Инопланетяне на кастинге
Шрифт:
У двери стояла Инесса Евгеньевна:
– Мийлора, давай свой стул, я его продам, вроде есть покупатель на твой старый стул.
– Я раздумала его продавать, Инесса Евгеньевна, мне на нем хорошо думается.
– А кто там у тебя по телефону говорит? Валера дома сидит, ты чего такая лохматая, лицо красное…
– Я вам потом объясню, – сказала я и попыталась бывшую свекровь отодвинуть от двери.
– Ты чего, Мийлора, я тебе помешала?
– Нет, стул я не продаю, тема исчерпана.
– Мийлора, с кем
– Мийлора, ты не одна! – вскричала Инесса Евгеньевна, – а как же мой Валера?!
– Валера деньги отдает вам? Значит, и живет у вас, а я сама по себе.
– Бабы, что за разборки, в такое время?! – зашумел недовольный ситуацией Егор Сергеевич, – что за ерунду вы говорите?
Инесса Евгеньевна слабо, но стала соображать, видимо на ее гладиолусе очередной цветок распустился:
– Ухожу, ухожу, – сказала женщина и резко прикрыла входную дверь.
Валера сидел с двумя телефонами: сотовым и обычным, глаза у него были грустные, грустные, ему было очень плохо.
– Валера, – сказала вошедшая в квартиру Инесса Евгеньевна и замолчала.
– Мама, ты, что-то сказать хотела? Мийлора продала тебе старый стул?
– Ей не до стула. Я так поняла ситуацию в ее доме. Она его не хочет продавать, а ты откуда про стул узнал?
– Мийлора мне стул отдавала склеивать, а потом мы провели серию климатических испытаний с этим стулом по ее просьбе.
– Понятно, а мне сказала, что стул ей от бабушки достался.
– Валера, ты не мог бы еще двенадцать стульев подвергнуть этим самым испытаниям, которым подвергли первый стул?
– Мать, ты чего? Мийлора просила шесть стульев провести через цикл испытаний, а ты уже двенадцать стульев предлагаешь, не много ли тебе?
– Валера, а жить всем хочется, трудно помочь? Хочешь, я выступлю официальным заказчиком этих самых испытаний над стульями, только надо все сделать так, как было со стулом Мийлоры? Стул замечательно смотрится.
– Не понял…
– Ты давно был у меня на работе, в антикварном магазине?
– Я туда вообще не хожу.
– Зайди, посмотри, чем я торгую. Где, мне на всех покупателей антиквара найти?
Вот, сами и придумывает вар-антиквар. Мийлора оставила меня в салоне консультантом.
– Прости, не сразу понял, ладно, испортим твои стулья по полной программе. У нас все записано. Кто-то у Мийлоры есть? Она тебе говорила?
– Нет, Валера, я у нее никого не видела и ничего про других мужчин не слышала.
– А мне, показалась, что у нее вместо антикварного стула славянский шкаф завелся.
– Валера, а шкаф в твою печь не влезет? Мы бы шкафчики сделали…
Я словно очнулась ото сна, и внимательно посмотрела на Егора Сергеевича, так, словно холодным душем его облила:
– Егор Сергеевич, шел бы ты домой, ну не люблю я тебя.
– Чего глупость говоришь, на ночь глядя? Куда я пойду? Мне и тут нравиться.
– Зачем ты ко мне банным листом прилип? Думала, Валера ушел, одна поживу.
– Это его мать приходила? Красивая женщина!
– Шел бы ты к ней что ли.
– А возьму и пойду, вдруг не прогонит, – сказал Егор Сергеевич, надевая рубашку.
– Егор Сергеевич, вы, что – всеядный? Вам все равно кто? – спросила я, застегивая молнию на халате и надевая тапочки на ноги.
– Не знаю, меня бабы боятся, или боятся, что прокормить не смогут.
– Скорее последнее, оделся? Счастливо!
Егор Сергеевич вышел из квартиры Мийлоры.
В соседнюю квартиру решительно звонил Марк Денисович знакомый Инессы Евгеньевны.
Дверь ему открыл Валера:
– Вы к кому?
– Я пришел к вашей маме, мне с ней поговорить надо, я для нее мебель делал, поговорить надо.
– Что вы говорите! Только без меня, – сказал Валера и вышел из открытой для Марка Денисовича двери, и тут же позвонил в дверь Мийлоры.
Я посмотрела в глазок, увидев знакомый силуэт Валеры, открыла дверь.
– Привет, Валера!
– Да мы сегодня уже виделись. Просто день выдался длинный.
– Ты прав. Проходи, садись.
– Можно, но не на твои стулья восемнадцатого века.
– Чай с лимоном пить будешь? У меня вафельный торт есть.
– Давай, чай, если больше нечего делать.
– Я спать хочу, день трудный был. Сам чай нальешь? Все на кухне.
Валера пошел на кухню, походил, покрутился, вернулся в комнату. Я спала…
В кресле тихо спал Валера, равномерное дыхание мужчины не нарушало общий покой комнаты. Я, проснувшись сквозь остатки сна, пыталась вспомнить, кто в ее комнате спит? Я чувствовала второе дыхание. За окном светлело. Я перевернулась на другой бок и увидела спящего в кресле бывшего мужа. Его не было пол года, и я успела от него отвыкнуть, но родные флюиды любимого человека вновь стали тревожить сонный покой.
Валера открыл глаза:
– Привет, Мийлора. Проснулась? Я тут, как твой сторож сижу, точнее охранник, от Егора Сергеевича стерегу.
– Доброе утро, если не шутишь. Еще есть время поспать, ложись на постель.
– Ты не прогонишь? От тебя все можно ожидать, устал жить гонимым мужем. Я еще не выяснил, что здесь делал Егор Сергеевич. Вы с ним спали? Вот на этой постели?
– Валера, 'что было, то было, и нет ничего, люблю, как любила, тебя одного…' – Опять на песни перешла вместо слов, а я возьму и лягу, рядом с тобой.
Я вся потянулась, перевернулась, укрылась одеялом. Валера прошел в ванну, пошумел водой, вернулся и скромно лег на спину, на краю широкой кровати, потом не выдержал, повернулся и нырнул под одеяло к бывшей жене.