Injectio Платины
Шрифт:
С трудом переведя дух, спутница извлекла из сумки прозрачный пакетик с какими-то бумажными квадратиками.
Когда она разорвала один из них, в домике отчётливо запахло вином, или скорее даже водкой.
Перед тем, как вновь вогнать в себя иглу, девушка протёрла кожу в том месте вонючим кусочком белой ткани.
Монахине очень хотелось отвернуться. Но она заставила себя смотреть, как поршень выдавливает жидкость прямо в тело её непонятной подруги или попутчицы.
Сейчас же в её памяти всплыли строки из заокеанского трактата о врачевании. В нём как раз рекомендовалось
Кроме того, автор требовал, во избежании нагноения, шприц перед использованием выдерживать в кипящей воде. Однако Платино всякий раз использует новый инструмент.
Когда она извлекла иглу, Сабуро помогла ей одеться, с трудом удержавшись, чтобы не поморщиться от исходившего от девушки запаха.
Уложив спутницу и прикрыв её плащами, женщина убрала коробки в сумку, с трудом заставив себя туда не заглядывать.
Больная повернулась на бок. Монахиня положила ей под голову синюю куртку. Платино пробормотала что-то на своём языке. Сабуро надеялась, что та её поблагодарила. Всё-таки дикарка не настолько плохо воспитана и знает некоторые правила вежливости.
Улыбнувшись, женщина собрала использованные шприцы и пустые флакончики. Те, где хранилась жидкость, выглядели вполне обычно, хотя монахиня не представляла, как можно их запаять, не вскипятив содержимое? Но не считала это невозможным.
А вот пузырёк из-под порошка её удивил. То, что она принимала за крышку, оказалось тонкой металлической фольгой, а под ней находилась пробка из странного упругого материала, который легко прокалывала игла со скошенным наконечником.
Разглядывая эти удивительные вещи, женщина всё более укреплялась во мнении, что жители заокеанской державы достигли больших высот в науках и ремёслах. Быть может, их врачеватели в чём-то даже превзошли лекарей Благословенной империи и научились лечить петсору?
А если так, то, возможно, не всё ещё потеряно и для Амадо Сабуро, сквозь тучи бед и невзгод забрезжили лучи надежды?
Глава III
Причуды богов
Я вижу застывающую тень —
Моё в воде весенней отраженье.
Тебя мне очень жалко, тень моя,
Но ведь и я достоин сожаленья.
Ещё никогда в жизни Ия не целовалась с таким восторгом и упоением. Ласковые, удивительно нежные и вместе с тем призывно властные губы заставляли тело трепетать в остром предчувствии ещё большего наслаждения.
Переживаемые ощущения настолько отличались от тех, что девушка испытывала во время прощального свидания со своей первой любовью, что образ Ефима Германова как-то сразу смазался, поблёк и «закатился» куда-то в самый дальний уголок памяти. В конце концов у них тогда хватило ума не давать друг другу никаких обещаний.
Тот, кто обнимал Ию сейчас, безусловно, был гораздо красивее и куда как опытнее. Его ласковые пальцы мягко прошлись по позвоночнику от шеи до поясницы, понуждая теряющую голову девушку сначала затаить дыхание, а потом чуть не расплакаться от разочарования.
Пахнущие
Ладони девушки погрузились в густые, мягкие волосы, потом переместились на широкие плечи, где под гладкой, словно полированный гранит, кожей перекатывались мощные мышцы.
Язык и губы любовника путешествовали по телу Ии, даря всё новые волны наслаждения, отдававшиеся напряжением внизу живота. Теперь девушка уже не сомневалась: то, чего она ждала в первый раз, сейчас обязательно случится.
Почувствовав, что он слегка отстранился, на миг прекращая сладостную пытку, Ия приподняла веки и увидела перед глазами лицо: столь прекрасное, что с ним могли сравниться разве только глянцевые фотографии вечно юных корейских айдолов, а за такую улыбку и струящийся страстной нежностью взгляд любая женщина отдала бы душу, ну или, по крайней мере, её часть.
Рука сказочного красавца скользнула по внутренней стороне бедра, и девушка почувствовала, что задыхается от восторга.
Очень скоро она поняла, что ей действительно не хватает воздуха. Вот только это болезненное ощущение как-то не очень напоминало приближение оргазма.
Сердце бешено заколотилось, в груди зажгло, как будто туда сунули тлеющий уголь, противно захолодели ноги.
По прекрасному лицу молодого человека пробежала рябь, словно по отражению в тёмной воде.
Распахнув глаза в кромешный мрак, Ия закашлялась, жадно хватая воздух покрытыми коркой губами и чувствуя, как рот наполняется поднимающейся откуда-то снизу слизью.
Голова гудела. Девушка с трудом повернулась на бок и, нашарив край лежанки, сплюнула мерзкую мокроту.
Она не понимала, где находится и что с ней? Вот только сил не хватало даже на то, чтобы испугаться.
Постепенно, словно нехотя, в сознании начали всплывать картины недавнего прошлого, потихоньку выстраиваясь в более-менее чёткую последовательность.
Болезнь тётки, вызов врача, самоизоляция, поход за покупками, падение лифта, иной мир, дождь, избушка, глупый поход по лесам, нагло ухмылявшийся тигр, работорговцы, неудавшийся побег, жрица, бойня на дороге, возвращение в горы, жар, дурнота, несущая её на плече женщина с гладко выбритой головой.
Рядом кто-то заворочался. Что-то тёмное перебралось через её ноги и, спустя какое-то время, завозилось где-то внизу, с шумом выдыхая воздух.
Появились багровые отблески, осветили знакомое лицо с вытянутыми в трубочку губами и покрытым морщинами лбом.
— Пить, — попросила недавняя невольница. — Сабуро, пить.
Спутница положила на раздутые угли пучок тонких веток. Отсветы вспыхнувшего пламени заплясали по бревенчатым стенам и запертой на засов двери, немного потеснив темноту, до этого безраздельно властвовавшую в избушке.
Жрица плеснула в миску воды из чайника и протянула Ии.
Приподнявшись, та вдруг с удивлением заметила на своих руках резиновые перчатки, но тут же вспомнила, что сама надела их перед тем, как делать укол. Морщась, сорвала мокрый от пота латекс и, не забывая о приступах рвоты, потянулась к воде.