Инопланетянка
Шрифт:
– Нет? Ну, как хотите, – я поставила швабру в угол, как наказанную, а сама обняла рукой ведро, полного металлического кавалера – коротышку, – А как вам мои новые бальные перчатки? Правда, они чудесные? Вам нравятся? Конечно, я с удовольствием потанцую с Вами.
Я сделала несколько поворотов на одном месте и посмотрела на пятна голубой краски на ведре, похожие на два глаза.
– У такой нестандартной девушки может быть только такой нестандартный кавалер, – я печально улыбнулась голубоглазому принцу Ведро, и сообщила, – Пора вам набрать воды и немного освежиться, – вместе со своими помощниками отправилась в туалет. Люблю
На полу окурки, вокруг унитазов пепел и плевки, тоже самое с раковинами. Поправила перчатки цвета лимонной цедры, насыпала побольше моющего средства, чтобы перебило запах и было не так противно.
Недавно мыла полы в классе во время дежурства. Кто может, тот платит уборщицам, и они моют за них. Моя семья не в состоянии себе этого позволить, приходится мыть самой.
– Эй, Тоня, давай мы будем платить тебе, и ты будешь за нас мыть. Джинсы себе новые купишь, – смеется Пашка, наблюдая, как я выметаю шелуху от семечек.
Весь урок английского он лузгал семечки и бросал их на пол, помогал мне продлить дежурство и сделать его незабываемым. Его друг Саша и того хуже. Харкается прямо на пол или высморкается, а сопли об столешницу оботрет. Что не сделает ради меня? Очень любит. Девчонки гораздо более деликатные в этом отношении, жвачку наклеят, фантики в стол подкладывают.
Вместе с двумя своими помощниками зашла в светлый кабинет и принялась выгребать мусор из корзины в пакет. Потом взялась за пыль, полила цветы и стала натирать полы.
Мыть полы совсем несложно. Тяжелый труд – это когда студенты – родители после учебы мчались на работу, утром мели двор, а ночью работали охранниками, готовились к экзаменам и умудрялись получать красный диплом, с пятью детьми на восьми квадратных метрах в коммуналке. Заработать карманные деньги, вымыв полы— это способ получить удовольствие, возможность купить шоколадку, новую одежду или сходить в кино, только и всего. Хочешь красиво жить – заработай.
Мыть в учительской вообще одно удовольствие. Никаких черных разводов от ботинок, никаких семечек и жвачек, плевков и огрызков. Все равно, что моешь собственную квартиру, где только что побывала толпа родственников. Довольная тем, что дело идет быстро, коридоры оказались чистыми, а день обещал быть приятным и солнечным, я принялась напевать песню. Танцевать с кавалером, пусть даже шваброй, было приятнее под музыку.
Дойдя до конца кабинета, сгребла в кучу мусор и наклонилась, чтобы прополоскать тряпку. Не разгибаясь, я толкнула дверь спиной и попятилась, подтягивая за собой ведро и заметая тряпкой следы. Вдруг почувствовала, что карманы джинсов уперлись в какое-то препятствие. Я повернулась и увидела черные кроссовки, синие джинсы, рубашку, стала подниматься с колен, чтобы взглянуть в глаза незваному гостю, и случайно зацепилась за ручку ведра. Оно опрокинулось, а вода полилась, выметая неизвестного из учительской, и залила коридор.
Я снова схватилась за тряпку и опустилась на колени, собирая грязную воду. Времени гадать о том, кого протаранила своей пятой точкой, не было катастрофически.
– Извини, – незнакомец схватил тряпку для пыли и стал умело управляться с небольшим наводнением, направляя поток в ведро.
– Откуда ты взялся на мою…
– Я услышал шум в учительской и пошел проверить. Меня предупреждали, что кто-то придет мыть, но я не думал, что так рано.
– Не рано, а поздно. Мне еще в школу нужно успеть, – я подхватила ведро, вырвала тряпку из рук, не желая оставлять на память о себе этот несчастный грязный клочок ткани, – А еще первый этаж мыть, – и наконец, посмотрела на наглеца, посмевшего нарушить мой романтический обмен любезностями с ведром и шваброй.
– Давай я в качестве извинения тебе помогу.
Предложение о помощи от парня, охранника? Это было что-то новенькое. С чего ему мараться?
– Ты шутишь? – я так и уставилась на него, не стесняясь своего вида и как бы спрашивая, ты вообще видел, кто я? В руках ведро, швабра, тряпка, мешок с мусором.
– Нет, я серьезно, – он широко улыбался.
– Я тебя знаю?
– И я тебя, – он кивнул, а я вдруг залилась краской смущения, – Только на мне в прошлый раз было одежды меньше.
После этих слов на моих щеках можно было сготовить яичницу.
Я отлично помнила его загорелое тело, покрытое капельками пота, блестящее на солнце, оживающие мышцы на руках, которые управлялись с лопатой и мотоблоком с одинаковым мастерством.
Потная и грязная после долгой работы разогнула спину и посмотрела на отца, который привел подкрепление. Тяжелая артиллерия в виде мотоблока и папиного одноклассника с сыном была как раз тем, что могло помочь им победить многочисленного врага – не вспаханную землю и мешки с непосаженой картошкой.
– Приветствуем, трудящихся, – сказал дядя Ваня за себя и за сына, – Помощь вызывали?
Ответить у них сил не было. Весь их вид говорил сам за себя. Я скользнула взглядом по Косте, который стоял рядом со своим отцом и ждал команды начинать работу. Высокий, с темными прямыми волосами, в черных шортах, голый по пояс, он напоминал Маугли, который только что вышел из джунглей, рок-звезду, кого угодно, а не пахаря. Раньше она никогда не думала о нем в таком духе, когда строили снежные крепости и бросались друг в друга снежками. Переживала, что попадала ему прямо в лицо, это да, но то, какое оно симпатичное заметила только сейчас.
Необходимость продолжить работу не дала дольше фантазировать на Костин счет. Я схватила ведро и принялась бросать картошку, торопясь, успеть как можно больше, пока он здесь.
Нас с Костей злой рок преследовал. Если мы встречались, обязательно что-нибудь происходило. На рыбалке, я умудрялась закинуть крючок так, что обязательно подцепляла его штаны. Когда пошли за ягодами, случайно спугнула змею, и та укусила Костю, оказавшегося поблизости. Ногу обвязали платками, чтобы яд не распространился, а Костю увезли в больницу. Зимой он тянул санки, на которых я сидела, катал по заснеженным дорогам, споткнулся и ударился подбородком о ледяную глыбу. Прикусил язык так сильно, что в нем была дыра, и пришлось везти зашивать. Последней каплей стала стрельба из самострела. Костя и брат сделали их из старых хоккейных клюшек. Привязали прищепки, взяли мешок гороха и устроили тир – стрельбу по металлическим банкам. Дали мне самодельную винтовку и уселись, чтобы посмотреть, как справлюсь. Выстрелила я отменно, с зажмуренными глазами так, что ранила бойца. Горошина влетела в забор, и отрекошетила прямо в Костин глаз. Захотела бы сделать нарочно, точно промазала бы. Глаз не переставал слезиться, а мама Кости взволнованно спрашивала, что произошло. Я боялась, что Костя выдаст.