Инопланетянин (сборник)
Шрифт:
Мейседон был офицером привилегированной категории, пойнтером, сие словечко на армейском сленге означает, что в свое время он окончил своего рода войсковую академию — Вест-Пойнт. Но во время учебы особыми успехами Мейседон не блистал, влиятельных родственников и протекционных связей не имел, а поэтому карьера его складывалась ни шатко, ни валко. В качестве офицера армейской разведки Мейседон объездил, а вернее, облетал полмира. Принимал некоторое участие во вьетнамской войне, во время конфликтных ситуаций бывал на Ближнем Востоке и в некоторых странах Африки, периодически наезжал на европейский континент и вообще появлялся практически всюду, куда американский милитаризм успел протянуть свои щупальца и либо уже свил, либо еще только свивал свои осиные гнездышки. Может быть, потому, что Мейседон больше времени проводил в разъездах, нежели сидел на одном месте, он и оставался холостым до весьма критического по американским понятиям тридцатидвухлетнего возраста.
Сильвия происходила из семьи бизнесмена, не очень крупного, но достаточно солидного. Ее отец Эдуард Мил-тон занимал прочное положение в компании «Радио корпорейшн оф Америка» и стоил не один десяток миллионов долларов. К моменту знакомства с Мейседоном Сильвия успела побывать замужем за солидным человеком из делового мира. Уйдя в мир иной и лучший, нельзя сказать, что это случилось уж слишком преждевременно, — ему было тогда шестьдесят четыре года, супруг оставил Сильвии дом и полмиллиона долларов. Она не стесняясь говорила потом Мейседону, что рассчитывала на гораздо большее. Но престарелый супруг, который, казалось, души не чаял в своей молоденькой жене, оказался, по словам Сильвии, человеком лживым и двуличным. Большую часть своего состояния он завещал своей первой жене, с которой расстался чуть ли не четверть века тому назад, и двум взрослым детям — сыну и дочери, которая, кстати говоря, была на три года старше Сильвии. «Нет, какое коварство и неблагодарность!» — с откровенным негодованием говорила она по этому поводу. Дело тут было, однако, не только в коварстве или вдруг проснувшейся любви к своим отпрыскам, но и в некоторых весьма тонких, хотя и не очень деликатных обстоятельствах, но Мейседон долгое время ничего не знал об этом.
Тридцатидвухлетний майор Мейседон прибыл к берегам Потомака на несколько дней, он сопровождал некие важные документы, направленные в Пентагон из Южной Кореи. Совершенно случайно он попал на вечеринку к одному из однокашников-пойнтеров, который вот уже несколько лет работал в Биг-Хаус. Тоже чисто случайно на этой же вечеринке оказалась и Сильвия. Мейседону приглянулась живая, очаровательная женщина, естественная непосредственность которой была смягчена воспитанием и светским лоском. Конечно, дело тут было еще и в том, что он просто соскучился по женщинам европейского типа и изобилующей милыми сложностями непокупной любви. Ну, а Сильвии откровенно понравился статный офицер, так много видевший на своем веку, в меру насмешливый и остроумный. Если это была и не любовь с первого взгляда, то нечто весьма на нее похожее.
Сильвия сдалась на третий день знакомства. Она объясняла некоторую свою поспешность в таком серьезном деле тем, что Мейседон должен был очень скоро и, может быть, надолго улететь в экзотическую Южную Корею. Мейседон был приятно удивлен, узнав, что имеет дело с независимой и достаточно богатой женщиной, вхожей в деловые и светские круги столицы. И Сильвия была приятно удивлена, обнаружив, что бравый, но такой наивный майор ничего не знал о ее общественном и финансовом положении. Собственно, в первую же ночь, которую они провели вместе, и был решен в принципе, так сказать, стратегически, вопрос об их браке. Правда, Мейседона, человека военного, приученного к ясности и определенности, сильно смущали чисто тактические проблемы: Сильвия жила на берегу Потомака, Мейседон служил в Южной Корее, отделенной от его возлюбленной водами Пэсифика и платформой североамериканского континента. Но Сильвия, может быть, потому, что она ничего не знала об основах тактического искусства, отнеслась к этой проблеме очень легкомысленно. Надо просто подождать, сказала она с непонятной уверенностью, и все как-нибудь само собой образуется. Ну, а если не образуется, тогда она скажет своему дедди, и уж дедди обязательно что-нибудь придумает. Генри должен спокойно лететь в свою грязную Корею и ждать перевода домой, в Штаты. От него требуется лишь одно: хранить Сильвии верность и не обращать внимания на всех этих скиппи, чак джаб, галл и других ужасных женщин. Специфическая лексическая осведомленность Сильвии произвела на Мейседона не очень приятное впечатление, но ее хорошенький ротик произносил эти слова с такой очаровательной непосредственностью, что Генри тут же простил ее: вряд ли она толком понимала что говорит. О его переводе на континент Сильвия говорила с такой простотой и убежденностью, что Мейседон решил ей поверить. В конце концов, проявляя такую доверчивость, он ведь ровно ничего не терял, зато приобрести мог очень многое. И все-таки Мейседон был несколько ошарашен, когда менее чем через месяц его действительно отозвали в Штаты — на трехмесячные курсы оперативников.
На втором месяце пребывания на этих курсах Генри Мейседон сделал официальное предложение Сильвии, а затем испросил согласия на руку дочери у Эдуарда Милтона. Мейседон познакомился с Милтоном еще во время первого визита в Вашингтон перед отлетом в Южную Корею. Сильвия очень хотела этого знакомства и сумела настоять на своем. Мейседон чувствовал, что отец Сильвии, немногословный суровый старик, — он выглядел именно стариком и, хотя был еще крепок духом и телом, нимало не старался скрыть свой возраст, — все это время внимательно к нему прислушивался и приглядывался. Как-то в ходе ничего не значащего разговора старый бизнесмен мимоходом пожаловался, что компания «ИБМ» перехватила у «Радио корпорейшн» львиную долю военных заказов. И произошло это потому, что «ИБМ» гораздо лучше информирована о программах и планах военного министерства. Мейседон тогда еще не совсем понял, куда ветер дует, но реплику эту хорошо запомнил и сделал для себя некоторые выводы.
Выслушав Мейседона, Милтон не ответил ни да, ни нет, а предложил майору присесть у камина и угостил коктейлем собственного приготовления, что было очевидным знаком милости и доброго расположения духа.
— Надеюсь, вы понимаете, Генри, что это очень серьезный шаг в вашей жизни. Очень, очень серьезный!
— Отлично понимаю!
— Прекрасно. — Старик отпил глоток и продолжал задумчиво: — Я люблю свою дочь, Генри. Она привыкла к определенному кругу людей, к комфорту. Ей будет непривычно и тяжело мотаться с вами по всем этим Палестинам, Египтам и Кореям. И даже в самих Штатах ей будет трудно привыкнуть к положению жены обыкновенного офицера. Гарнизонная жизнь есть гарнизонная жизнь я знаю, что это такое.
Мейседон молчал, но сердце у него сжалось; в тот период он был по-настоящему влюблен в свою Си и лучшей жены для себя не желал. Но что он мог сказать старику? Ведь тот был кругом прав! Милтон посмотрел на поскучневшее лицо Мейседона, чуточку улыбнулся и мягко добавил:
— Я думаю, вы будете с Сильвией хорошей парой. Но вам нужно остаться в столице, Генри. Только в столице и нигде больше! Надо устроиться с пользой для службы и для дела. Для дела семьи и всей фамилии.
— Да разве я против? — вырвалось у Генри. — Разведуправление обороны — прекрасное и перспективное место, но попасть туда очень трудно, почти невозможно.
Милтон отпил глоток коктейля.
— Разведуправление? — задумчиво переспросил он. — Почему именно разведуправление?
Мейседон был рад поставленному вопросу, ответ на него был давно составлен и продуман.
— Потому что разведуправление в наибольшей степени информировано о планах и программах Пентагона. Ведь оно координирует деятельность разведок армии, авиации и флота. И знает нечто и сверх чисто военных мероприятий.
Милтон некоторое время раздумывал, глядя на огонь за каминной решеткой. Потом негромко, точно размышляя вслух, проговорил:
— Что ж, мне думается, мы сработаемся, сынок.
— А я так уверен в этом, мистер Милтон! — без паузы отозвался Мейседон.
Старик улыбнулся, его тяжелое лицо собралось крупными складками, но выцветшие голубые глаза смотрели молодо и ясно. С неожиданной легкостью подняв из кресла свое большое костлявое тело, Милтон положил руку на плечо Мейседона, предупреждая и его попытку подняться, и веско, как о деле давно решенном, сказал:
— Вы никуда не уедете из столицы после этих дурацких курсов. Вы будете служить в Форт-Фамбле, в Пентагоне. И именно в разведуправлении!
Сердце Мейседона забилось.
— Благодарю, мистер Милтон.
— Ну-ну! Если вы для меня сынок, то я для вас отец.
— Благодарю, отец.
Милтон слегка сжал плечо будущего зятя.
— Поработайте там, осмотритесь, заведите полезные знакомства. Ну, а потом уж поговорим о серьезных делах. — Он усмехнулся. — Играете на бирже? С переменным успехом?
— Да, отец.
— Прекратите. У вас слишком мало связей и еще меньше денег, чтобы добиться успеха в этом бизнесе. Приобретите акции «Радио корпорейшн», я скажу, когда и какие.