Инопланетяне глазами науки

Пиковер Клиффорд

Уильям Тенн высмеивал биологию, секс и инопланетян во многих своих рассказах, среди которых «Дитя Среды» (1956), где женщина рожает саму себя, и «Венера и семь полов» (1949), трактат о продолжении рода у венерианцев. Дэвид Лейк в книге «Правая рука Декстры» (“The Right Hand of Dextra”) описывает октофунгоидов (существ, которые своими признаками напоминают и осьминогов, и грибы), у которых разумны только самки. Самец очень маленький и способен к фотосинтезу. Декстрианин размножается путём рассеивания спор, которые были оплодотворены мужской пыльцой. Споры прорастают только в тёплой, влажной среде, и для того, чтобы достичь зрелости и разума, им требуются долгие годы стабильного климата.

В качестве последнего примера рассмотрим азадианцев из книги Иэна Бэнкса «Игрок». Азадианцы — раса гедонистов, у которой

есть три пола: мужской, женский и «верховники». Верховники доминируют в общественной и политической жизни. Мужской пол производит сперму. Верховник даёт яйцеклетку, которую он вводит самке, после чего у неё образуется зигота. Верховник также обладает обратимым пенисом/влагалищем, способным принимать сперму.

От секса к юмору

Возможно, я лучше всех знаю, почему смеётся лишь человек; один он страдает настолько глубоко, что ему пришлось изобрести смех.

— Фридрих Вильгельм Ницше (1844-1900)

Пространство почти бесконечно. По сути, мы всего лишь думаем, что оно бесконечно.

— Бывший вице-президент Дэн Куэйл

Инопланетянин со щупальцами с Альфы Центавра пишет число 12345, а в это время его подруга отрезает ему левое щупальце. Они оба разражаются смехом. Хотя нам это может показаться не особенно забавным, разумные инопланетяне совершенно наверняка могут обладать чувством юмора. Какие странные реакции, аналогичные смеху, могут у них быть? У всех ли высокоинтеллектуальных форм жизни в конце концов появляется нечто вроде юмора? Смогли бы мы найти общий язык, если бы они сочли забавным то, что мы считаем болезненным?

Исследователь Марти Саксенмейер замечает: «Смех — это встреча двух несопоставимых идей над пропастью. Их стык — это то самое, что создаёт юмор. И если мы используем смех, чтобы сопротивляться боли, то, я думаю, мы легко смогли бы согласиться с тем, что инопланетянин мог бы сделать то же самое». {48}

Вероятно, мы смогли бы поладить с инопланетянами, у которых иные представления о том, что является смешным, — в конце концов, мы делаем это в отношении других людей — ровно до тех пор, пока юмор инопланетян не влечёт за собой убийство и причинение страданий. Вероятно, нам следовало бы составить списки запретных тем, которых следует избегать, — например, люди терпеть не могут шутки зетаморфов, потому что они связаны с шумами, которые издаёт зетаморф, когда вы его убиваете... Люди не используют каламбуры в отношении сколексов, потому что это нарушает их чувство лингвистической симметрии, ради которого они вели священные войны... Не шутите о швейцарском сыре в присутствии альфа-центаврианина, потому что сыр напоминает им их мессию... Не упоминайте в своих шутках пуканье в присутствии Веспидов, потому что эти шутки каким-то образом унижают их матерей...

48

Личное сообщение автору.

Шведский ксенопсихолог Йохан Форсберг считает, что «юмор — это реакция на неожиданное. Нечто подобное наверняка может существовать у других любопытных инопланетных видов. Инопланетяне, однако, могут не смеяться открыто, потому что смех ограничивает способности индивида и может быть вреден для выживания». {49}

Если теория Форсберга верна, то некоторые шутки инопланетян, вероятно, были бы нам понятны. В любом случае, у многих видов могут быть шутки, относящиеся к языковым каламбурам, шутки о функциях организма (туалетный юмор) и шутки с неожиданной концовкой. Обмен библиотеками юмора с инопланетянами может быть лучшим способом изучить и понять различия в наших культурах. Однако опасность такого обмена юмором очевидна, если инопланетяне посмотрят наши «самые смешные» шоу, основными темами которых являются люди, которые выкалывают друг другу глаза, получают удары железными прутьями, ожоги от нагретого утюга или электроприборов и спотыкаются на лестнице. Если люди находят юмор во всём этом и не только (посмотрите, например, такие фильмы, как «Один дома», «Криминальное чтиво» и «Фарго», где зрители смеются над немыслимыми ужасами и расчленёнкой), то нетрудно представить себе, что инопланетная культура могла бы счесть пытки людей весьма забавными.

49

Личное сообщение автору.

Чувство юмора — это социальный инстинкт, который помогает нам справляться с болезненными и неловкими ситуациями. Юмор — это защитный механизм для наших эмоциональных систем. Какими социальными и психическими защитными механизмами могла бы снабдить инопланетян эволюция, чтобы сделать их жизнь более терпимой? Один из вариантов состоит в возможности развития у них частичной амнезии или ложных воспоминаний, но для выживания чувство юмора важнее. Юмор может быть естественным следствием эмпатии — отличительной особенности, важной для выживания вида, поэтому эволюция наделила бы чувством юмора многие виды, способные сотрудничать достаточно активно, чтобы исследовать космическое пространство.

В книге Роберта Хайнлайна «Чужак в чужой стране» главный герой-марсианин не понимает юмора, но, в конце концов, познаёт его, наблюдая за обезьянами в зоопарке и изучая реакцию людей на подобные обстоятельства. Самая большая обезьяна бьёт обезьяну поменьше. Обезьяна поменьше подходит к обезьяне, которая ещё меньше, и бьёт её. Самая маленькая обезьяна скулит.

Смех — это боевой клич жизни, бросающей вызов безразличной вселенной.

7 ОБМЕН ИНФОРМАЦИЕЙ

Для лягушки с её простым зрением мир представляет собой смутную череду серых и чёрных тонов. Похожи ли мы на лягушек с нашим ограниченным набором чувств, воспринимающим лишь ту часть вселенной, в которой мы обитаем? Начинаем ли мы как биологический вид осознавать реальность многомерных миров, в которых материя подвергается тонкой реорганизации в своего рода гиперпространстве?

— Майкл Мёрфи, «Будущее тела»

Не могу представить себе более ужасающего кошмара, чем установление информационного обмена с так называемой высшей (или, если угодно, продвинутой) технологией в космическом пространстве.

— Лауреат Нобелевской премии Джордж Уолд, Гарвардский университет

Музыка цветов

Что, если бы в нашем небе внезапно появились космические корабли из другого мира? Что, если бы завтра утром вы включили радио и услышали странный пульсирующий звук, и что, если бы вы узнали, что по всей нашей планете происходит то же самое?

Вы Дэвид, компьютерный гений-ботан, которого сыграл Джефф Голдблюм в научно-фантастическом блокбастере «День независимости». Всего лишь день назад гигантский инопланетный корабль-матка прибыл на орбиту Земли и сразу же начал передавать народам Земли закольцованный сигнал. Мир отчаянно пытался понять намерения инопланетян — ровно до тех пор, пока вы не расшифровали инопланетное послание: инопланетяне дают землянам право выбрать лишь один раз — стать их рабами или умереть. Идёт обратный отсчёт до применения оружия. Президент Соединённых Штатов безуспешно пытается образумить существ, которые демонстрируют свою огромную огневую мощь, разрушая с орбиты крупные города США. Вооружённые силы многих стран пытаются нанести ответный удар, но без особого успеха.

Если мы действительно получим когда-нибудь сообщение со звёзд с расчётом на то, что мы его расшифруем, то как именно оно будет отправлено и насколько сложно будет его интерпретировать? Если бы мы решили ответить, то как бы мы отправили своё сообщение? Один из возможных вариантов — это использование нами или инопланетянами радиоволн, излучаемых в космос на частотах от 1 до 10 000 мегагерц, поскольку эти частоты довольно легко распространяются в космосе и сквозь атмосферу планет, похожих на нашу собственную. В первой части сообщения легко узнавалось бы средство привлечения внимания — например, серия импульсов, представляющих цифры: один, два, три. За ней могли бы последовать более сложные передачи.