мнению английского ученого М. Арчера, означает «выработку монистического набора ценностей, служащих технологической логике детерминизма и универсализма технологического общества» [Archer, 1990, p. 103].
Оппонентами данных критических антитехницистских воззрений (Д. Лауда, Р. Риан, У. Лейсс и др.) выдвигается ряд аргументов в защиту технологического фактора и его позитивного влияния на общественную жизнь. Их главный тезис сводится к двум важнейшим положениям:
• во-первых, технология нейтральна по отношению к обществу и человеку;
• во-вторых, технология вариативна в путях своего развития.
Поэтому очень важно фокус социальных исследований перенести с анализа условий ускорения технологического развития и его социальных последствий на рассмотрение социальных альтернатив и роли, которую играет или может сыграть определенная технология в их осуществлении. Важно также в рамках обществоведческих исследований выявить те социальные силы, которые определяют выбор технологического развития.
Таким образом, ставится вопрос о необходимости развития соответствующих структур гражданского общества, способных оказывать непосредственное влияние на принятие государственных решений. Появились концепции «участия общественности» в контроле научно-технического развития.
Так, в рамках леволиберального направления политических исследований информационного общества (И. Иллич. П. Гудмен. Р. Хейлброннер, М. Енике) выдвигается идея о необходимости создания «общества гуманного постиндустриализма». Это должен быть альтернативный вариант по отношению к негативным проявлениям современного «супериндустриализма»: гигантомания, военная
Бесспорно, мировая цивилизация столкнулась сейчас с большими проблемами, вызванными технологическим прогрессом. Появление новых, опасных в том или ином смысле технологий (включая биотехнологии) заставило усомниться в необходимости дальнейшего технологического развития. Сложность проблемы определяется, с одной стороны, необходимостью признания первостепенной важности технологий для развития общества, а с другой стороны, необходимостью признания «центрального значения общественных отношений, определяющих направление ее развития, и социальных последствий этого развития. Только таким путем можно избежать как технологического детерминизма, так и недооценки роли технологического развития» [Badham, 1986, p. 7].
Развитие технологий во многом определяется той «социальной системой поддержки» (Д. Белл), в которой она функционирует. Поэтому кризисные ситуации в социально-политической и экономической сферах жизнедеятельности общества относительно мало зависят от технологического фактора, а главная причина их возникновения кроется в недостаточной проработанности механизмов принятия решений касательно тех или иных моделей технологического развития.
Р. Арон отмечает заслугу К. Маркса в понимании того факта, что развитие производительных сил в условиях капитализма требует новых критериев в определении характера общества. По мнению французского социолога, особенность индустриального общества – в технологическом прогрессе, благодаря чему общество в состоянии постепенно смягчить не только различия социального положения, но и различия в доходах и образе жизни.
Фактически тенденции, обозначившиеся в эпоху индустриального общества, нашли свое продолжение и в современном развитии информационного общества. Если рассмотреть новые технологии с социальной точки зрения, то их развитие сделало возможным повышение жизненного уровня, продолжительности жизни, освобождение от физически тяжелых и неприятных работ: «голодный, холодный, больной – не может быть самим собой. Поэтому технология может рассматриваться как освободитель» [Niel, 1986, p. 336]. Расхожим также является утверждение, что технология разбудила интеллект (Дж. Фурастье, Л. Арманд), поскольку способность изобретать, творить становится важнейшей основой трудовой деятельности.
В связи с этим важно понять механизмы влияния информационных технологий на демократические ценности современного общества. Еще в XIX в. А. Токвиль выявил присущую всем современным обществам тенденцию к демократизации. В настоящее время информационные технологии существенно влияют на практику демократии, изменяя взаимоотношения государства и граждан. Фактически можно говорить о наступлении эпохи «компьютеризированной политики» [Батурин, 1991, с. 33].
Наиболее верной представляется точка зрения ряда наших политологов (например, А. И. Ракитова), что технологию любого рода можно понять только в связи с социальной структурой, в рамках которой происходит ее использование. Поэтому можно говорить о феномене «технологической культуры», которая, с одной стороны, влияет на формирование социально-политической сферы власти, а с другой стороны – сама определяется уровнем развития демократических институтов в практике социальной жизни. Если в развитых странах политические системы способны воспринять технологические инновации без отказа от основополагающих традиций и политических институтов, то в развивающихся странах информационные технологии могут лишь усилить авторитарные режимы, создавая необходимые условия для контроля за гражданами.