Инквизитор. Дилогия
Шрифт:
– Надеюсь, там все хорошо. – Грустно произнесла Эдель.
– Я тоже.
– Все будет хорошо, я уверена. Где же письмо?
– Сейчас принесу. Валон спустился в кубрик и вскоре вернулся с письмом Его Святейшества Иеоната Третьего.
– Он дал мне это послание, – тихо произнес Валон, скорее для себя, нежели для окружающих, – чтобы я открыл его, когда почувствую, что не могу найти решения. Когда отчаяние поглотит меня. И вот этот момент настал. Я в замешательстве. Я перепробовал все, но не вижу в этом проклятом источнике ни капли магии. Надеюсь, тут есть ответы.
Вокруг
– Сын мой, помни, что святая магия никуда не пропала. Ты сам ее сдерживаешь. Она по-прежнему в тебе. Но ради спокойствия Мира, тебе придется простить себя. Я прощаю и отпускаю тебе твои прегрешения. И Господь прощает тебя. Так, не смей же противиться воле Его и ставить под сомнение решения Его. Если Господь простил тебя, то и сам ты обязан сделать это. Ибо иное будет гордыней. Иное будет противопоставление своего мнения мнению Его. А сие есть самый страшный смертный грех. Делай свое дело, сын мой. Судьба мира и в твоих руках тоже. Твои ошибки могут дорого обойтись для всего мира. Тебе придется преодолеть свои внутренние переживания. Я верю в тебя, сын мой.
Валон весь белый и в испарине убрал письмо за пазуху и вновь сел посредине своих рисунков. Закрыв глаза, бывший инквизитор вновь вошел в глубокую медитацию, стараясь пробудить в себе святую магию.
Все, кто слушал текст письма в задумчивости разошлись. А Цыко продолжил свои приготовления. Поскольку колдовской силы в нем было мало, результат его опыта должен был отобразиться в виде рисунка на речном песке, рассыпанном по блюдцу. В помощь себе он попросил Лодина дать толчок Силе, чтобы начать процесс, а потом контролировать его. Он бы справился и сам, но так было надежнее.
И вот его фигуры были закончены, а по краям замысловатых рисунков расставлены алхимические элементы. Цыко отошел в сторону и оценивающе окинул взглядом свою работу. Судя по его виду, он остался доволен.
– Ну, с Богом. Давай. – Сказал он Лодину, и наемник, взмахнул рукой.
Нарисованные на палубном настиле линии засветились голубым светом, а в воздухе засияли руны.
– Чего это? – Удивился алхимик, указав на руны. – Я этого не делал.
– Это мои. – Ответил наемник. – Не знаю почему, но они иногда появляются. Когда я совершаю нечто простое и ритуальное.
– Аа. – Понял Цыко. – Это учебная магия. Где-то я читал, что подобное возможно. Ну, для учебных заклинаний всяких для знакомства с Силой, ритуалами, первоэлементами, проявляются письмена. Что-то вроде результата действий мага. Так наглядно можно увидеть свои ошибки. Ну, или что их нет. Ты не знал?
– Нет. – Лодин задумчиво пожал плечами. – В книге про это ничего не было.
– Странно. – Задумался алхимик. – Письмена есть, а объяснений нет. И, вообще-то, в той книге было написано, что это все теория. Не думал, что где-то это уже применяют. Хотя, может, та книга была старая. Твоя магия, случайно, не из какой-нибудь
– Не думаю. – Ответил Лодин и тут же насторожился. – Погоди! Я что-то чувствую. Начало работать.
– Так! – Алхимик потер руки в предвкушении. – Значит, диагностика источника прошла успешно. Сейчас мы увидим результат вот тут. В виде рисунка. Потом надо будет его расшифровать.
В этот же самый момент вокруг Валона внезапно появилось сияние, а на палубе отчетливо запахло ладаном. Чуть погодя послышался тихий звук церковного хора. Все это было так необычно, что даже у привыкших, казалось бы, ко всему Грэма и наемников по коже пробежали мурашки.
Параллельно работала магия Цыко. Камни по краям фигур задвигались, вода в чашах стала черной, как грешная ночь и закипела. Песок в блюдце тоже потемнел, его частицы пришли в движение. Небо над тартаной заволокло тучами, сверкнули молнии, сопровождаемые оглушительными раскатами грома. Судно содрогалось будто в судорогах.
Песчинки поднялись над блюдцем, кружа в яростном вихре, всполохи молний все чаще озаряли происходящее ярким светом. Отчего ритуал казался еще более мистическим и страшным. Так продолжалось несколько минут, потом ветер стал утихать, тучи рассеиваться, руны медленно гаснуть, а песок в блюдце осел, но его движение не остановилось.
И вот, наконец, движение песчинок стало успокаиваться, на блюдце начал проступать рисунок. Вначале это было нечто непонятное, но вскоре стало прорисовываться человеческое лицо. Еще через некоторое время изображение приобрело женские черты, а когда все закончилось, с поверхности блюдца на них смотрела восхитительно красивая женщина с развевающимися на ветру длинными волосами.
Лодин взглянул на рисунок и побледнел. В эту же секунду грянул гром, и Валон открыл глаза.
– Селина. – Произнесли они одновременно.
Повисло мрачное молчание. Все смотрели на Валона, ожидая его реакции. Лишь Фхелия и Эдель злобно смотрели на изображение, и во взгляде их читались ревность и невысказанное обещание выцарапать мерзкой ведьме глаза. За то, что красивая и за то, что столь сильно захватила внимание их мужчин.
***
– Что будем делать? – Спросил Лодин, когда все немного пришли в себя от пережитого.
– Нужно срочно изловить ведьму. И понять, что это такое. От этого источника тянутся нити силы столь темной, что ничего подобного я не встречал в своей жизни. Но также я обязан сообщить Папе.
– Да, – возразил наемник, – но это будет означать потерянное время. Вплоть до месяца можно потерять. Кто знает, к чему это может привести?
– Да. – Согласился бывший инквизитор. – Поэтому я составлю Папе письмо и передам его вам. А вы передадите послание и все расскажите. Я же пойду за ведьмой.
– Нет! – Воскликнула Эдель, в испуге прижав кулачки к сердцу.
– Нет. – Спокойно добавил Лодин. – Доставить послание – это твоя обязанность. За ведьмой пойду я.
Теперь настало время бледнеть от ужаса Фхелии. Эльфийка спокойнее выдержала эти слова, но это спокойствие далось ей явно нелегко.