"Инквизитор". Компиляция. Книги 1-12
Шрифт:
Сержант тем временем забрал у Егана оружие, натянул тетиву, уложил болт.
— Еган. Ты чего стоишь, дурень, — произнес солдат забирая оружие у сержанта, — лети к кузнецу, скажи, что нужен, и тряпок найди, и насчет воды горячей распорядись.
— Ага, — сказал слуга, сел на коня и уехал.
— Фолькоф, друг мой, прошу вас, остановитесь, это люди принца Карла.
— Они приехали убить меня, и убьют, если я им позволю.
— Это рыцари ближнего круга Карла-Оттона четвертого, курфюрста фон Ребенрее. Понимаете? — продолжал барон. — Я немного знаю одного из них, я с ними поговорю.
— Я сам поговорю, — ответил солдат, и крикнул Кранклю: — Кранкль, я не буду стрелять, если вы скажете, кто вас нанял.
— Вы нас за кого принимаете, коннетабль, — отвечал Кранкль, — за бродяг?
— Не стреляйте, — вцепился в правую руку солдата барон, — я договорюсь с ними.
Волков вырвал руку:
— Барон, придите в себя, они приехали сюда меня убить и убьют, не сейчас так после.
Волков снова повернулся к кавалеру и еще раз крикнул:
— Это мое последнее предложение, Кранкль, назовите имя заказчика и на этом закончим.
— Вы выставляете себя шутом, коннетабль, делайте, черт возьми, свой выстрел. Или следующим выстрелом я убью вас.
Барон больше ничего не говорил, он все понял, а Волоков поднял арбалет:
— Da stivali [16] , — произнес он прицеливаясь.
Левая рука его была слаба, и, кажется, чуть заметно подрагивала. Долго целиться, ловя ветер, он не смог бы. Рука сразу начала уставать, но он и не собирался долго целиться. Он делал это тысячу раз, он знал, как нужно целиться: da stivali.
16
От сапог.
На рассвете три или четыре сотни борчианцев сбили заставу у моста де Риве Роккачо и перешли на левую сторону и сразу стали грабить. У селения Скъяволи не было стен, и борчианцы этим пользовались во всю, а гонец с известием об этом прискакал в лагерь после утренней мессы. Капитан, его первый лейтенант и казначей уехали к барону ди Паркузе покупать масло и яйца, а еще один лейтенант третий день валялся в лихорадке. И командование на себя взял девятнадцатилетний сын капитана, которого все звали Ловкий Руди. Посоветовавшись с ротмистрами, он взял с собой всех, кто был готов к бою: полу роту копейщиков и немного имперских ландскнехтов, человек сто двадцать. Все проходило сумбурно, бестолково. Разведку никто не посылал, никто толком не знал, сколько врагов, и где они. Валявшийся в жару лейтенант послал вслед Ловкому Руди шесть копий своих жандармов. Но пока те надевали латы и седлали коней, ландскнехты ушли далеко вперед. Старый лейтенант также послал гонца к Руди с просьбой не начинать бой, но, поняв, что тот его никогда не послушает, послал ему вслед всех арбалетчиков, что были в его распоряжении. Среди них был молодой солдат по фамилии Фольков.
Ландскнехты собирались впопыхах, щитов никто не брал, копий было мало. Ловкий Руди в миле от селения Скъяволи построил баталию ландскнехтов в три линии, а копейщиков в колоннах по четверо сзади. По-другому в оливковую рощу они бы не прошли. Построились и двинулись. К селению подошли быстро, что для борчианцев было большой неожиданностью. По дороге отбили у них стадо коров. Враги, узнав о приближении Руди, бросали награбленное и бежали к мосту, там строились. Если бы Руди был более опытный, он сразу бы повел людей к мосту. Но он был юн и увлекся ловлей грабителей в городе, трех-четырех из которых зарезали. Но потеряли время. Борчианцы успели построиться и двумя колоннами пошли к мосту, чтобы вернуться на свою сторону. Будь Руди постарше, он бы дал им уйти, и на этом все закончилось. И он был просто молодцом, так как отразил вылазку врага. Но быть просто молодцом, ему было мало. Подойдя к мосту, он построил ландскнехтов в четыре линии. Корпоралов и старых бойцов в последнюю, сержантов поставил на фланги и повел их наперерез одной из колонн борчианцев. А пикинеров Руди построил в маршевую колонну по четыре человека, а сам на коне поехал впереди. Он гнал их, что было сил. Чтобы первым занять место у моста. Колонна все время растягивалась, приходилось останавливаться и подгонять людей. Тем временем, ротмистр ландскнехтов со своими людьми догнал одну колонну врага. Те успели перестроиться, и началась привычная толкотня, где ни одни, ни другие не хотели рисковать. Враг, четко выдерживая строй, пятился к мосту. Ландскнехты, четко выдерживая строй, на них наседали, но невесело, вяло. Руди и его пикинеры к мосту подошли первые, но сильно растянулись и быстро построиться в линии не успели. Первая баталия борчианцев им не позволила. Ловкий Руди оказался между сбившихся в кучу своих и четкой линией врагов. Юноша не испугался и попытался построить своих, но под ним сразу убили лошадь. Он почти вылез из-под нее, но получил сильный удар алебардой. Затем еще один. И еще. Шлем с его головы слетел и несколькими ударами копья его лицо превратили в кровавое месиво. Копейщики стали разбегаться, но борчеанцы их не преследовали, забрали труп Руди и спокойно развернувшись, пошли к мосту.
В это время подошли жандармы, они быстро и коротко ударили в хвост уходящей колонне врага и убили пару человек и смогли отбить труп Руди, который борчианцы бросили. Но больше жандармы ничего не предпринимали, их ротмистр решил, что нет смысла. Копейщики построились, как положено, но руководить ими уже было некому. Ни ротмистр жандармов, ни ротмистр ландскнехтов продолжать бой особо не рвались. Хотя удача сама им шла в руки. Вторая баталия борчианцев сбились в кучу у моста, мот был узкий. Ландскнехты поджимали их с юга. А с востока, из оливковой рощи, по ним стали бить подошедшие шесть десятков арбалетчиков. Волков совсем недавно купил арбалет, пришлось подкопить денег. И сейчас он был даже горд, что его сразу взяли в корпорацию. Чернявый и худощавый корпорал по кличке Кьячи-конь, внимательно наблюдал за ним, смотря, как новый солдат работает в бою. Волков натягивал тетиву и пускал один за другим болты в кучу сбившихся врагов. Не спеши, не суетился. Целился.
Волкова приняли единогласно, двадцать два человека, в корпорацию, как только коллеги увидели, как он работает с фальшионм и щитом, и с копьем, и что у него есть свой конь, и добры доспех.
И сейчас корпорал, был видимо, доволен новым бойцом.
А с другой стороны реки полетели болты и в самих арбалетчиков. Арбалетчики борчианцев были матерыми, опытными. Они не торопясь подходили к реке, блестя начищенными капелинами, и неся с собой огромные, роскошно раскрашенные щиты. Ставили щиты на упоры, садились за них и не спеша, хорошо целясь, стали кидать болты в оливковую рощу довольно успешно. Кьячи-конь велел прятаться за деревьями, но на той стороне реки врагов становилось все больше. А болты ложились все точнее. Одного из сослуживцев Волкова слегка достали, а потом и еще одного.
— Ладно, отходим, — сказал Кьячи-конь, — все равно, эти уже почти перешли мост.
Но Волков почему то не хотел уходить вот так вот просто. Ему хотелось хоть в кого-нибудь попасть. Он улегся за древо, натягивал тетиву, упираясь в скобу сапогам, и выцеливал арбалетчиков врага, которые, потеряв осторожность, вылезали из-за щитов. Но раз за разом мазал.
— Ты хочешь попасть в кого то лежа? — услышал он голос за спиной.
Волков обернулся: рядом с ним на одном колене стоял самый старый солдат из его корпорации. Звали его Бартезо. Он был уже седой, морщинистый, загорелый и имел мало зубов, его редкие длинные волосы лежали на плечах. Он продолжал:
— Лежа ты ни в кого не попадешь, тем более, что они за щитами.
— Они высовываются, и у них торчат сапоги, — отвечал молодой солдат.
— Сапоги! — Старый солдат усмехнулся. — Пошли отсюда, иначе ты поймаешь болт своей глупой головой.
И они ушли из рощи.
А бой тем временем закончился.
Они шли по дороге в лагерь.
— Скажи ка мне парень, а ты, правда, видел их сапоги, через реку до них было шагов восемьдесят. А то и сто. — Спрашивал Бортезо.
— Видел, даже целился в них.
— Вот как, — старик протянул молодому солдату свой арбалет, — на-ко понеси.
Это был самый огромный и тяжелый арбалет из всех, что Волков видел. И болты к нему были ему под стать. Он был сделан, едва ли, не из половины доброго бревна. Имел огромную рессору и веревку — тетиву, на которой можно было повесить бродягу.
— Ты вроде как бывший лучник? — спрашивал старик.
— Да, маэстро.
— Значит глазомер, и понятие о расстоянии имеешь.
— Меня учили этому.
— Что ж приходи после обеда на стрельбище, кое, что покажу тебе.