Инквизитор

Ачлей Александр

Ты знаешь, что когда убивают одного из легальных отцов мафии или крупного "авторитета", то ему устраивают очень пышные похороны. Это своеобразный вызов властям. Тоже своего рода психологическая атака. Иногда в такого рода проводах участвует по нескольку тысяч человек, причем часто это "свадьба с генералом". Присутствуют известные артисты, деятели искусств, даже доходит до того, что представители городских властей играют в этих шоу. Хоронят "авторитетов" на престижных кладбищах. Правда, до Новодевичьего пока не доходило.

Должен признаться, что когда готовилась операция "Чистка", нами были ликвидированы несколько крупных мафиози. Похороны снимались на пленку нашей технической разведкой в различных ракурсах и дали

богатую информацию по части кандидатов в покойники. По ходу "Чистки" почти пятьдесят процентов участников этих похорон были ликвидированы. Как я тебе уже говорил, целью "Чистки" было не искоренение преступности, а получение финансовых ресурсов для создания нашей структуры. Поэтому ликвидировано было чуть больше пяти процентов всего криминального мира. Это абсолютно точная цифра. Спустя месяц после окончания операции, когда ажиотаж потихоньку спал, мы ликвидировали трех "авторитетов". И после их устранения опять пышные похороны, то есть опять демонстрация силы и полное пренебрежение к властям. И знаешь, что интересно. Кинозапись показала на похоронах множество новых лиц. Особенно молодежи. За какой-то месяц после "Чистки" они сумели нарекрутировать новых бойцов. Мы, конечно, и не рассчитывали, что "Чистка" окажет психологическое воздействие на криминальный мир, но, признаться, такого не ожидали. Тогда за дело взялся наш отдел психологической борьбы - Святая инквизиция. Он провел ряд операций, свидетелем одной из них ты и стал. Сначала эффект был, но не тот, которого мы ждали. Отдел провел еще ряд операций, и многие "авторитеты" начали чувствовать на себе внимание отцов-инквизиторов. Дома, в офисах, в машинах, в ресторанах они находили призывы Святой инквизиции к покаянию. Смешно сказать, но некоторые из них понимали это буквально. Их видели в церквах ставящими свечки на очень крупные суммы. Несколько дней назад отдел провел новую операцию. Он казнил пятерых "авторитетов" в пяти разных городах и позаботился о рекламе. Похороны московского "авторитета" по кличке Непалец, он был главарем одной из группировок наркомафии, состоятся завтра на Ваганьковском кладбище в 12 часов. Их, конечно, опять будут снимать на пленку, но если будет огромная толпа, как обычно, то это затруднит запись разговоров и нужно много техники. Я хочу, чтобы ты, как журналист, потолкался среди провожающих, а потом высказал мне свои соображения.

2. ИНТЕРЕСНОЕ ЗНАКОМСТВО

Сообщено, что каждый час в России совершается 3 убийства, 4 разбоя, 20 грабежей, 184 кражи. Раскрываемость- 50 процентов.

Криминальная хроника, No 3, 1994 г.

На следующий день в 11.00 я уже занял наблюдательный пункт неподалеку от свежевырытой могилы.

Игорь, который отвозил меня домой, по пути детально описывал место захоронения, поэтому я нашел его без особого труда. Для маскировки я захватил букет цветов, который старательно разложил на могиле какого-то неизвестного мне генерала Снегова Ивана Тимофеевича, похороненного в 1954 году. Усевшись на скамью возле могильной плиты Ивана Тимофеевича, я старательно изображал скорбь, дожидаясь, когда появится торжественная похоронная процессия, провожающая в последний путь легендарного "пахана". Одновременно проводил глазами детальный обзор местности, пытаясь определить местонахождение святых инквизиторов из отдела психологической борьбы, которые, по словам Кота, должны были с разных точек заснять похороны на пленку. Тщетно. Поблизости никого не было, за исключением нескольких бабулек, хлопотавших возле могил.

На прощанье Кот дал мне кассету с записью похорон главаря балашихинской группировки, который был депутатом разогнанного Темной Лошадкой парламента. Его убили во время "Чистки". Дома я внимательно просмотрел весь короткометражный фильм. Действительно, таким похоронам можно было позавидовать, еще проживая на этом свете. И гроб и могила утопали в живых тюльпанах и розах ценой по пять тысяч

за штучку. Народу собралось несколько тысяч. Однообразные молодые люди составляли половину собравшихся. Оркестр исполнял реквием Моцарта. Траурные речи. Кусок пленки зафиксировал площадку возле входа на кладбище, сплошь уставленную иномарками, внутри каждой из них сидел водитель и еще один человек, наверно, охранник.

На пленке в правом углу высвечивалось время, и я обратил внимание на то, что иномарки начали подъезжать и парковаться за тридцать минут до траурного митинга.

Когда я подходил к воротам, я не обнаружил ни одной иномарки. Только несколько потрепанных "Жигулей" ожидали своих хозяев.

Я ждал.

В 12.10 на дороге показалась тележка с гробом, которую катили четыре мужика в замызганной одежде, явно служащие кладбища. За ними шел приличный мужчина в темно-синем плаще и в шляпе, с портфелей в руках.

Поравнявшись с вырытой для Непальца могилой, ханыги притормозили тележку и взвалили гроб на плечи. Подтащили, чуть не уронив, к яме, обвязали веревками, спустили и, взяв в руки лопаты, лежавшие на куче грунта, принялись быстро бросать землю. Засыпали, навалили холмик, в который человек с портфелем воткнул фанерную табличку и, получив деньги, тут же удалились. Так же быстро удалился и человек с портфелем.

Finita la commedia. Я подошел к холмику. На табличке только номер.

Обескураженный, я, как уговаривались с Котом, поехал домой. Через пару часов раздался телефонный звонок.

– Привет. Это я. Жду тебя в институте.

Гудки.

Обуреваемый любопытством, я отправился в святилище Святой инквизиции.

Двое парней, сидевших у входа, видимо, были предупреждены обо мне. Один тут же встал и кивком головы пригласил следовать за ним. Должен признаться, что сам я никогда бы не нашел нужную комнату, поскольку внутри институт представлял собой сплошной лабиринт. Несколько раз мне казалось, что я уже проходил коридор, по которому меня вел молчаливый охранник. Наконец мы вышли на маленькую лестничную клетку с лифтом. Двери открылись, и я последовал за моим спутником. Лифт пошел вниз. Опять коридор. Опять плутания. Вот и дверь. Замок щелкнул, и дверь слегка приоткрылась. Охранник пропустил меня в комнату и закрыл за мной дверь.

В просторном кабинете сидели Кот и мужчина лет сорока приятной наружности.

– Познакомься, - сказал Кот, - директор Института социальных исследований, доктор медицинских наук.

Великий инквизитор встал, вышел из-за стола и протянул мне руку.

– Николай.

Крепко пожимая мне руку, главный инквизитор внимательно смотрел мне в глаза. Наверно, я был в состоянии нервного возбуждения, потому что выдерживать его взгляд было довольно трудно. Кот заметил это и рассмеялся.

– Ладно. Не буравь человека взглядом. Он у нас ребенок нервный.

Я сел в кресло напротив Кота и огляделся. Стены кабинета были закрыты стеллажами с книгами. В нише одного из них стоял большой аквариум с крупными красными вуалехвостами. Он был освещен двумя плафонами, а со дна поднимались пузырьки воздуха. В комнате работал кондиционер. Напротив рабочего стола стоял огромный японский телевизор без антенны. Рядом- маленький стеллажик, в котором, как книги, располагались кассеты. Справа и слева от стола на подставках стояли мониторы с пультами. Сзади - столик с компьютером.

Инквизитор терпеливо ждал, когда я визуально ознакомлюсь с его кабинетом. Вдруг часть одного из стенных стеллажей ушла внутрь, а в образовавшуюся дверь вошел молодой человек в белом халате, который катил перед собой тележку с кофейником и чашками. Он молча подкатил тележку к журнальному столику, возле которого сидели мы с Котом, и также молча ушел обратно.

Инквизитор сел на диван слева от столика, открыл дверцу тумбы, разделявшей нас, и достал большую коробку заграничных шоколадных конфет.