Инклюз
Шрифт:
Девочка росла, а вместе с ней росли сорняки вокруг могилы Плуто.
Она медленно шла по направлению к дому. Кое-где на пути ей попадались цветы, она срывала их и добавляла в мамин букет. Она нюхала каждый бутон перед тем, как положить его к другим. Аромат темных фиалок смешивался с тонким запахом ирисов, они дополняли друг друга. Девочка знала, что это были мамины любимые цветы. Она вдохнула полными ноздрями сильный и пряный запах дикой гвоздики, такой резкий, что ее пришлось отложить во второй букет, где уже были ветки полыни, лаванды, синих колокольчиков и других неведомых ей цветов. Домой она обычно возвращалась в каком-то травянисто-земляном дурмане ароматов.
Вдруг ее внимание
Её шаг почти превратился в бег, настолько любопытна была девочке загадочная фигура. Она взяла чуть в сторону, и пошла вдоль другого высокого ряда кукурузы. Туда, где по ее расчетам, их пути с незнакомцем пересекутся. Она вынырнула из кукурузных зарослей. Их взгляды встретились. Поравнявшись, они пошли вместе, словно давно знали друг друга.
– Привет! – поздоровалась девочка.
– Привет, – запыхавшись, ответил мальчик и сразу же почувствовал, как пыль заскрипела у него на зубах.
– И часто мопед у тебя так?
– Раньше он у меня никогда не ломался. Наверное, это из-за жары…
Детские следы оставались на пыльной дороге по обе стороны ровных полосок от колес мопеда. Девочка шла легко, порой для забавы перепрыгивая попадавшиеся под ногами камушки. Мальчик шел грузно, согнувшись под тяжестью мопеда, едва волоча уставшие ноги. Казалось, мопед утяжелялся с каждым шагом, к тому же дорога пошла немного в гору. Мальчику было тяжело, но он украдкой рассматривал спутницу. Та боковым зрением видела, как сверкали его глаза, и это казалось ей забавным. Незнакомцу лицо ровесницы сразу показалось не сильно привлекательным – обычная девочка. И всё-таки, он не мог окончательно утвердиться в своём выводе. Что-то необъяснимое заставляло его внимательнее рассматривать идущую на полшага впереди. Он подметил ясность ее больших глаз, но не мог определить, что такого завораживающего было в них. Когда она что-то говорила, смотря очень ровным проницательным взглядом, она словно угадывала его мысли. Мимика была простой и непосредственной. Шляпка на голове создавала забавный образ маленькой аристократки. Лишь интенсивный загар говорил о том, что она много времени проводит на солнце.
Дети этого возраста, как правило, тщательно не анализируют внешность собеседника. Потому и мальчик не придавал значения конкретным фактам: глаза серо-зеленые, губы тонкие, но верхняя губа немного пухлее нижней, изящно изогнутые брови и худые гибкие плечи. Он воспринимал ее образ в целом, и она все больше казалась ему интересной.
Мальчик остановился для передышки и вытер пот со лба. Он чувствовал, какой горячей была пульсирующая кровь. Мочки ушей горели, губы были сухими. Он не хотел показывать, как отвратительно себя чувствовал, поэтому указал рукой вперед и чуть вверх на тусклую луну.
– Я раньше думал, что луна бывает на небе только ночью.
– Странно, – девочка тоже остановилась и взялась обеими руками за ручку корзины, – я тоже так думала.
Мальчик пошатнулся, как пьяный, и принялся вновь толкать перед собой тяжелый мопед. Девочка порхала, как бабочка, и время от времени придумывала все новые способы перепрыгнуть или обойти попадавшиеся на дороге камни.
Ни о чем серьезном они не говорили, бросали друг другу короткие, незатейливые фразы. Ни о чём не спрашивали, обменивались сию-минутными наблюдениями. С большим усилием мальчику удалось втащить мопед на холм. С его вершины открывался живописный вид на все селение. Девочка остановилась рядом.
– Я попробую завести с горки, – сказал мальчик. – Если получится – могу тебя подвезти.
– Спасибо, не надо. Я живу в том крайнем доме, – девочка показала рукой направление.
Мальчик со всей
У дома девочки были натянуты бельевые веревки, и мама развешивала белые простыни. Ее темный силуэт был будто нарисован на одной из них. Ветер иногда колыхал ткань, и тогда показывалась часть ее лица.
Отец с гитарой сидел в кресле на террасе. Он любил выйти в свободное время с каким-нибудь инструментом, зацепиться взглядом за случайный предмет и музицировать. Он часто исполнял целые произведения на любимой шестиструнной, но сегодня просто перебирал пальцами какой-то произвольный набор аккордов.
Когда отец оставался в доме один, часто доставал виолончель и подолгу водил смычком, отрабатывая легатные пассажи. На улицу в такие моменты он не выходил. И правда, долго и терпеливо слушать его репетиции было тяжело. Раз за разом ритм сбивался, и композиция начинала проигрываться сначала. Тем не менее, при гостях он вполне сносно исполнял приятные мелодии, как на виолончели, так и на скрипке.
Это был миловидный, располагающий к себе человек. Лицо его казалось добрым, губы крупными. Улыбка редко сходила с его лица. Брови были посажены далеко друг от друга, и между ними блестела светлая широкая переносица, она придавала облику добродушие и даже детскую наивность. Мальчику этот мужчина напомнил сангвиника на картинке из школьного учебника. Именно тот, кто сел на окрашенную лавку и не мог удержаться от смеха, осознав свою глупость. Тем не менее, четко очерченные скулы говорили о его внутренней силе и решительности.
Заметив детей, отец ненадолго остановил игру, чтобы всмотреться в спутника своей дочери. Мальчик положил на землю мопед, поправил сумку, которая висела у него через плечо, и направился к отцу девочки. Выражение лица его было деловым, но торчащие в разные стороны волосы придавали облику комичности. Пыльные брюки и пиджак были ему заметно велики. Судя по походке, туфли тоже были не по размеру, он шел немного неуклюже. Остановившись перед мужчиной возле первых ступенек на террасу, мальчик широким движением открыл застежку сумки и стал что-то искать.
– Меня зовут Брайан. Я – новый разносчик газет на летний период, – обратился он к хозяину дома, затем медленно вынул оттуда кипу бумаг.
Они оказались перепачканными каким-то серым, липким соусом. Найдя соответствующий адрес, парень протянул две газеты мужчине, на ходу прочитав имя адресата, написанное на маленькой приклеенной бумажке в верхнем углу газеты.
– Вот, мистер Том.
Хозяин дома поднес их поближе к лицу, соус из газеты капнул на террасу. На миг наступила тишина. Мальчик запихивал обратно в сумку остальные газеты и журналы, украдкой поглядывая на мужчину. Он пытался предугадать его реакцию. Был полдень, и Том стоял прямо под солнцем, из-за чего было трудно разглядеть выражение его лица и понять настроение. Странным образом мальчику показалось знакомым лицо стоящего перед ним человека. Он мог быть похожим на героя комиксов, который мальчик брал в библиотеке на прошлой неделе. В той истории добродушный дяденька оставался ребенком и каждый день, собираясь на работу, опаздывал. Он пересаживал улиток в безопасное от пешеходов место, затем заворачивал к пруду, где выпускал живую магазинную рыбу обратно в воду.