Инициация
Шрифт:
– Я-то не беспокоюсь. Это ведь ты – начальник охраны, а не я. Если кому и надо беспокоиться, то только тебе.
– Поверь, братик, в этом комплексе столько камер, наблюдательных дронов и охраны, что даже сам дьявол к нам не проберется. И все это работает автономно, мне лишь иногда за ниточки дергать приходится, чтобы никто не расслаблялся. Я вообще могу сутками виски жрать, а за меня все система наблюдения сделает. Она ведь у нас оснащена передовым искусственным интеллектом.
– И он сейчас нас видит?
– Он всегда все видит. Точнее она. Правда,
– Да, капитан Гоббс, я все вижу, – прозвучал мягкий женский голос. – Протокол «Невидящее око» задействован, как вы и просили. Запись происходящего в кабинете начальника службы безопасности ведется отдельным файлом.
– Видишь, здесь все под моим полным контролем.
Я кивнул не без восхищения. И зачем Уиллис выкладывает передо мной все карты? Или не все?..
– Ответь мне, Алекс, почему всех искинов делают с бабскими голосами? – поглядел на меня Гоббс и закинул ноги на стол. Сунул руку в ящик под столешницей и извлек оттуда огромную бутылку литра на полтора с прозрачной жидкостью янтарного цвета.
– Чтобы мы им верили и доверяли, – ответил я.
– В точку, – указал он на меня указательным пальцем. Поставил бутылку на стол и снова полез в ящик. – А почему мы им верим, этим женским голосам?
– Да черт его знает, – пожал плечами я. – Наверное, работают какие-то инстинкты. Мозг вырабатывает ассоциации с нашими матерями или женами. А им мы по определению должны верить.
– Опять верно. Хотя насчет жен я бы поспорил, – ухмыльнулся Уиллис и поставил рядом с бутылкой два запотевших стакана с уже болтающимися в нем крупными кусками нетающего льда. Гоббс погладил бутылку, как любимого питомца, и добавил: – Виски настоящий, не синтезированный. Такой ты точно не пил уже лет десять.
– Я вообще ничего не пил более-менее сносного уже целую вечность.
– Я знаю, братик. Читал твое досье. Ты провалялся в Платосе восемь лет. Несладко, наверное, было?
– Привык, – пожал плечами я.
– Ладно, давай за встречу.
Он убрал ноги со столешницы, откупорил бутылку и плеснул в оба стакана янтарной жидкости. В нос ударил едкий запах виски. И тут я понял, что чую помимо спирта целую гамму разных ускользающих ароматов. Такого раньше за собой не замечал. Неужели улучшение наноимплантов как-то на это повлияло?
Мы чокнулись и выпили. Когда виски оказался на языке, я остро ощутил его насыщенный огненный вкус. Проглотил и поморщился. Отвык я от подобного. В тюрьме мы пили брагу, которую гнал одноглазый старый тюремщик Шныг из всяких отбросов. Впаривал нам ее чуть ли ни как эксклюзивный напиток, хотя по факту это пойло годилось только для того, чтобы травить крыс.
– Неплохо, да? – попросил одобрения Гоббс.
– Уж получше того сока, что дают в вашей столовой, – сказал сдавленным голосом я. Поставил стакан на стол и резко выдохнул. – А тебя не привлекут за употребление на службе?
– Я же сказал, что все выключил. Здесь все мне подчиняются. Кроме полковника, конечно же. Надо мной – только он.
– Смотрю, хорошо ты устроился. Звание, должность… Что ты делал после того, как нашу часть расформировали?
– С Империей воевал. Как и все, – внезапно посерьезнел капитан. Расстегнул молнию у горла, снова взял бутылку и плеснул виски в стаканы. – За то время, пока ты грел задницу в тюрьме, много чего произошло.
– Ты, конечно, здесь босс, Уиллис, но говорить со мной, как будто я сраный заключенный, отсидевшийся в застенках, когда все проливали кровь на фронте, не надо. Я тоже воевал. Почти до самого окончания войны.
– Я знаю, братик. Извини. Не хотел обидеть, правда, – он снова улыбнулся, но уже как-то неестественно. – Давай выпьем.
Чокнулись. Выпили. Пошло уже лучше.
– Как и сказал, я читал твое досье. Вообще, когда вы прибыли и мне передали ваши дела… Знаешь, как начальнику службы безопасности, мне нужно обязательно знать ваше прошлое, настоящее и возможное будущее – ну понимать, что вы можете натворить в случае чего. Так вот, когда я увидел твое досье и начал вчитываться и изучать детали, где ты служил и что делал, то охренел от увиденного. Вспомнил былые времена, нашу часть. Все вспомнил. И даже прослезился, – теперь Гоббс улыбнулся мягче, почти искренне.
Я тоже улыбнулся.
– Хочу, чтобы ты знал: я тебя не осуждаю, – сказал он, поглядев мне в глаза.
– За что? – спросил я лишь для проформы. Улыбка моя померкла. Я прекрасно знал, за что он меня «не осуждает». За то же, за что осуждают все остальные.
– За твое так называемое преступление, Алекс. Я считаю, ты все сделал правильно. А чинуши, как им и полагается, тебя за это упекли за решетку. Просто… – он пригнулся к столешнице, будто собрался открыть мне нечто секретное, – …ты все сделал грубо, понимаешь? Грязно. Топорно.
– В смысле?
– Ну не нужно было их убивать так прямо и так сразу. Не знаю, придумал бы что-нибудь. Газ там какой-нибудь или яд.
Я хмыкнул. Черт возьми, а ведь он в чем-то прав. Странно, но за все эти долгие восемь лет мне ни разу не пришла в голову подобная мысль.
– Жаль, тебя рядом не было. Подсказал бы, – ухмыльнулся я.
– Да, не было, – снова его лицо приняло серьезный вид. – Но в любом случае я рад, что ты решился ввязаться в этот проект.
Гоббс снова плеснул виски в стаканы и пододвинул мне мой. Я его поднял и покрутил в руке. Снова острый аромат ударил в нос, и я мог поклясться, что знай я названия компонентов содержимого, то с легкостью смог бы назвать их все.
– Давай за всех, кто пал в той войне.
Капитан поднял стакан и выпил. Я повторил за ним. Выдохнул. Пространство перед глазами чуть качнулось. Ну вот и опьянение подступило. В нейроинтерфейсе всплыло сообщение:
Получена легкая алкогольная интоксикация
Мне вдруг невыносимо захотелось икнуть, но я сдержался. От столь резкого вливания в себя немалого количества алкоголя может и вырвать. А тут ни закусить, ни запить даже не чем.