Иного решения нет
Шрифт:
– Ну уж нет! – неожиданно взвыл Кум. – Тебе же Фонарь сказал, чтобы не грузился. А ты на принцип…
Машина, набрав ход, неслась по пригородам Монино. Справа и слева мелькали придорожные магазинчики, заправки и пустые автобусные остановки. Дорога была не слишком оживленной.
– Последний раз говорю, останови машину! – с металлическими нотками в голосе потребовал Вахид.
– Черт бы тебя побрал! – простонал Кум и, включив правый поворот, прижался к обочине.
– Ну чего тебе? – устало простонал он, выходя из-за руля.
В глазах легкая тень страха. С другой стороны машины, навалившись
– Кто вас отправил за нами? – спросил Вахид, беря Кума за отворот рубашки. – Дай мне номер телефона этого человека. Я хочу с ним говорить.
– О чем? – пытаясь освободиться от руки чеченца, взволнованным голосом спросил парень.
– Хочу спросить, почему вы такие невоспитанные.
– Какие есть, – прыснул от смеха Кум. – Брось выпендриваться. Нам еще долго ехать.
Больше Вахид не собирался терпеть наглые высказывания. Бесило, что парни почему-то были уверены, что им ничего не будет. Может, его приняли за другого человека?
Не размахиваясь, он едва уловимым движением ткнул кулаком ему под ухо. Фонарь ничего не успел понять, как его дружок, странно дернув головой, упал на асфальт. При этом он почти коснулся виском собственного плеча, словно шея вдруг стала тряпичной.
– Э-э, – протянул Фонарь. – Ты чего?!
Его глаза округлились, а нижняя челюсть отвисла. Он отскочил от машины и как-то странно посмотрел на оставшуюся в салоне Фирузу.
«Придурок, – про себя усмехнулся Джин, обходя спереди машину. – Думает ей прикрыться. На кого они работают?»
Машина стояла у насаждений акаций и грязных тополей. В России весна только вступала в свои права, и здесь не было столь обильной зелени, как в Чечне. Поэтому то, что происходит у машины, было хорошо видно с автозаправочной станции, находящейся рядом. Тем не менее Вахид решил не отказываться от своей затеи и проучить обоих нахалов, как это полагается по законам гор.
В два прыжка сократив расстояние до Фонаря, он двинул ему кулаком в челюсть. Тот успел отшатнуться, и удар пришелся вскользь. Все-таки Фонарь не удержался и рухнул на спину, с треском провалившись в живую изгородь. Резво перевернувшись на живот, отморозок, словно собака, высунув язык, на четвереньках отскочил от Вахида и развернулся к машине:
– Ты чего сидишь?! – он захлебнулся от негодования и страха. – Он ведь нас поубивает!
Вахид медленно повернулся к Фирузе. Та, поставив одну ногу на землю и повернувшись к нему вполоборота, держала направленный в грудь чеченца пистолет:
– Оставь его!
– Не понял! – изумленно протянул Вахид.
– Фонарь, – в голосе Фирузы появились металлические нотки. – Убери с дороги своего друга. Потом свяжи моему «супругу» руки и валим отсюда!
– Я мигом! – ободренный тем, что грозный чеченец не смог довести начатое дело до конца, Фонарь устремился к лежащему в грязи Куму.
Джин ровным счетом ничего не понимал. По всему выходило, что Фируза прекрасно знала этих русских отморозков. Более того, отчего-то она видела в нем, а не в них врага. Еще его поразила ее речь.
«Неужели в Чечне нашли установленный в контейнере маяк и, догадавшись в чем дело, сообщили в Москву?» – мелькнула мысль.
По шоссе нескончаемым потоком неслись машины, но ни одна не удосужилась хотя бы притормозить.
Фонарь проворно поставил Кума на ноги, пошлепал по лицу и, отряхнув одежду, усадил за руль. Пока тот тер шею, он подошел к Вахиду:
– Иди на свое место!
Вахид думал. Он никак не мог понять, что все это значит. Оружие в руках Фирузы не видно с проезжей части. Судя по ее спокойствию, она выстрелит. Убив его, они спокойно сядут и уедут. Как это всегда бывает, пару часов лежащий на видном месте мужчина привлечет внимание только бомжей, которые постараются обшарить карманы. Заподозрив неладное, они будут стараться уйти от греха подальше. Кому нужны неприятности? Тот, кто увидит его с трассы, подумает, что пьян. За это время Фируза со своими загадочными дружками скроется так, что ее уже ни за что не найдут. Тем более наверняка машина в угоне, либо номера поддельные.
Словно во сне, он подошел к открытым дверям. Фируза, продолжая держать направленный на него пистолет, передвинулась на сиденье в глубь салона. Перед тем как Вахид влез, Фонарь надел на заведенные за спину руки наручники.
– Что все это значит?! – прорычал Джин, когда машина, вырулив на дорогу, вновь помчалась в сторону столицы.
После того как разрывы снарядов прекратились, Дрон с Полынью начали вдвоем имитировать что-то вроде атаки на руины. Стрельба то приближалась, то вновь удалялась в глубь леса. Из развалин им отвечали. Но это были редкие очереди. Было заметно, что обороняющиеся деморализованы ударом артиллерии. Возможно, большую часть банды и вовсе уничтожило. Так или иначе, Антон, Мишень и Волков, затаив дыхание, ждали.
Наконец впереди послышались шаги и приглушенные голоса. Шли двое. Спецназовцы догадались, что это дозор. Антон вжался в землю. Он был ближе всех к тропинке.
Чеченцы прошли, ничего не заметив.
Едва успокоившись, он снова расслышал шаги.
Прижав к лицу наглазники ночного бинокля, нажал на кнопку, расположенную под средним пальцем. Послышался легкий, тоньше комариного, писк, и из глубины зеленоватого свечения выплыли негативы четырех бандитов. Шли осторожно, постоянно оглядываясь назад. Лица в прибор казались у всех одинаковыми, поэтому Антон так и не понял, кто из них Хаяри, но был уверен, что он среди этих людей. Это обычная тактика главарей всех чеченских банд. В случае опасности с ближайшим окружением покидать окруженный федералами объект по заранее подготовленным проходам, о которых рядовые боевики ничего не знали. Третий нес в руках что-то вроде чемодана.
«Если в этом кейсе у бандита отрава, то он следует, как оруженосец, за Хаяри. Выходит, араб в колонне второй», – рассуждал Антон, кусая губу.
Небольшое количество бандитов облегчало задачу. Можно обойтись без подрыва мин, осколки которых наверняка бы повредили кейс со штаммами.
Антон отпустил кнопку питания и, дождавшись, когда электронно-оптические преобразователи полностью прекратят работать, убрал от лица бинокль. Сделай он это раньше, и зеленоватое свечение, идущее от окуляров, можно заметить на приличном расстоянии. Стукнул дважды ногтем по микрофону, что означало «Внимание»: