Инородное тело

Градова Ирина

Пнув ногой безжизненное тело Дениса, Влад сказал, тяжело дыша:

– Ну все, говнюки, конец вам пришел!

Его нога вновь поднялась, нацелившись в голову лежавшего на полу парня. Дэн напряг последние силы и бросился вперед, накрыв собою Дениса. Удар тяжелого армейского ботинка пришелся ему в ребро, и он услышал, как оно хрустнуло. Но, несмотря на боль, взгляд его был сосредоточен лишь на лице друга. Белки глаз Дениса поблескивали между ресницами полуоткрытых глаз, но в остальном он оставался неподвижным и безучастным по отношению ко всему происходящему.

– Дружка прикрываешь, да?!

Издевательский смех, сопровождавший данное глубокомысленное

высказывание, заставил Дэна поднять голову: он испугался, что нежелание «общаться» будет истолковано не в его пользу, а единственной возможностью спасти Дениса и выжить самому было – тянуть время. Он зажимал руками рану в боку друга, пытаясь предотвратить значительную потерю крови. Он не представлял, есть ли у Дениса хотя бы один шанс, но, раз он этого не знает, стоит попробовать его спасти.

– Зря стараешься, – заявил Влад, глядя на распростертые у его ног тела. – Не выживет он. Но ты – другое дело! И как это тебе удалось – так долго всех нас дурачить?! Ну, теперь-то – все: тебя никогда не найдут, понимаешь? Эти ищейки могут перерыть все парки, все лесополосы в Питере, но они так и не узнают, куда…

Еще один выстрел, прогремевший где-то над самым ухом Дэна, заставил его оглохнуть – как раз на это ухо. Влад, все это время стоявший над ним и размахивавший ремнем, неожиданно покачнулся. На его лице застыло выражение раздраженного изумления и досады. Влад попытался распрямиться, но не смог и, откачнувшись назад всей спиной, рухнул на бетонный пол. Дэн, несмотря на кровь, застилавшую ему глаза, разглядел маленькую согбенную фигурку и поначалу принял ее за девичью. Фигурка скорчилась у противоположной стенки, дрожа и сотрясаясь с головы до ног – всем телом. Утерев, а вернее, размазав кровь по лицу, Дэн получил возможность видеть лучше и понял, что стреляла вовсе не женщина.

– Лю…циус?! – пробормотал он, не веря своим глазам.

– Помоги! – Голос главы рода прозвучал еле слышно, подобно шелесту листвы. Он продолжал сидеть на корточках, умоляюще глядя на Дэна своими огромными бесцветными глазами. Его скрюченные пальцы, давно уже выпустившие оружие, слегка шевелились, словно он по-прежнему нажимал на спусковой крючок. – Пожалуйста, помоги…

Дэн не понял: просит ли это несчастное, загнанное существо в бархатном кафтане, выглядевшем невообразимо карикатурно на его изувеченном теле, за себя или за Влада? К счастью, ему не пришлось задумываться об этом, потому что громкие вопли и чей-то вой за дверью, тут же перекрытые звуками сирен и автоматных очередей, прервали его едва начавшееся общение с Люциусом. Когда дверь наконец распахнулась, впустив неяркий свечной свет из «зала», и Дэн услышал вопрос: «Ты в порядке, парень?», он откинулся назад, расслабившись и, чувствуя мучительную боль в мышцах связанных рук и сломанных ребрах, закрыл глаза.

* * *

Хорошо Карпухин догадался настоять на том, чтобы сразу везти Дениса и Дэна в мою больницу; так они, по крайней мере, оказались у меня на глазах и оставались по сию пору. Сына, слава богу, отпустили сразу же после осмотра, так как его раны не требовали пребывания в стационаре, особенно учитывая тот факт, что его мать – врач. Правда, я не позволила Дэну вернуться к бабушке, и Шилов забрал его к нам, чтобы держать под присмотром, на всякий случай, пока я оставалась при Денисе в реанимации. К счастью, анестезиология и реанимация – как раз мое кровное отделение. Здесь все меня знают, поэтому никто и не пикнет, видя, как я сную туда-сюда, приглядывая за Дениской. Операцию провел

Константин Левин – нам просто повезло, что именно он дежурил в ту ночь. Несмотря на то что поначалу положение казалось более чем серьезным, ранение Дениса оказалось неопасным для жизни, хоть он и потерял изрядное количество крови. К счастью, в отделении переливания крови нашей больницы запасов материалов для его группы было вполне достаточно, поэтому все прошло удачно. Состояние Дениса было стабильным, и, немного подремав на кушетке, к утру я приняла душ и переоделась в чистую одежду, которую предусмотрительно чуть свет притащил мне Шилов. Вернувшись, я, к своему удивлению, обнаружила Кадреску. Он сидел в кресле напротив ординаторской и явно ждал меня.

– Ну? – требовательно сказал он.

Более кратким быть просто невозможно, однако я понимала, что для Леонида такое поведение – вершина эмоционального подъема. То, что он не удовлетворился простым звонком, а пришел перед работой лично справиться о состоянии Дениса, стоило дорогого – это понял бы любой, кто хоть сколько-нибудь знал нашего патолога. Поэтому я сразу же выложила ему все о состоянии парня.

– Значит, выкарабкается? – коротко спросил он.

– Теперь уже точно.

– Хорошо.

Видя, что он собирается уходить, я остановила его вопросом:

– А как дела у Карпухина с Лицкявичусом – они взяли этот вампирский притон?

– Только благодаря связисту майора – он сообразил установить на подошве кроссовки Дэна радиомаячок, иначе мы никогда их не нашли бы!

– Если я его встречу, зацелую до смерти, связиста этого! – пробормотала я.

– На самом деле, как ни странно, своими жизнями Дэн и Денис обязаны исключительно их верховному вампиру, главе рода – Люциусу, – заметил Леонид, сохраняя каменное выражение лица.

– Это как?!

– Увидев, что Влад Прокофьев собирается убить парней, Люциус выстрелил в него. Слава богу, не убил, – есть шанс получить показа…

– Погодите-ка! – перебила я. – Вы сказали – Влад Прокофьев?!

– Ну да, братец нашего Илюшеньки и, кстати сказать, Люциуса, то есть Григория Прокофьева.

– Они что, все трое – братья?!

– Ага. Помните, вы говорили, что у Ильи есть больной брат?

– Ну да, только никто почему-то не мог членораздельно сказать, какой именно у него диагноз.

– Это потому, что Влад не распространялся на эту тему. У Григория – острая порфирия в последней стадии. К сожалению, Влад практически обрек брата на смерть, не позволяя ему получать необходимые медикаменты и процедуры. Наоборот, он придумал, как извлечь выгоду из недуга брата, и вместе с Ильей и тем парнем из ФГУ они рубили неплохие бабки: сбывали кровь редких групп пациентам, торговали обычной кровью среди адептов своей вампирской секты и даже не гнушались грабежами – вы сами видели на Прокофьеве один из трофеев, снятых им с убитого Щукина.

– Вы сказали, у брата Ильи и Влада – порфирия? Разве она лечится?

– Скорее нет, чем да, – пожал плечами Леонид. – Но можно было, по крайней мере, облегчить его страдания, вы не находите? К тому же, пока заболевание не было таким запущенным, еще можно было хоть что-то сделать. Ведь что такое порфирия – это редкая наследственная или приобретенная болезнь крови! Организм жертвы порфирии не в состоянии вырабатывать основной компонент в составе крови – красные кровяные тельца.

– Ну да, – кивнула я, – отсюда и экстремальная чувствительность к свету, ужесточение кожи вокруг губ и десен, проблемы с зубами и пугающий внешний вид!