Инквизитор. Мощи святого Леопольда
Шрифт:
«Мошенник,– сделал о попе вывод Волков,– прислали, что бы следить. Боятся, что много себе возьму, коли дело удастся, а коли не удастся, и сгинем там, то такого попа и не жалко будет. Права была Агнес, гнать бы его, да на письме подпись самого архиепископа стоит, да с печатью. Попробуй погони».
– Если монсеньор архиепископ просит тебя взять – возьму, когда выходим не знаю, людей ещё нет у меня. Жить будешь на конюшне, в покоях места тебе нет, столоваться с людьми моими будешь.
– Многого мне не нужно,– смиренно говорил поп,– поницентию, епитимью возложил на меня прелат, хлеб и вода для удержания души в теле, и не более.
«Ну да, такую морду и плечи на хлебе и воде ты не отъел бы, пожрать, либо, не дурак»,– думал кавалер, разглядывая попа. Потом сказал, – Ступай, найди брата Ипполита, помогать ему будешь.
Отец Симеон поклонился и пошёл искать брата Ипполита.
Пока кавалер говорил с попом, Рудермаер и Пилески ждали своей очереди. Они пришли просить денег на уборку участка и покупку материалов. Кавалер позвал Сыча:
– Вот этот рыжий Яков Рудермаер,– сказал Волков,– мастер оружейник.
– Знаю его, экселенц, пару раз уже за столом сидели,– кивал Фриц Ламме по кличке Сыч.
– Прости денег на очистку моего участка, и покупку материала.
– Да, – сказал Ркдермаер,– мне нужны брёвна, брус, тёс, скобы и гвозди. И ещё нужны будут деньги на рытьё колодца, за стеной река, думаю, рыть много не придётся, отдадим за колодец не больше двух монет, итого на всё нужно десять талеров.
– Деньги дам тебе, – сказал Волков Сычу,– рассчитываться будешь ты, всё считай, коли можно бери бумагу с подписью, торгуйся за каждый крейцер. На слово никому не верь, плати всегда после.
– Понял экселенц,– кивал Сыч.
– Аптекарь, – продолжал кавалер,– ты нашёл мне сарацинскую воду и уксус?
– Искал, господин рыцарь, в городе столько сарацинской воды не нашлось, едва ли пять вёдер наберётся, да и та плохая, разбавленная, и много просят за неё, я подумал, что сам бы мог её нагнать, будь у вас пара недель.
– Нет у меня пары недель, – сказал Волков,– а как отличить хорошую воду от плохой?
– Плохая не горит.
– Не горит? – Удивился кавалер.
– Добрая вода двойной перегонки, горит. На свету пламенем почти невидимым, а во тьме, видимым, синим. Есть и другие способы распознать добрую воду.
Тут в трактире появился монах Ипполит вместе с отцом Симеонм.
– Монах,– окликнул его кавалер и полез в кошель,– пойдешь с аптекарем, покупайте сарацинскую воду, торгуйтесь, говорите, что надобна она на богоугодное дело, – он указал на отца Симеона,– этого с собой возьмите.
– Господин рыцарь, – заговорил Пилески,– воды сарацинской немного нашёл, за то нашёл крепкого уксуса, почти за дарма, хоть бочку, хоть две купить можно.
– Отлично, Ипполит, запрягай телегу, покупайте всю воду и две бочки самого крепкого уксуса, – Волков выложил на стол несколько монет.– Ты главный будешь.
– Да господин.– Молодой монах явно обрадовался.– Всё сделаю.
Когда Роха говорил, что приведёт сброд и шваль, он не врал. Волков подъехал к этому сборищу, и половина из этих людей даже не встала с земли при его приближении, до тех пор, пока их главный не рыкнул на них. Только тогда они стали шевелится и строится. Не слезая с лошади, кавалер разглядывал этих людей и ничего кроме неприязни к ним не испытывал. Доспех кое-какой у них водился, оружие тоже, даже пара мечей имелась, но ни одной пики, ни одной алебарды. Пара, всего пара неказистых и немолодых арбалетчиков, со старыми арбалетами. Солдаты эти больше напоминали дезертиров, чем добрых людей. А на лбу одного так и вовсе красовалось клеймо. Кавалер напротив него остановился и спросил:
– Вор?
– Так, то давно было.– Нагло заявил клеймёный. – Сейчас солдат.
Волков поехал дальше, остановился ещё у одного неприятного типа, тот был в дорогом рыцарском шлеме, худой, с недобрым взглядом.
– Под чьими знамёнами воевал?– спросил у «рыцарского шлема» кавалер.
– Под разными, – буркнул тот.
– Под какими разными?– Чуть склонился с коня Волков.
– Да всех я и не припомню,– с раздражением отвечал «шлем»,– что мне их в поминальную книгу, что ли записывать.
И тут к Волкову быстрым шагом подошёл их главный. Был он не стар, лет за сорок слегка, бодр и крепок. Доспех имел хороший. А из под шлема торчал его крупный нос, красный от полнокровия, и под носом были усы пегие, торчащие в разные стороны, щётки. Бодрый шаг и чёткость говорили о его неплохом физическом состоянии. Он заговорил с солдатом в рыцарском шлеме:
– Эй, Вшивый Карл, ты говори с господином кавалером повежливее.
Не то пойдёшь на вольные хлеба.
– Да я и ничего,– сразу сбавил спесь солдат в рыцарском шлеме.– Он спросил я ответил.
– Повежливее отвечай, болван, ты не в кабаке.– И тут же продолжил обращаясь уже к Волкову,– Разрешите представиться, господин кавалер, капитан Пруфф. Иоган Пруфф. Воевал под знамёнами его высокопреосвященства два похода, под знамёнами ландкомтура Корененбаха дважды был в осаде, под знамёнами юного графа Филенбурга, – он понизил голос, – сына нашего архиепископа, сбивал осаду с Ланна, был в сражении при Реденице. Четырежды ранен.
– Так вы капитан?– Спросил Волков, делая вид, что осматривает окрестности. Даже руку к глазам приложил, что бы солнце не мешало глядеть.
– Да, господин кавалер,– продолжал Пруфф.
Господин кавалер так и не нашёл, того что и скал и спросил:
– Капитан, а это все ваши люди, или у вас есть ещё, человек четыреста, пару лейтенантов, два-три ротмистра, десяток сержантов. И ещё я не вижу пик у ваших людей, наверное, они в обозе. Раз вы капитан у вас, скорее всего, есть обоз телег из двадцати, и лошади, и возницы и кашевары. Штандарт у вас должен быть, где ваш штандарт, не вижу.
– Ничего такого у меня нет,– ни секунды не задумываясь, и абсолютно не смущаясь, отвечал Пруфф.