Инквизитор поневоле
Шрифт:
— Если бы оставили пограничную стражу…
— Нет, — покачал я головой. — Без поддержки мастеров боевой магии стража никогда не сможет остановить серьёзного противника. Удержать — да, но не остановить. Поэтому данную задачу взяла на себя инквизиция. Вынужденно взяла. Буквально взвалила на свои плечи. Чего будет стоить заново организовать полноценную защиту наших границ — я даже боюсь представлять.
— И что нам теперь делать? — чуть растерянно вопросила старшекурсница.
— Внимательно изучать новое направление и доказывать всем, что, перестав быть демонологами, вы не остались никем. Да, не вы выбирали новую профессию, она, можно сказать, сама выбрала вас. Но именно в ваших
Аудитория вновь наполнилась шумом, но это были уже не эмоции, но обсуждение новой профессии, новых возможностей. Как раз то, что нам и надо. Незаметно выдохнув и чувствуя, как внутри потихоньку развязывается стянувшийся узлом комок нервов, я спрыгнул со стола и почти тайком пожал чуть вытянутую руку товарища.
Похоже, нам всё-таки удалось справиться, не допустив взрыва.
Уже после, когда все студенты разошлись, мы расставили обратно столы со стульями, и я, усевшись верхом на крайнюю парту, спросил у задумчиво присевшего рядом Глушакова:
— Слушай, Серёг, а ты правда не шутил насчёт военинженеров и всей этой фортификации? Ну, с переименованием кафедры?
— Не шутил, — ответил новоиспечённый завкафедры, откинувшись на спинку и вперив изучающий взгляд в потолок. Заложив руки за голову, он вытянул ноги и, поцокав языком, продолжил: — Я действительно подал такое прошение. Изначально, конечно, лишь чтоб обидных ассоциаций с названием кафедры не оставалось, но сейчас вот сижу и думаю: ведь шикарная же идея, да еще с такими возможностями…
— С какими? — позволил себе скептически усмехнуться я.
— А ты не понимаешь? — Глушаков мигом вышел из расслабленного состояния, наклонился ко мне. Почти прошептал: — Паша, ты правда ещё не понял? Вот эта вот общая магия — это же созидание чистой воды. Да, с её помощью можно разрушать, но строить намного эффективнее. И инженеры… Это созидатели, строители, это передовой класс, социалистический класс. А представь, если все станут как они? Это же будет первый шаг к обществу, где маги работают на благо людей, где магия — это не титулы и личное богатство, а передовой рубеж прогресса! Как тебе такое?! Вот это цель, настоящая цель. И знаешь, за такую цель я готов побороться.
— Заманчиво, конечно, — улыбнулся я горячему фанатизму товарища, — вот только для этого надо как минимум уничтожить все прочие виды магии: белую, чёрную, стихийную наконец.
Сергей ничего на это не ответил, однако очень выразительно посмотрел в мои глаза, так, что улыбка на моём лице начала медленно пропадать.
— Ты что, серьёзно? — чуть хрипло поинтересовался я, не наблюдая даже тени шутки во взгляде Глушакова. — В самом деле хочешь уничтожить всю остальную магию? Но это нереально!
— Одну мы уже уничтожили, — сказал он, демонстрируя недюжинную осведомлённость и заставив меня на секунду зажмуриться в полном смятении.
— А остальные? Ты даже не знаешь их источника. Как ты уничтожишь то, что непонятно где находится и непонятно как работает?
— Один — никак, — спокойно ответил Сергей, — но вот вдвоём…
— Чёрт, чёрт, чёрт… — пробормотал я.
Подобное предложение из уст любого другого я бы даже не стал рассматривать, мгновенно подняв на смех, но только не Глушакова. Я видел, что он верит в задуманное, и знал, что он приложит все силы для его исполнения. А я… Разум мой требовал отказаться, но сердце желало присоединиться к нему в этой борьбе. Тем более что в случае успеха мы бы не убили никого из магов, просто сделали бы их всех магами созидания, оставив одну общую и убрав все остальные направления.
Чудовищно тяжелый выбор.
И самое удивительное было то, что даже моё кольцо молчало, никак не реагируя на подобные мысли и словно оставляя мне право решать самому.
— Так ты со мной? — требовательно произнес он.
А я смотрел глаза в глаза Глушакову, судорожно пытаясь выбрать, и всё никак не мог.
Глава 23
К себе я вернулся в совершеннейшем раздрае. Устало сбросил амуницию, скинул сапоги, стянул рубашку со штанами, после чего отодвинул шторку, отделяющую угол чердака, приспособленный под санузел, и полез в ванну.
Под шум побежавшей из крана воды вдруг спохватился, что могут быть посторонние, и крикнул:
— Вигир, ты здесь? Один?
Но в ответ была лишь тишина, и я успокоился, всё-таки парень договорённости соблюдал и больше своих поклонниц сюда не таскал. Опустился в горячую воду, укладывая ноги на бортик маловатой для моих габаритов ёмкости, и стал задумчиво перебирать в голове наш с Глушаковым разговор.
Мне было чрезвычайно трудно, почти невозможно сказать Сергею «нет», как, впрочем, и «да». Я прекрасно понимал, что ему не за что любить магов, ведь именно они изуродовали его, превратили в безжалостную машину для убийства. Вполне возможно, он и магию в душе ненавидел, считая, что именно в ней корень всех бед, да к тому же имея перед глазами пример тотальной магической деспотии. Но для меня магия была чем-то другим, чудесным, волшебным, прямо противоположным серой реальности моей прошлой жизни на Земле. Тем более что здесь, в этом мире, у них получилось найти тонкий, но всё же баланс между магами и простыми людьми в виде инквизиции, служащей тем самым ограничителем, что не давал империи скатиться в махровую магократию. Поэтому, чуть успокоившись и собравшись с мыслями, я напомнил товарищу про тех же друидов и магию жизни, без которых невозможно было представить магическую медицину, что по многим параметрам обгоняла таковую даже нашего, продвинутого технически мира.
Я видел, как Глушаков нахмурился, но возражать мне не стал, хоть и остался всё равно при своём мнении — это было видно по его упрямому виду. И тогда я привёл ещё один аргумент, который, может, и не мог заставить его отказаться от задуманного, но отодвинул бы эти планы на очень и очень далёкую перспективу.
— Послушай, — произнёс я, — а ты, увлёкшись внутриполитической обстановкой в империи, не забыл ли о внешней? Об окруживших страну со всех сторон эльфах, гномах, вампирах? О зонах магических катаклизмов, о древних полях сражений, откуда прёт не пойми что? Ты разве не помнишь, что невозможно построить коммунистическое общество в окружении капиталистических государств? — уязвил я его вовремя пришедшей и хорошо понятной ему аналогией. — Так и тут. Пока нас окружает враждебная магия, мы просто не имеем права сознательно избавляться от своей, какой бы порочной и опасной она не была.
Похоже, об этой стороне вопроса, окунувшись в мечты о всеобщем равноправии, мире и процветании, Сергей не думал. Он мигом посмурнел, поджимая губы. И замолчал. Надолго.
А затем, спустя добрые пять минут полной тишины наконец нехотя, но всё же правоту мою признал.
Вот только не отказался от идеи уничтожения всей магии кроме трудовой, лишь отложил её до момента, когда будет уничтожена магия всех прочих, враждебных нам рас и видов.
На это, впрочем, я уже с облегчением согласился. Ибо как можно уничтожить магию тех же эльфов — я не представлял, а сами эльфы вряд ли спокойно отдадут ключи от своего могущества, да и охраняется этот секрет явно так, как нам и не снилось.