Инквизитор
Шрифт:
– Не беспокойтесь. Во мне слишком мало веры, чтобы ее потерять, – улыбнувшись, заметил Борис.
– Здесь дело в другом. Когда услышишь, сам все поймешь, – пояснила Дайлана. – Так вот, если рассматривать душу с теософской точки зрения, то да – это просто душа. Но для Творца она в первую очередь – ценнейший строительный материал. Топливо и руда для его плавильных печей, хлеб и вино на его столе.
– Не понимаю вас… – покачал головой Борис, слова Дайланы сильно не нравились ему.
Творец дает человеку душу при рождении и забирает после смерти. Это было понятно и раньше. Но если создавать новые души не из чего, значит, их число конечно. Как же тогда можно использовать души как строительный материал для чего-то другого. Или как пищу, что, в принципе, вообще звучит совершенно чудовищно!
– Сейчас поймешь.
– Для чего? – уточнил Борис.
Он уже понял, о чем говорит ведьма, но должен был услышать. Верить своим догадкам молодой человек не желал. Это было, по меньшей мере, неприятно.
– Чтобы душа росла и развивалась, ожидая момента, когда Творец заберет ее и использует Свет, накопленный ею, в своих целях.
– Вот теперь давайте снова помолчим, – предложил Борис.
Его трясло. Надо же, как все гениально и просто: берется семечка подсолнуха, закапывается в землю, и спустя какое-то время вырастает подсолнух. Все семечки сгрызаются, а одна снова зарывается в землю, чтобы вырастить новый подсолнух. Так и с человеком. Создателю нужна всего крупица Света, чтобы вложить ее в смертное тело и вырастить душу, от которой потом Творец снова отщипнет кусочек и поместит в новое тело, а остальное заберет себе. Мда-а-а, дела… Легко верить, что после смерти ничего нет, и существование обрывается в тот самый момент, когда останавливается сердце и умирает мозг. Славно думать, что после смерти тебя ждут врата рая или двери ада. Но знать, что ты всего лишь овощ на грядке, который сорвут, как только ты достаточно созреешь, тошно и гадко.
Некоторое время они сидели в полной тишине. Даже муха куда-то подевалась, опасаясь вспышки гнева Бориса. Дайлана ждала. Ведьме уже приходилось открывать Истину, она испытала это на себе и знала, как тяжело дается она людям. Наконец новоявленный Хранитель грустно произнес:
– Морковка. Я всего лишь морковка на Его грядке. И как только я достаточно подрасту, меня выдернут, помоют, почистят и порежут в суп. Где уже будут плавать другие овощи.
Дайлана улыбнулась. Похоже, ей понравилось сравнение Бориса. Очевидно, случались и похуже.
– Чему вы улыбаетесь? – спросил Борис.
– Мне понравилась твоя реакция, – честно призналась ведьма. – Не все принимают это так… оптимистично.
– А какова была ваша? – поинтересовался Борис.
– Ну… – Дайлана вдруг смутилась. – Когда я узнала Истину, я уже ненавидела Его. Сейчас мне трудно сказать, как бы я повела себя при других обстоятельствах.
– Вы ненавидите Его?! – спросил Борис,
В принципе, все правильно. Какие еще чувства можно питать к тому, кто рассматривает тебя только как пищу?
– Сейчас это давно уже не ненависть. Что-то другое, – ответила Дайлана. – Скорее я просто не люблю Его.
– Но ведь сражаетесь за Него. Вы на Его стороне! – изумился Борис.
– И всегда буду, – уверенно сказала ведьма и, встретив непонимание во взгляде Бориса, постаралась объяснить: – Ты пока видишь только то, что на поверхности. Но на самом деле все не так уж плохо и гадко, как тебе сейчас кажется. Творец дал тебе жизнь. Дал тебе свободу. Ты сам выбираешь свой путь в этом мире. Он позволил тебе радоваться и плакать, ненавидеть и любить. Ты любил когда-нибудь?
– Да, – ответил Борис.
– Расскажи, – попросила Дайлана.
– Думаю, не стоит…
– Расскажи, – ведьма была настойчива.
– Ну, хорошо, – неохотно согласился Борис – Мы работали вместе. Она была немногим моложе меня. Очаровательное создание, нежное, робкое и трепетное. В первый день, когда она только появилась у нас, я не обратил на нее совершенно никакого внимания, а уже на четвертый осознал вдруг, что мне все труднее оторвать от нее свой взгляд. С тех пор моя жизнь превратилась в сладостное безумие. На работе мы встречались с ней каждый день, и каждый день у меня замирало сердце, стоило мне только посмотреть на нее. Все цветы мира цвели
– Но в итоге сказал? – спросила Дайлана заинтересованно.
– Я попытался, но… Понимаете, я никогда раньше не влюблялся. Совсем не было опыта. Наверное, сделал что-то не так. Что-то не то сказал, или наоборот – где-то промолчал. Так боялся потерять ее, что в итоге наделал кучу ошибок. Одно дело – наговорить любимой массу красивых комплиментов, и совершенно другое – сказать, как она на самом деле дорога мне. В общем – она оказалась занята.
– Другой мужчина?
– Если честно, то для меня это так и осталось загадкой. Я пытался достучаться до ее сердца долгое время, но стену, которой она отгородилась от меня, оказалось невозможно пробить. Стоило мне выдернуть один кирпичик, как на его место она ставила два новых. В общем, была очень хорошим строителем. Не знаю, что она подумала и думает до сих пор. Возможно, решила, что для меня это просто игра, легкий флирт. Возможно, считает меня полным кретином, возможно, насмехается в душе. Кто теперь может сказать. Я хотел просто любить, а чего хотела она, было известно только Богу. Наверное, я слишком слаб в психологии. Она могла просто побояться ошибиться. А может, не захотела взрослеть, струсила, испугалась серьезных отношений, спрятавшись в своем маленьком мирке старых подруг и привычных образов. В мире, лишенном настоящей любви, но зато таком теплом, тихом и уютном. Я даже не представлял, что любить может быть так больно! Видеть, чувствовать, что совершенно не интересен той, кого ты считаешь самой чудесной девушкой на свете. Я неоднократно старался выбросить все это из головы, жить, не думая о ней, но говоря словами одной песни: «Поставил бы точку, но опять запятая». – Хранитель грустно усмехнулся, глядя в пол. Немного подумал и добавил: – И самое смешное, что до встречи с ней я вообще не верил в любовь. Говорил, что ее нет. Только посмеивался над другими. Вот, наверно, и получил в наказание любовь к девушке, которой я совершенно безразличен.
– А что случилось потом? – спросила ведьма.
– Ничего. Я постарался наладить свою жизнь, даже пытался встречаться с другими девушками. Но это был обычный самообман. Игра с чувствами, которые расцвели для одной-единственной. А потом дела в нашей фирме пошли неважно, мне предложили новую работу, более творческую и неплохо оплачиваемую. Я подумал, решил, что это шанс не только подняться выше, но и возможность как-то вырваться из этого безумия, и больше уже не видел ее. В реальности. Она еще долго не покидала мои сны, а ее очаровательную улыбку, сводящую меня с ума и способную плавить лед, я, наверно, не забуду уже никогда. – Борис помолчал. Ему было тяжело и больно копаться в прошлом. Затем он продолжил: – А вот теперь я приехал сюда. И уже не уверен, что вернусь обратно. Надеюсь, она вздохнула с облегчением, когда я, наконец, исчез из ее жизни. И еще очень надеюсь, что ее избранник будет любить ее так же, как любил я, видя в ней нечто большее, чем домработницу и тело на ночь. Я слишком много повидал таких мужей, посасывающих вечернее пивко с дружками и обсуждающих прелести чужих жен. Не хочу такой участи для нее. Хотя, конечно, решать уже не мне.
– Да, мужчинам Бог дал право выбирать, а женщинам – право отказывать. Часто от этого страдают и те и другие, но с этим ничего не поделаешь, – согласилась Дайлана.
– Ага. Я хотел подарить ей весь мир, а она подумала и предложила взамен губозакаточную машинку, – вздохнул Борис.
– Жестокое предложение, – согласилась с Хранителем ведьма. – Но все же ответь мне, ты хотел бы забыть все, что испытал? Никогда не видеть ее, даже во сне, никогда не вспоминать?
– Нет, – решительно произнес Борис – Пускай мне не суждено быть с ней, но я благодарен Богу за то, что он послал мне ее, подарив те чудесные мгновения, когда я мог говорить с ней, ловить ее несмелые улыбки, нежно касаться взглядом ее лица. Я все еще помню то невероятное чувство, с которым просыпался по утрам и шел на работу, зная, что могу там снова увидеть ее. И я счастлив от мысли, что она просто есть, даже если она дарит свою любовь кому-то другому.