Иномиры (сборник)

Казанцев Александр Петрович

— Вы просто «охотник за черепами», и замышляете убить примата ради его шкуры и черепа, и боитесь, что я вам помешаю.

Танела резко повернулась и вышла, не желая больше разговаривать с таким бездушным «служителем науки». На улице она столкнулась с Чингизом.

— Ну вот, ты, Чингиз, счастливее, пойдешь в лес, а я нет. Сетку свою взял, ружье как? Кто у тебя патроны будет воровать?

— Ружье нет. Сетка запас есть. Капкан будет, много капкан.

— Ах вот как? Подошел Алеша:

— Так придумал

Владимир Алексеевич. На Кировском заводе ему помогли. Путиловцы изобрели и за зиму сделали капканы без стальных челюстей, а с защелкивающимися браслетами. Пригодилось бы на границе! От браслетов идет цепь, надежно закрепленная на несдвигаемых камнях, деревьях, как бы «на якоре».

— Цепь? — удивленно и вместе с тем возмущенно повторила Танела.

Вышел Сеня-очкарик. Поздоровался с Чингизом и Алешей.

— Вместе пойдем? — спросил его Алеша.

— Нет, я отказался, — ответил Сеня. — Раз Танелу не берут, и я не пойду.

— Жаль, — сказал Алеша. — Болотов тоже жалеть будет.

— Болотов пожалеет, — подтвердил Чингиз. — Танела пожалеет.

— Надо поговорить, — сказал Сеня Танеле. — Пойдем к фонтанам.

— Они не работают, — грустно отозвалась Танела.

— Тем лучше, гуляющих нет.

И они отправились в парк перед петровским дворцом. Здесь все казалось унылым: и пустые аллеи без «дам из прошлого», и оголенные трубы фонтанов в зеленоватых бассейнах, и не убранная из них прошлогодняя листва, и пустые скамейки.

Одну из них облюбовали себе.

— У меня есть план, — сказал Сеня. — Я уверен в успехе Сафронова. Несомненно, им удастся поймать примата, ибо они оснащены новой техникой.

— Ну и что же? Они или убьют его, или, что, может быть, еще хуже, захватят живым. Каково ему будет?

— Я узнал о замыслах Сафронова. Он поделился со мной, даже просил содействовать через отца устроиться на работу в Биоинститут и защитить так докторскую диссертацию под названием «Криптозоологический подход к изучению поведения и организма обнаруженных редких особей».

— Вот видишь! Ему организм нужен! Он готов к вскрытию живых существ ради лишней страницы своего опуса.

А ведь приматы, на которых он охотится, те же люди! Как этого не понять!

— Я тоже допускаю, что леший родствен человеку, даже при некотором его внешнем отличии.

— Что же делать? Что делать? — в отчаянии произнесла Танела.

— Здесь и пригодятся мои разведывательные данные, — улыбнулся Сеня.

— Какие?

— Он добивается, как я сказал, профессорской должности в новом Биоинституте под Москвой, к которому имеет косвенное отношение мой отец.

— Так поступай туда! — воскликнула Танела. — Ты ведь тоже готов к защите докторской диссертации. И тоже почти профессор!

Сеня усмехнулся:

— К сожалению, могу стать лишь доктором минераловедческих наук, а никак не биологом.

Меня не возьмут.

— Тогда меня возьмут! — решила Танела.

— Кем? — деланно удивился Сеня, словно сам не имел такой мысли.

— Думаешь, поваром? Нет! Я подыщу себе более полезное для наших целей занятие. Ведь институт только еще организуется, штаты набираются. И не только профессорские…

— Да, мне так отец говорил.

— Куда не проникнет мужчина, войдет женщина! — загадочно произнесла Танела и, понизив голос, поведала другу свой план.

Биоинститут в Подмосковье был создан для изучения редких животных. В главном его зале, гордости ученых, было два бассейна с выходящей в зал стеклянной стенкой, как в огромных аквариумах, они разделялись клеткой для крупного животного, которое рано или поздно попадет в нее.

Танела поступила на работу как раз к прибытию первых подопытных экземпляров.

Во двор въехали два гигантских грузовика с наполненными водой контейнерами. Первые обитатели Биоинститута были морские «жители». Наблюдавший их молодой научный сотрудник охотно объяснял новенькой, что зовут его Костя и что работает он с обыкновенными дельфинами.

— Зачем? — удивилась Танела. — Разве их не лучше изучать в дельфинарии у моря? И разве они такие редкие?

— Они нужны здесь для сопоставления с главным объектом. Его привезли в другом контейнере.

— А это кто?

— Неизвестный прежде вид спрута.

— Спрут? Не обычный?

— В том-то и дело. Его обнаружили там, где в море опускалась «летающая тарелка». Есть подозрение, что она оставила там животное в глубине.

— Зачем?

— Это и надо выяснить. Я лично готов предположить, что нам привезли мыслящего спрута.

— Мыслящего? — изумилась Танела.

— Да, словом, инопланетянина! Они вовсе не обязательно похожи на людей. Эволюция морских животных могла дать на другой планете разумное существо, живущее в жидкой среде. Вот почему для сопоставления нам нужны дельфины, наличие задатков разума у которых подтверждается последними исследованиями. Они будто даже общаются со своими исследователями на английском языке. Хотя при их способности воспроизводить и слышать звуки в огромном ультра- и инфрадиапазоне наша человеческая речь представляется им крайне скудной.

— Я что-то слышала об американском ученом Лилли, утверждавшем это.

— Не только он пришел к такому выводу, хотя и вызвал волну скептицизма. У нас в науке всегда так. Вот потому для чистоты эксперимента свои места в двух бассейнах займут дельфины для сопоставления с главным объектом исследования.

— А кто главный объект? Спрут?

— Не только он, но и тот, кто займет место в клетке между бассейнами, которого доставит сюда новый руководитель нашего отдела изучения редких животных.