Инициация
Шрифт:
Волосы, как золотая пыль,
Фигура, как скульптура,
Улыбка, как ваниль,
А тело, как архитектура.
Декламируя стих, пялится на Синеру, а сама девушка недовольно морщится.
— Ты знаешь, что брать в форинги озабоченных девственников — это плохая затея? — подколка на мой взгляд не самая удачная, но судя по лицу поэта, всерьёз его задевает.
Любил я стольких женщин,
Что вам их всех не сосчитать.
Аристократок,
Но такой, как ты, мне не понять.
Не знаю, чего он добивается второй импровизацией, но цели явно не достигает — Синера лишь слабо усмехается, упорно не смотря в сторону парня.
Боковым зрением улавливаю движение. Повернув голову, вижу, как из окна первого этажа ратуши на брусчатку выпадает человек. Несколько секунд лежит на камнях, свернувшись клубком. Потом принимается ползти в сторону.
Из дверей вываливается ещё несколько, к которым сразу бросаются полицейские. Людей постепенно становится всё больше — из ратуши выносят изувеченные трупы и раненых, складывая и первых, и вторых под стенами здания.
Раздумываю, стоит ли им помочь, когда рядом появляются Рэхтон.
— Идём. Мне нужно увидеть дом, в котором ты очутился после переноса в Ардон.
Его упорное желание своими глазами увидеть скелет деда, вызывает подозрения, но большого выбора у меня нет. Остаётся лишь следовать выбранной линии до конца, на всякий случай готовясь к схватке. Кто знает, вдруг у меня получится одержать верх?
Спустя несколько секунд шагаем по улице — учитывая недавнее происшествие, для поиска кэба стоит отойти подальше от центра города. Что интересно, Синера перемещается вполне споро. Прихрамывает на левую ногу, но если вспомнить, что та была сломана, результат “лечения” поражает.
Моё собственное колено тоже болит, но там масштаб повреждений куда меньше. Всего лишь содранная кожа, вместе с которой сошёл и верхний слой плоти.
— Как ты активировал жетон? Почему он сработал? — пройдя сотню метров, Рэхтон возвращается к расспросам и мне приходится слегка напрячь мозги.
— Кровь. Я порезался и случайно капнул на него, — после короткого размышления, решаю, что о способе перемещения в Ардон лучше не лгать. Если они постоянно скачут между мирами, то легко раскусят враньё.
— Вот как? То есть жетон был заранее снаряжен для потомков…
— Или Мастер Конст использовал амву, чтобы создать нужный фокус. Он ведь знал, в каком мире находится его внук? Что мешало создать стабильную воронку, которая затянула бы его при наличии активного жетона? — девушка озвучивает это, как само собой разумеющуюся вещь, но я с трудом улавливаю смысл фразы.
— Слишком сложно. К такому надо готовиться заранее, а не заниматься подобными вещами перед самой смертью. Проще запрограммировать жетон на однократное срабатывание без привязки и оставить его в семье, — отрезает Рэхтон.
Бросив на меня взгляд, добавляет.
— Чего не пойму, так это твоего незнания базовых вещей. Судя по возрасту, пять лет назад, ты уже был взрослым. Мастер Конст должен был тебе всё рассказать и ввести в ряды Синклита, а не скрывать факт наличия у него потомков, — на этот раз подозрения в его голосе нет, но зато я отчётливо слышу недоумение.
Ответить на это мне нечего. Дед никогда не намекал на свои способности и даже не пытался поговорить со мной о чём-то выходящем за рамки стандартных вопросов о том, как обстоят дела и что происходит в жизни? О резонах я могу гадать сколько угодно, но ситуации это всё равно не изменит. Так что, какой в этом смысл?
Единственное, в чём я почти уверен — тот алкаш забрёл в ломбард не случайно. Если ещё вернусь на Землю, надо будет постараться отыскать его и задать пару вопросов.
Через два квартала, мы наконец ловим кэб, который довозит до самого заброшенного посёлка. Возница пытается заартачиться и высадить нас у поворота, но Рэхтон напоминает о недавно убитом пустотнике и сразу же переходит к угрозам, пообещав обратиться к городским властям с просьбой лишить мужчину лицензии. Как ни странно, срабатывает — кучер не только доставляет нас к самым воротам дома, но ещё и соглашается подождать.
Когда рыжий Странник усаживается рядом со скелетом деда, я невольно задерживаю дыхание. Кажется, что он вот-вот схватится за оружие или выкинет какой-то ещё фокус. В конце концов, я не “краб” — небольшого огненного шторма будет более чем достаточно.
Через долгие тридцать секунд Рэхтон выпрямляется. Насупившись, бросает взгляд в мою сторону. Потом поворачивается к Синере.
— Отпусти кэб. Назад в город мы не поедем.
Формулировка весьма двоякая, так что я крепче стискиваю рукоять револьвера, старательно делая вид, что мне просто удобно так держать руку.
Заметивший это громила, ухмыляется.
— Странники не убивают других Странников, за исключением приговоров трибунала. Нас и так слишком мало. На твоём месте, я бы думал о разговоре с главой Синклита, а не хватался за оружие.
Слегка расслабляюсь, но сомнения всё равно обуревают меня до самого конца. Ровно до того момента, как Синера возвращается в комнату и спустя секунду я оказываюсь окружён темнотой перехода.
Глава XIV
Первое чувство, которое наваливается после перехода — шум. Настолько громкий, что я морщусь от звучных голосов.
— Сколько тебе раз повторять, Рэхт? Нельзя перемещаться прямо в приёмную! Охотникам положено возвращаться в зал отправки. Или в свою комнату, если ты так любишь нарушать правила. Но не в приёмную Мастера! — невысокий и щуплый мужчина орёт так, что звук, кажется, отражается от стен.
Надо отдать должное рыжему — тот сохраняет полное спокойствие. Сначала обходит кричащее препятствие и только потом останавливается, поворачивая к нему голову. Как будто только заметил обращающегося к нему человека.