Иного решения нет

Байкалов Альберт

– И почему же мы негодяи? – он наклонил голову набок.

– Возьмем, к примеру, вашу компанию «Рем Нефть», – не сводя с него взгляда, медленно заговорила она. – Всему миру известно, что, прежде чем стать нефтяной империей, ее хозяин распорядился разорить три завода по переработке нефти. Искусственно создав безработицу, выгнал на улицу около сорока тысяч человек, у которых, между прочим, семьи. В результате дележа месторождений погибли по разным причинам около семидесяти человек. Все преступления носят заказной характер. Дальше больше, налоги, которые «Рем Нефть»

платила в казну государства, были равны половине отчисляемой в бюджет суммы аналогичной вьетнамской компании, которая в тридцать с лишним раз меньше «Рем». Такое даже для Страны Дураков – роскошь.

– Ты не понимаешь, – соскочив со своего места, Хорин заходил по комнате. – Я добываю. Я строю инфраструктуру, плачу налоги…

– Яков, – она томно прикрыла глаза. – Это все принадлежит вашему народу. Причем в равной степени. А ты и тебе подобные дограбились уже до того, что полезли в политику. Видите ли, президент слишком много думает об остальном народе и его потомстве. Не дает развернуться так, чтобы штаны трещали. Значит, враг. И вы начинаете мышиную возню вокруг Кавказа и всего прочего, что подрывает мощь государства. По сути, вы работаете в угоду другим государствам. Плебеи. Нет никакой гордости за страну.

Хорин некоторое время ошалело смотрел на Татьяну, затем, набрав полную грудь воздуха, с шумом выдохнул, качая головой:

– Ты не права! Это страна по-прежнему тоталитарна. В ней попираются права и свободы граждан.

– Слушай, – она поднялась со своего места, – надоело. Плевать я хотела на твоего президента, будь он американец, русский или араб. Я впервые в Америке и хочу посмотреть ее. Если ты еще не собрался меня убить как агента, отвези куда-нибудь.

– Хорошо, – на секунду задумавшись, кивнул Хорин. – Только… – неожиданно он потупил взгляд и замялся.

– Что только? – переспросила она, удивившись переменам во внешности своего опекуна. – Ты боишься, что я убегу? Не стоит. Моя обязанность – оберегать тебя в Израиле. Оказавшись за рубежом, становлюсь просто бесплатным приложением к олигарху. Пусть здесь у американцев голова болит, чтобы тебя русские ненароком не замочили. Мое дело там, – она показала пальцем в сторону. Туда, где, по ее мнению, был Израиль.

– Может, тебе необходимо связаться со своими хозяевами? – осторожно спросил он. – А то ненароком решат, что я убил тебя и закатал в асфальт в лучших традициях российских мафиози.

«Значит, мишура у тебя, а не связи и служба безопасности, раз ты до сих пор не смог узнать, есть ли среди секретных агентов израильской разведки сотрудница с такими, как у меня, данными, – обрадованно подумала Татьяна, направляясь в комнату. – Больше говорят. Одно название – олигарх. Приеду домой, куплю щенка пекинеса и назову Олигархом. От названия сути не меняется. И в постели так себе. В жизни лох. Красив, как примат в зоопарке. Ничего необычного. Просто повезло один раз, а теперь распирает от уверенности в том, что свалившееся богатство – плод гениальности».

– По поводу общения с моими начальниками попрошу не беспокоиться, – выйдя спустя полчаса из своей комнаты, предупредила

она. – Они не должны знать о наших откровениях, и я сама позабочусь, как объяснить сложившуюся ситуацию. И не вздумай кому-то сказать, кто я на самом деле. Веди себя как прежде.

– У меня по этому поводу вопрос, – он потер пальцем переносицу, собираясь с мыслями. – Ты сказала – муж. А как же наши отношения?

– Какой муж? – переспросила она и тут же спохватилась: – Ах да, который еврей. После переезда мы недолго прожили вместе. Поэтому, если ты имеешь в виду постель, то все остается в силе.

Легкость, с которой Татьяна вышла из казавшегося накануне безвыходным положения, слегка вскружила голову, и она стала делать ошибки.

– …Семьдесят два, двадцать четыре по «улитке» три, – повторил Вахид продиктованные по спутниковому телефону координаты маяка, следя за тем, как Шамиль в указанном месте поставил на карте синим карандашом жирную точку.

– Если бы не угроза того, что эти парни воткнут на тропе пару мин или не оставят засаду, чтобы проверить «хвост», мы могли бы спокойно идти по отпечаткам копыт, – произнес сидевший на стволе поваленного дерева Иса. – А так, – он сокрушенно вздохнул, – мы слишком настойчиво просились пойти с ними. Они что-то заподозрили.

Уже вечерело. Караван продолжал двигаться на север, практически не делая остановок. Лес сменялся пастбищами с уже позеленевшей травой, которые приходилось обходить по кромке подступившего к ним кустарника или огибать возвышенности, которые могли прикрыть разведчиков от глаз арьергарда обоза. Вероятность того, что кто-то двигался позади каравана, была высокой. Если это люди Хаяри, то они знают толк в организации скрытого передвижения. Несмотря на то что лошадям замотали копыта тряпьем, по сбитой прошлогодней листве, сломанным веткам и вмятинам на хранившей сырость земле офицеры при случае быстро находили тропу, но тут же уходили в сторону, двигаясь то справа, то слева от нее.

– Сейчас они начнут искать место для ночлега. – Вахид убрал телефон и, поднявшись с земли, отряхнулся. – Надо их нагнать.

– Я думаю, они планируют остановиться в развалинах Джанхой-Хутора, – все еще разглядывая карту, пробормотал Шаман. – К нему вплотную подходит заросшая кустарником балка. С трех сторон местность открытая и хорошо просматривается. Люди там не появляются, а в строениях можно спрятать хоть кавалерийский полк.

– Тогда давай сразу туда и пойдем. – Иса соскочил со своего места. – Нам лошадей прятать ни к чему. Срежем. А там укроемся.

– А если в развалинах уже кто-то есть? – Вахид недвусмысленно намекнул, что караван до сих пор еще никто не встретил. – Ты не подумал о том, что там может находиться Хаяри?

– А что тут такого? – Иса удивленно захлопал глазами. – Мы боевики. Чего нам его бояться?

– У него большой отряд. – Шаман сложил карту и всунул ее между пуговицами куртки на груди. – Вдруг среди них есть тот, кто знает кого-то из нас?

– Мы каждую командировку с этим сталкиваемся, – согласился с ним Иса.