Иномиры (сборник)
Шрифт:
Но когда она почувствовала прикосновение, то вздрогнула уже всем телом. Чего еще ждать от чудища? Опять унесет в свою берлогу? Или заставит раздеться, сорвет одежду?
Кто-то тряс Танелу за плечи.
Она оглянулась, но вместо мохнатого чудовища увидела Таню-геолога, встревоженную, готовую сражаться, биться с кем угодно.
Пустая канистра, с которой она пришла сюда за водой, лежала у ее ног.
— Убежала? — спросила Таня. — Ну, молодец! Как тебе удалось? Применила мой прием?
Танела отрицательно
— Почему не применила? — допытывалась Таня.
— Потому что «он» хороший.
— Хороший? — не поверила ушам Таня.
Танела улыбнулась и сказала:
— Нет, правда, хороший. Лучше многих людей.
К женщинам подошли Сергей Сергеевич и очкарик.
— Ой, Танела, мы тут извелись. Я себе простить не мог, что оставили мы тебя одну.
— А она довольна! — раздраженно сказала Таня. — Ей, видите ли, понравилось это приключение.
— Ты что, бродила где-нибудь?
— Нет, «он» утащил меня.
— Куда?
— К своей пещере.
— Я так и думал, — сказал очкарик. — Не зря на конференции в Петергофе говорили о таких случаях!
— Молчи ты! — сердито обернулась к нему Танела. — Не все люди поступили бы, как «он».
Сергей Сергеевич, погладив свою шкиперскую бородку, глубокомысленно произнес:
— Тут она права. Не все люди, в частности здесь, в Закавказье, проявляют такой гуманизм, как этот гоминоид. И мне вспоминаются давние стихи поэта:
Умом не поверить!
А сердцем вовек,
Что хуже нет зверя,
Чем зверь-человек.
— А «он» вовсе не зверь! — решительно заявила Танела.
Глава 5
СКВОЗЬ ЗЕМЛЮ
…Там чудеса, там леший бродит…
В московской квартире Танелы зазвонил телефон.
— Могу я попросить Татьяну Сергеевну Займовскую? — послышался мужской голос.
— Я вас слушаю, — отозвалась Танела.
— Говорят из АПН. Нам позвонили из Калифорнии. Американский журналист хотел бы взять у вас интервью. Может ли он прилететь к вам из Лос-Анджелеса?
Танела опешила. Такого она никак не ожидала.
— Конечно, — пролепетала она, — если вы находите нужным…
— Тогда он завтра прилетит. И сразу к вам. К двенадцати часам. Спасибо.
Танела что-то сказала еще, но в трубке уже слышались короткие гудки. Очевидно, в АПН люди занятые.
И в доме начался переполох. Зять был в командировке, и Танела вызвала в помощники своего неизменного очкарика
Требовалось восстановить для приема кабинет Танелиного отца, покойного профессора, видного почвоведа. Мебель оттуда с годами перекочевала в другие комнаты.
Вместе с дочерью ломали головы, надо ли угощать иностранца? И чем в наше-то время? Вспомнили, что в американских фильмах каждая встреча героев сопровождалась вопросом: «Что будете пить?»
Решили, что Танела предложит коньяк. А закуски к коньяку не надо.
Приехал преданный очкарик Сеня и помог перетащить в теперешнюю детскую комнату старинные тяжелые кресла, когда-то обитые кожей, ныне замененной более «современным» материалом. Женщины «для маскировки» накрыли их ковриками, оставшимися от Танелиной мамы.
Троих детей Галя, дочь Танелы, решила отвезти на дачу к другой бабушке. К сожалению, загородный телефон там еще с лета не работал из-за вышедшего из строя кабеля, в котором никак не могли найти повреждение. Пришлось ехать без звонка.
Как-никак квартира будет свободнее и шума меньше.
Сеню Танела попросила присутствовать. Пригодится его английский язык. Эрудит! Из АПН ничего не сказали, будет ли переводчик.
Ровно к двенадцати часам к дому Танелы, старинному, московскому, с былым парадным входом, ныне обшарпанным, подкатил «мерседес». Из него вышел элегантный американец, уже седой, но бодрый, подтянутый, и направился к подъезду, где когда-то стоял швейцар с бакенбардами у лестницы, устланной коврами, которой теперь больше всего стыдилась Танела.
Танела сама открыла дверь. Сеня выглядывал из кабинета.
— Мисс Танела? — приподняв шляпу, спросил американец.
— Прошу вас, сэр, — пригласила Танела, смущенная тем, что он так назвал ее. — Это мое «полевое имя», а я просто Татьяна или Таня.
— О'кей! У нас рекламная известность у Танелы, первой женщины, общавшейся с бигфутом, и разрешайте мне вас так называть, — на неплохом русском языке произнес гость, добавив: — А я — Томас Гри. Мой дед из Прибалтики. Собственно, правильно было бы Грис, но в Штатах принято урезать фамилии. Меня называли все Том, как моя русская мама.
— А это Семен Коганчук, геолог, который тоже видел снежного человека.
— О-о! Бьютифул! Прелестно! Сразу два очевидца в одном интервью — это желаемый успех! Моя газета самая многотиражная в стране, и она без политики.
Усевшись в кресло напротив Танелы (Сеня устроился за тяжелым письменным столом), американец, любуясь Танелой, галантно произнес:
— Я весьма признателен вам, мисс Танела. Я еще у дверей понял, что это вы, и совсем разделяю… гм-м… как это сказать, ошеломление бигфута или гоминоида, хотя я всего лишь его самый дальний родственник, разумеется, если это оправданно. Надеюсь, бигфут думал так, глядя на вас?