Инкогнито с Бродвея
Шрифт:
– Логично, – хмыкнула я.
Вадим продолжил:
– Но на Михайлову слова парня впечатления не произвели, она продолжала вопить. Доложила между делом про розовую куртку и рекламное мероприятие. Гурьев попытался усмирить ее: «Замолчите, не кричите! Вы же слышали, соседка во дворе объяснила, что задержанная не Арина Виолова, а ее сестра Фаина». А мне потом юный участковый сказал, что и сам не знает, кого вел в отделение, писательницу или ее родственницу, потому что тетка упорно молчала, имени
– А мне вот понятно, что бравый полицейский не потребовал у задержанной документы! – рассвирепела я.
– Нет, парень попросил ее предъявить паспорт, – вздохнул Измирин, – но женщина только шапку до носа натянула и молчала. Зато Михайлова орала без умолку, в том числе и в отделении…
– Можешь не продолжать, – зашипела я, забыв про вежливое «вы», – и так ясно: кто-то из присутствовавших там живо позвонил папарацци.
– Думаю, что таких граждан оказалось несколько, – поправил Степан, – отсюда и путаница: одни рассказали про тебя, другие про Фаину.
Я внезапно успокоилась.
– И понятно, почему они так поступили – СМИ хорошие деньги за сведения о звездах платят.
– Основные информаторы прессы – сотрудники ГИБДД, полиции и больниц, – кивнул Степан. – И ты, Вадим, прекрасно это знаешь.
– Какая разница, кто автор слива, – завилял хвостом Измирин, – о другом думать надо: как твою приятельницу и ее сестрицу от грязи отмыть.
– А что тут думать? Все очень просто: надо найти того, кто на самом деле лишил жизни Антонину Вольпину, – отрезал Дмитриев.
Глава 9
– Будешь пирожное? – спросил Степа, открывая меню.
– Конечно, – улыбнулась я. – Милое кафе, никогда здесь не была. Маленькое, но уютное.
– И готовят хорошо, – похвалил Дмитриев. – Ты кому звонишь?
– Сейчас услышишь, – пообещала я. – Как только ответят, включу громкую связь, благо посетителей, кроме нас, нет. Алло? Елена Ивановна?
– Да! – рявкнули из трубки. – Кому я понадобилась?
– Писательница Арина Виолова, – представилась я.
– Господи! А-а-а! Вы… вы… вас… а-а-а-а!
– Елена Ивановна, успокойтесь, – попросила я. – Поверьте, я никогда не была в квартире знахарки. И уж совершенно точно не убивала ее. Вы меня с кем-то спутали. Скажите, розовую куртку действительно сшили в одном экземпляре?
– Да, только для акции, потом ее подарили писательнице. То есть вам. Я вас видела! Узнала! Это были вы! – заорала тетка.
Мне хотелось сказать дамочке много «приятного», но пришлось сдержаться.
– Отлично. Теперь скажите, во что я была одета?
– В розовую куртку.
– Это я уже поняла. А еще что на мне было? – продолжила я.
– Шапка с помпоном, вы ее почти до носа натянули. Шарфик синий, на нем золотые буковки, вы им до ноздрей замотались. А волосы из-под головного убора торчали, по шее мотались. Светлые такие, – перечислила Михайлова.
– У вас отличная память, – похвалила я. – Брюки? Юбка?
– Не помню.
– Ботинки, сапоги, босоножки?
– Скажете тоже, босоножки, – хрюкнула собеседница. – Не лето на улице, что-то теплое на ногах было.
– А поточнее? Угги?
– Не заметила.
– Никакой другой одежды не разглядели, лицо почти полностью закрывали вязаная шапка и шарф, но вы уверены, что в квартире находилась Арина Виолова? – уточнила я.
– Конечно. Куртенку только для вас смастерили в одном экземпляре, – попугаем повторила тетка.
– Одежду можно продать, дать поносить подруге. В конце концов, ее могли украсть, – вкрадчиво произнесла я.
Повисла тишина.
– Не подумала об этом, – ожила наконец Михайлова. – Нет, это были вы. На носу у вас сидели большие очки. В руках вы держали сумку.
– Опишите ее, – попросила я.
– Ну, обычная, – ответила свидетельница, – как у всех.
– Сумки у всех женщин разные, – не отставала я.
– Не помню, – призналась наконец Михайлова.
– Очки какие? От солнца? Оправа темная или светлая?
– Вроде простые очки, – промямлила собеседница. – Наверное.
Я откашлялась.
– Елена Ивановна, я подвожу итог. Вы вошли в квартиру и увидели лежащую на полу Антонину Вольпину. Так?
– Да, да, да… жуть… – завздыхала Михайлова, – прямо в глазах потемнело от стресса, я ничего не видела.
– «В глазах потемнело, ничего не видела», – повторила я последние слова идиотки. – Но тем не менее разглядели женщину в розовой куртке. Она сидела? Стояла? Лежала? Прыгала?
– Ой, скажете тоже, – хихикнула собеседница. – Вы в секретере рылись.
– Ага… – протянула я. – Стояла к вам лицом?
– Спиной, – поправила Михайлова. – Я надпись про чай «Трифон» прочитала и сразу поняла, кто передо мной.
– Узнали меня только по спине? – уточнила я.
– По слогану, – объявила дама. – Затем вы обернулись.
– На голове шапка, натянутая почти до носа, – напомнила я слова свидетельницы, – на шее шарфик, который закрывал подбородок и рот. А еще большие очки. Так?
– Да, правильно, – согласилась Михайлова.
– Из-под вязаного колпака выглядывали светлые волосы, – продолжала я.
– Все именно так! – заявила Михайлова. – Дорогая Арина, я вас обожаю безмерно. И у меня есть предложение. Да, я сказала полицейскому, что видела вас, и это чистая правда. Понимаете, я очень разнервничалась: на полу мертвая женщина, рядом любимая писательница.