Инквизиция
Шрифт:
— Ну ты ублюдок. Клянусь Фомснатом, ты настоящий ублюдок!
Люк рассмеялся в ответ.
Глава 13
Как всегда Жанна проснулась в прекрасном настроении. Ей казалось, возлюбленный еще не вышел из нее. Она встала и подошла к зеркалу. Кожа побледнела, вокруг пупка, где всего несколько дней назад собрался миллиметр жировой прослойки, теперь четыре треугольника. Теперь вообще показалась каждая жилка на теле. В дверь позвонили.
Жанна пошла проверить, кто это, предварительно накинув халатик. Тонкая шелковая ткань ничего не скрывала, но Жанна
— Кто там? — спросила она, смотря в глазок. На пороге седой мужчина держал букет цветов.
— Вам прислали цветы, мадмуазель. Некто Люк, — ответил старик прокуренным голосом.
— Сейчас.
Жанна отворила дверь, но вместо букета к ней устремилась ладонь с зажатым платком, в ноздри шибанул запах хлороформа. Решар влетел внутрь, вмиг оказываясь за ее спиной. Он прижимал платок, пока девушка не прекратила трепыхаться, затем инквизитор аккуратно уложил ее на пол. От сопротивления халатик распахнулся, но безучастный взгляд Решара едва скользнул по великолепному телу, инквизитор пошел в спальню. Он написал на листке бумаги несколько строк, листок лег на журнальный столик. Потом инквизитор вышел на лестничную площадку и затащил в квартиру хороший персидский ковер. Тот оказался даже длинней, чем требовалось. Решар подумал, надо все же взять ее одежду и вернулся в спальню. Он подобрал небрежно валявшиеся вещи, что с девушки, по всей видимости, сорвал Люк, раскатал ковер, одежда полетела на изнаночную часть, сверху уместилось бесчувственное тело, и ковер скрутился в рулон. Он легко поднял ковер и, взвалив на плечо, понес вниз. Квартиру он прикрыл, но на ключ не закрыл. Уже через несколько минут рулон с живой начинкой уместился на заднем сидении машины. Со стороны казалось, просто человек переезжает. Он сел и поехал вон из Парижа.
Пока Решар ехал, он неоднократно останавливался и проверял, все ли в порядке с Жанной. Его дважды тормозили полицейские, но удостоверение инспектора заставило их отвязаться. На вопрос, почему он не везет ковер в багажнике Решар отвечал, что если поставит на него пятно, жена запихает ему этот ковер в задницу. Полицейские смеялись и прекращали расспросы. Так прошло два часа. Его цель — старая полуразрушенная часовня, куда еще вчера он перетащил все вещи. Часовня и будет ловушкой для вампира. Решар отлично знал, сейчас связь вампира с жертвой уже достаточная для приманки, но недостаточная, чтобы Люк мог увидеть Жанну на большом расстоянии и засечь их перемещения раньше времени.
Инквизитор спрятал машину в кустах и понес ковер в часовню. Дом Господа так же даст дополнительное прикрытие — пока ты в церкви, вампир никогда тебя не найдет. Войдя внутрь, Решар закрыл дверь на запор, а потом повесил замок. Теперь отсюда ей не выбраться. Он раскатал ковер и одел девушку. Прикосновения к гладкой коже вновь пробудили воспоминания о несостоявшейся жене. Одетую девушку Решар посадил в кресло, тщательно прикрученное к полу, и привязал. Проверив тугость узлов, Решар уселся напротив. Пока Жанна не очнулась, придется ждать. Инквизитор извлек фляжку с коньяком, губы приложились к горлышку. Все, ловушка готова и завтра она захлопнется.
Глава 14
Люк сидел напротив Маршана и смотрел, как в безобразной пасти исчезает вторая бутылка виски. Высший вампир мог захмелеть и пользовался этим преимуществом. Сейчас десять утра, все шторы в помещении завешаны. Они сидели в мастерской, Маршан прохаживал меж холстов, когтистые пальцы вращали стакан, а раздвоенный язык то и дело прицыкивал. Как и всем прочим, картины ему нравились. У высшего вампира есть только один недостаток — он боится солнечного света. Вернее, не то чтобы боится, но на свету кожа его плавится и сползает. Тут, конечно, сразу же вырастает новая, но и она слезает, и процесс этот довольно болезненный. На свету высший вампир не умрет, но ему будет очень больно.
— Вам нравятся мои картины? — спросил Люк. Игра в молчанку продолжалась уже час, он ждал, пока хозяин пойдет в гроб. Сейчас оставить его он не мог.
— Да. И это одна из причин, по которым ты еще жив, ублюдок.
— А почему вы называете меня ублюдком, владыка?
— А почему ты убил свою сестру? — красные буркала сверкнули. Лик знал, это — признак иронии.
— Это не имеет…
— Отвечать!
— Потому что она мне надоела.
— Хорошо, ублюдок. Только это неправда. Ты мог убить ее и сам, но спровоцировал меня. Ты хотел, чтобы она помучилась напоследок, не так ли? Ведь это очень больно, умереть от укуса высшего вампира…
— Вы правы, хозяин, — кивнул Люк.
— Вот поэтому я и называю тебя так. Я тоже тебя мучаю. К тому же, это правда. Ты — ублюдок.
Он вновь умолк, взгляд вернулся к холстам. Так прошло еще полчаса, и наконец, Маршан заговорил сам:
— Ты что, влюбился в нее?
— В кого, хозяин?
— Не делай из меня дурака. В свою новую жертву. В Жанну.
Люк сглотнул. Он и не предполагал, что Маршан знает ее имя.
— Я не знаю, хозяин. Но она очень красивая.
— Тонкие руки?
— Да.
— Красивая шея?
— Да.
— Грудь?
— Идеальная.
— Прекрасно, — усмехнулся Маршан. — Ты хочешь ее обратить?
— Да. Я хочу иметь ее вечно.
— Она станет для тебя новой Анабель? Ты станешь унижать ее так же, как и всех прочих жертв? И даже собственное гнездо? Ты думаешь, я не знаю, как ты их называешь? Крысы. Жалкие крысы.
— Они для меня не больше чем крысы, хозяин. Но я не хочу ее унижать. Или хочу… Я не знаю. Но я хочу попробовать.
— Это правильно. Ты слишком злобен для вампира. Это у меня нет никаких человеческих чувств, но я — высший. Я полностью вампир, а ты наполовину человек. Хотя, с другой стороны, благодаря своей ненависти ты смог прожить так долго. Ты не имел привязанностей к людям, и поэтому у тебя не было изъянов. Ты не боишься, что теперь они появятся?
— Нет, владыка, — покачал головой Люк. — Я не знаю, что чувствую к Жанне, но хочу это выяснить. А сестра и так умерла бы. Просто это случилось бы чуть позже. Какая разница?
— Ты прав, разницы нет. — Маршан подошел к картине и провел по ней языком. — Я завтра увожу отсюда гнездо.
— Что? Но я еще не…
— Ты окончишь дела быстрее, и мы уедем. Я чую в воздухе запах креста.
— Инквизиция?
— Возможно. И потом, мне надоел Париж. Я хочу поехать на родину.
— Куда, владыка?
— В Прагу. Я родился там, когда она еще называлась иначе, но до сих пор люблю этот город. Ты можешь взять с собой эту Жанну. Когда ее можно будет обратить?