Инновационная сложность
Шрифт:
В ситуации творчества символическое значение простых повседневных предметов начинает преобладать, различные символы сходятся, чтобы вступить во взаимодействие не только в произведении, но, прежде всего, в сознании автора. Сам автор не может предвидеть результата этого взаимодействия. И если взаимодействие символов на бумаге или холсте может показаться безобидным, то в сознании (автора или интерпретатора) оно может всколыхнуть самые сокровенные уголки, породить штиль или бурю, опять же поставить сознание на грань безумия. С символами не шутят – это очень сильное орудие воздействие, во многом потому, что затрагивает не только сознание, но и бессознательное, чей язык, по К.-Г. Юнгу, преимущественно символичен [259] .
259
Юнг К.-Г. Подход к бессознательному // Архетип и символ. М., Ренессанс, 1991. С. 65–66.
Вместе с тем – ситуация творчества, как и ситуация познания, является ситуацией вписывания узколичных чувств и впечатлений в общекультурный контекст. Без вписывания в этот контекст также нет ситуации творчества-познания. В процессе рефлексии над распавшимися «кирпичиками» личного (часто повседневного) опыта, подключается социальность человека, всплывает и образует новые связи все, что он знает об общечеловеческой культуре. И. Т. Касавин ввел понятие индивидуальной культурной лаборатории (ИКЛ) [260] , в которой работают философы и ученые, и в которой становится возможна ассимиляция ими опыта всех философов и ученых всех стран и времен, всех, о ком они знают, при этом такая ассимиляция – процесс индивидуальный, личностный, выявляющий личные предпочтения. То же происходит с художником или поэтом – он также творит в ИКЛ. Контекстом творческой ситуации и ее частью (как ситуации) является вся культура человечества на данный момент времени («здесь и сейчас» творящего автора).
260
См.: Касавин И. Т. Миграция. Креативность. Текст. Проблемы неклассической теории познания. СПб.: РХГИ, 1998. С. 218.
Стихотворение, творческое произведение или философская концепция представляет собой сложную идеальную систему – систему понятий, между которыми образуются сложные взаимосвязи. Эти понятия существуют в сознании автора и интерпретатора произведения или концепции (при этом понятия в сознании автора и в сознании интерпретатора – не те же самые). Но нас сейчас интересует, откуда берет автор свои понятия. Мы выдвигаем своеобразный ответ: элементы (понятия), из которых автор строит свое произведение суть элементы, осколки его творческой ситуации.
В пред-инсайтном состоянии распада прежних связей, прежнего повседневного мира распадается и сама творческая ситуация, распадается на элементы – понятия, смыслы, из которых и складывается затем сложное (сложенное) произведение. Ситуация распадения самой ситуации, образующаяся в результате не– и внеситуационность, тем не менее также входит в сложную ситуацию творчества, являясь еще одной причиной ее пограничности. Это ситуация выпадения из ситуативности, переплавления самой ситуации (такой, какой ее воспринимает творческий человек) с образующимся в процессе этого переплавления «зиянием». В процессе реализации творческой ситуации, имеющей свою динамику, неизбежно образуется «краткий миг», когда для творческого человека самой ситуации нет, он внеситуационен (и в этом смысле причастен трансцендентальному в гуссерлевском смысле как «относящемуся к чистому потоку сознания»), а распавшаяся в сознании ситуация представляет собой хаос и поставляет элементы для создаваемого творения. Творческая ситуация, трансцендируя границы ситуаций повседневных, расширяя свои границы до ситуации общемировой и общекультурной, несет в своем средоточии, в своей кульминации зияние не-ситуативности. Но ситуация сложна (с-ложена) из многих элементов (это и предметы быта, и понятия, связанные с этими предметами, и движения воли – планы, мечты, чаяния – и тема или предмет, над которыми думает автор, и общий настрой и т. д.). В момент распадения связей в пред-инсайтном состоянии, уже не просто повседневность, не просто культурная деятельность автора, сама сложившаяся творческая ситуация поставляет элементы, «кирпичики» для создания зреющего в сознании осознания. Такими элементами становятся не только предметы и понятия, с ними связанные, но и сами связи между ними (иерархического соподчинения, сопряжения, причинности и т. д.). Если в пред-инсайтном состоянии предметы и слова, их обозначающие, теряют свои связи, то связи, в свою очередь, теряют свои предметы, сами становятся элементами создавшегося творческого хаоса, «пустыми связями» – архетипами связей, которые ничего не связывают, но могут связать теперь что угодно. При инсайте «пустые связи» (которые не могут долго оставаться пустыми) снова обретают связываемые элементы, но уже другие. Итак, на какой-то миг творящее сознание оказывается в руинах собственной творческой ситуации – среди элементов без связей и связей без элементов. Такое состояние крайне неустойчиво, поэтому далее следует инсайт и произведение или концепция «самоорганизуется» из этого хаоса. Сразу после этого сознание вновь обретает твердую почву, ощущает свою ситуационность, но эта ситуационность уже сотворившего сознания, обладающего теперь не только новым произведением или концепцией, но и новой идентичностью. Это обладание и обретение являются неотъемлемой частью пост-творческой ситуации.
Я-образ человека является экзистенциальным центром любой ситуации, в которой человек участвует, включая и повседневные ситуации. Тем более это верно для творческой ситуации. Вокруг я-образа вся ситуация строится, все связи, образующие ситуацию, для самого человека замкнуты на его я-образ как образ Я, участвующего в данной ситуации. Но в пред-инсайтном состоянии распадается не только привычный мир, не только сама ситуация, но и ее центр – Я-образ. Ситуация творчества поэтому чревата временной потерей Я человека. Но если распадается центр ситуации, то ситуация не просто обращается в хаос – она обращается в децен-трализованный хаос, где центром может стать любой из элементов более или менее случайно. В пост-творческой ситуации Я-образ восстанавливается – именно вос-станавливается, а не возвращается, ставится, организуется заново, и это новое Я может отличаться от старого, нести в себе элементы своей случайной «самосборки», при этом новое обретение Я ощущается субъектом творчества как новое обретение своей идентичности, даже как большее соответствие самому себе, большая идентичность. Следует оговориться, что понятие идентичности личности, субъекта, Я мы здесь разводим с логическим понятием тождества. Тождество не может быть большим или меньшим, оно или есть, или его нет. Идентичность именно ощущается конституирующим сознанием, а не констатируется логически. Она может при этом ощущаться как большая или меньшая, потерянная или обретенная. Логически оставаясь тождественным самому себе сознание теряет и обретает идентичность. И ее обретение – кульминационный и организующий момент ситуации творчества, которая создается из стремления сознания к этому моменту, которая на пути к этому моменту проходит все описанные здесь стадии.
Получается, что произведение складывается во многом из элементов творческой ситуации, ситуация трансформируется в произведение, так же, как и она, экзистенциально нагруженное для сознания.
Итак, творческому акту присуща сложность, не меньшая, чем пространственным системам, хотя эта сложность разворачивается во времени. Результатом творческого акта является сложная идеальная система, система, структура которой актуализируется при восприятии этой системы, поскольку она является порождением человеческого мышления и существует только для человеческого сознания. В этом смысле понятие сложности оказывается универсальным, применимым как к материальным, так и к идеальным системам, а также к системам временным, чья сложность разворачивается не в пространстве, а во времени.
Творческая ситуация ограничена в пространстве и времени, это некое «здесь и теперь», но включающее при этом прошлое и будущее в осознаваемыми субъектом перспективе и ретроспективе. Ситуация «имеет свою конфигурацию», которая является сложной и определяется не в последнюю очередь состоянием сознания, которое и является основной частью ситуации. Также на ситуацию (как повседневную, так творческую или ситуацию познания) влияют внешние факторы, но это влияние опосредовано вызываемыми ими состояниями сознания.
В нашем описании творческой ситуации (механизм которой является общим с ситуацией создания новых философских концепуций): распадения старых связей реальности в сознании, рефлексии над элементами, на которые распался привычный мир, привлечения общекультурного контекста и выявления символического значения элементов, наконец, образования новых связей – все это, поскольку описывается подробно, проходит, как в замедленной съемке. На самом деле инсайт, включающий три последние из перечисленных процессов, протекает мгновенно, это мгновенная пере-самоорганизация сознания. Пред-инсайтное состояние, состояние распадения связей, является неустойчивым и также длится доли секунды. Если оно не перерастет в инсайт, ситуация становится для сознания чреватой «застреванием» в состоянии распада или безумием.
Творческая ситуация является сложной, причем понятию сложности здесь присущи разные смыслы, все применимые при анализе этого феномена:
• Сложность как сложенность ситуации и рожденного из нее произведения (как сложной идеальной системы), многокомпонентное^, выявляемая при анализе;
• Сложность как нелинейность развития ситуации в ее динамичности, которой присуща закономерность разрастания малых возмущений в макроструктуры, и другие закономерности, действующие для нелинейных систем;
• Сложность как простота – целостность – неразложимость всей ситуации, только в своем целостном виде приводящей к результату – конкретному произведению;
• Сложность как неповторимость ситуации – как из-за ее многофакторности, так из-за того, что одним из ее элементов является сознание, имеющее автопоэтическую природу, состояния которого неповторимы;
• Сложность как напряженность внимания творящего человека и связей, возникающих при инсайте и при интерпретации другим человеком результата инсайта.