"Инквизитор". Компиляция. Книги 1-12
Шрифт:
— Не первый, экселенц, а ещё в мае одного солдата старого, инвалида, за солдатским полем опять зверь разорвал.
Тут кавалер стал ещё мрачнее:
— Плохо это, не думал я, что в моей земле разбойники промышлять будут. Ты с лопоухим своим дружком мышей, видно, совсем не ловите.
— Экселенц! — воскликнул Фриц Ламме. — Как же так?! Уже ни поесть, ни выпить не могу! Тут ещё, в кабаке, кое-как воров да шулеров ловлю да выпроваживаю прочь из Эшбахта, вот убийц поймал, а большего у меня и не получается. Надысь у Амбаров подёнщики господина Де
Было тихо, народу в кабаке — не продохнуть, но всё равно тихо. Все в кабаке слушали, что говорит Фриц Ламме.
Волков ещё раз огляделся.
— А что, тут всё время столько людей? — спросил он у Сыча.
— Так то ещё не все, сейчас, как темнеть начнёт, ещё придут, тут ночью плюнуть некуда, народ на полу спит, экселенц, тут ещё один трактир ставь — и то будет мало, а людишек едет всё больше и больше, от Амбаров на Мален телеги катятся безостановочно, а вы ещё мужичков пригнали целую тысячу!
Волков после паузы наконец начинает говорить:
— Ёгану скажу, чтобы дал тебе пару коней.
— Ой, спасибо, экселенц!
Волков машет на него рукой: слушай ты, балда.
— Найдёшь себе ещё двух помощников, возьмёшь из моих людей. Бери людей не молодых, людей заслуженных, из старых солдат, положу им жалования по два талера в месяц. Пусть при вас будут. Теперь ты будешь коннетаблем, теперь пусть тебя все зовут «господин». Твой дружок… как его…
— Ежом меня зовут, господин, — сразу откликнулся напарник Сыча.
— Будешь помощником коннетабля. Наведите мне тут порядок, чтобы ни воров, ни игрочишек, ни драк тут не было, — кавалер встал. — Сыч, а тот человек, которого ты мне изловил, ещё у тебя не помер?
— Нет, экселенц, на цепи так и сидит, вас дожидается.
— Завтра помой его и ко мне утром приводи. Ещё с ним хочу поговорить.
— Да, экселенц, сделаю, — отвечал Фриц Ламме и, указывая на воров, спросил, — а как с этими быть?
— Дождись купчишку, если скажет, что он у них краденое купил, поступай, как должно, ты теперь коннетабль мой, сам должен знать, что делать, но до утра не тяни, делай всё быстро. А купца в плети и вон отсюда, не нужны мне здесь скупщики краденого.
— Сделаю, экселенц.
А кавалер пошёл к двери, люди перед ним расступались с поклонами, и на глаза ему опять попался трактирщик:
— А, ты? — Волков поманил его пальцем, и когда тот расторопно подошёл, взял его за локоть и пошёл с ним на улицу, разговаривая как со старым приятелем:
— Вижу я, друг мой любезный, что дела у тебя идут хорошо.
— Ну… Чего же Господа гневить… Идут дела, господин, идут…, - не очень-то охотно отвечал трактирщик.
— Так вот и не гневи Бога, дела-то у тебя весьма хороши, как мне кажется. Или нет?
— Так и есть, господин, дела мои неплохи, — со вздохом отвечал хозяин заведения. Он прекрасно понимал, куда клонится разговор.
Волков же остановился, но локтя его не выпускал, смотрел на трактирщика внимательно, улыбался и молчал, как будто ждал, что тот ему скажет.
— Дела мои неплохи, и я даже могу дать сверх уговора нашего…, - трактирщик сделал паузу, прикидывая сумму, — сверх нашего уговора могу дать ещё пятьдесят монет в год.
А кавалер ему ничего на это не ответил, так и держал его за локоть да смотрел ему в глаза, чуть прищурившись, с этакой нехорошей хитринкой.
— Ну, может, не пятьдесят, — догадался по его взгляду хозяин заведения. — Сто монет сверх договорённого в год.
— Сто монет? — Волков всё не выпускал его локоть. — Интересно, а сколько ты зарабатываешь в день на моей земле, при стольких-то людях, что у тебя даже на полу спят? Что едят у тебя, пьют, девками твоими пользуются? А?
Трактирщик подумал, подумал и сказал вдруг:
— А лучше буду я вам платить полталера в день. И тянуть до конца года не буду, плату буду приносить каждый месяц.
— Полталера в день? — Волков чуть подумал и наконец выпустил его руку. — Полталера… Но всё равно мне очень интересно, сколько ты зарабатываешь?
Трактирщик лишь улыбался ему в ответ заискивающе: э, к чему вам, рыцарю, знать всякий подобный вздор, ну вот нужно оно вам?
Волков пошёл к коню, а сам думал о том, что в Эшбахте уже можно и второй постоялый двор ставить, да и у Амбаров тоже. Уж пустовать-то они не будут, ни один, ни другой.
Глава 45
А госпожа фон Эшбахт словно умом повредилась. Едва он в дом вошёл, как кто-то из девок дворовых, нашлась дурная, истошно крикнул: Господин вернулись!
Так из покоев верхних, переваливаясь с огромным своим животом, едва не падая, путаясь в подоле, чуть не кубарем по лестнице в одной рубахе нижней и в чепце слетела Элеонора Августа фон Эшбахт, урождённая фон Мален. Слетела с плачем, с подвыванием и кинулась к мужу. Повисла на нём, потянулась к нему с поцелуями.
«О Господи! И ещё растолстела!»
А она вцепилась в него накрепко и со слезами в голосе говорила:
— Наконец-то, а то я извелась уже. Слух прошёл, что врагов вы одолели, а домой не едете…
— Я мир с соседями заключал, — чуть растерянно отвечал кавалер, но обнимал жену крепко. — Будет вам плакать. Приехал я.
— Может, и так, но я волновалась, вас всё не было и не было, а мне давеча ещё и сон снился, что вас побили и вы в воде погибли в какой-то чёрной.
— Что? — Волков поморщился. — Что за сны вам снятся? Вы бы молились на ночь, госпожа моя.