Иностранец. Друзья и враги
Шрифт:
– А это какой-то семейный дар? Или так умеют все целители? – подтолкнул я ее к мысли.
– А, вот ты о чем! – воскликнула Катя и шуточно ударила себя по лбу. – У меня раньше было впечатление, что ты хотя бы что-то знаешь про род и наши способности. Только, наверное, тебе никто не рассказывал о том, как дела обстоят на самом деле. Или рассказывал?
– Нет, – отрицательно замотал я головой. – Совершенно ничего не рассказывали.
– А! Так ты вообще ничего не знаешь. Ну тогда слушай, – Катя важно выровняла спину, скрестила ноги перед собой и как-то по-учительски склонила голову набок. Видно было, что эта тема является для нее не новой и
– Позвать?! – удивился я. – Мысленно?
– Мысленно, – довольно улыбнулась Катя. – Члены рода могут общаться друг с другом на расстоянии около ста метров. Хотя дед может и за километр зов отправить. А вот если он еще и настроится, то это будет километра три-четыре.
– Ого! – удивился я. И было от чего. Большинство камонтоку могло только атаковать или защищать. У многих кланов смысл был в том, чтобы остаться жить и не быть уничтоженными в веках. Такое интересное умение – это нечто.
– Но это только разговор, – важно подняла руку Катя. Видно было, что мое удивление пришлось ей по душе, и она продолжила меня удивлять: – Подать сигнал с помощью эмоции гораздо проще и легче. Только вот чем дальше родственник, тем больше расходуется энергии. К счастью или к сожалению, в современном мире гораздо проще использовать обычный трепальник. Эта сфера наших талантов не востребована.
– Трепальник? – удивился я, и больше не названию, его-то я понял – это она наверняка про телефон говорит. Только вот все равно слово «трепальник» прозвучало, словно принцесса ругнулась на приеме перед гостями матом, короче, это слово не соответствовало Кате.
– Так у нас коммуникаторы называют. И на руке не носят больше, в виде старых трубок используют, – подсказала мне Катя.
– Понятно, – кивнул я. – Только вот все равно комантоку крутое.
– Нет, нет, – отрицательно замотала головой Катя. – Это не камонтоку. Это так… Побочное умение, которое проявилось в результате основной работы. Основа нашего камонтоку – это возможность при некоторой подготовке читать память человека. Искать ответы в голове у преступника и предателя. Еще меня недавно начали натаскивать в боевом целительстве. Ментальные атаки и защиты, способность захватить тело противника.
– То есть?!
Захватить тело противника. Я даже немного подскочил. Разговор, который начался совершенно обыденно и как бы случайно, открывал передо мной огромный и перспективный мир.
– Да все просто, в случае нужды я могу залезть в голову к человеку и завладеть его телом, а потом, вместо того чтобы он выстрелил в меня, он берет и стреляет в своего товарища или в себя, – пожала она плечами. – Вариантов много. Я даже два раза в освобождении заложников участвовала. Могла бы больше, но дед никого не пускает. Только если уверен, что в случае штурма мы не пострадаем.
В последнем предложении чувствовалась нешуточная обида. На губах даже мелькнула небольшая улыбка, сестра умильно расстроилась, как будто это было именно то, к чему она стремилась всю жизнь. А дед, такой негодяй, ее не пускает.
– И эти техники как далеко работают? – решил уточнить я.
– На небольшое расстояние. Я либо должна настроиться на человека, либо видеть его. Только вот что одно, что другое нужно делать замерев. А при замене сознания лучше лежать, а то упадешь и разобьёшь себе что-нибудь, – грустно сказала она. – К тому же если настраиваться, то нужно пару минут.
– Прикольно, – сказал я. – Как боевики вы так себе, а вот…
– Мы, – перебила меня Катя. – Мы.
– А, ну да! Извини! Сама должна понимать, что я еще не привык, – примирительно улыбнулся и продолжил: – Мы! Как боевики так себе, но вот как следователям и диверсантам нам нет цены. Дед также замирает?
– Он как раз таки нет, – сказала Катя. – Он потоки сознания раздваивает, и этого ему достаточно, чтобы и человеком управлять, и себя контролировать. К тому же ему и маме настраиваться не нужно. Они как-то одним движением, говорят, можно. Только у меня пока не получается, меня этим техникам только недавно начали учить. А дед говорит: «Тренируйся, и толк будет!» А на ком тренироваться? Боевое применение может человека даже убить. Нет у меня таких людей, на которых я могу потренироваться.
– Так, ну это все для дела. Допустим! А положительное есть что-нибудь? – решил уточнить я.
– То есть? – обиделась сестра, – А этого что? Мало?
– Да нет. Только если ты умеешь проникать в сознание, то это значит, что у тебя есть шанс не только что-то оттуда забрать, но и что-то туда принести, – важно расширив глаза, медленно сказал я.
– Ну, это ментальное целительство, – Катя начала соображать, о чем я. – Вообще мы, развивая свои навыки, можем включать эмпатию и чувствовать больного или присутствовать на важных переговорах и чувствовать, что думают люди. Не обманывают ли.
Клиника у нас для душевно больных, привозят к нам разных пациентов, и мы с ними работаем. Не все могут пережить воспитание в роду. Кто-то не может пройти особо жесткое испытание. Кто-то спать не может. У кого-то кризис среднего возраста. У кого-то кошмары. Короче, много всякого. И когда люди и их окружающие начинают понимать, что другого выхода нет, то приезжают к нам. Да и это не основная работа. Драки, разборки, войны, просто чрезвычайные случаи. Всего много, а голова – такой орган, который не прощает ошибок. Разные случаи бывают. Бывает, голова треснет. Кость залечить целитель может, а вот как быть с поврежденным мозгом? Тоже к нам везут.
– И реально мозг латаете? – не поверил я.
– Ну не то чтобы латаем, – сказала Катя. – Воздействуя на определенные участки мозга, заставляем его выйти на рабочий режим. Помогаем ему быстрее восстановить свои функции.
– И что, прям люди выздоравливают? – не поверил я. – И с дырками в голове?
– Хм, – грустно ухмыльнулась Катя, – и такие были. У меня два было. Один восстановился нормально. Уходил на своих двоих. Мы его полностью восстановили. Пуля попала в такое место, что ничего не пострадало. Он все помнил и сам старался выздороветь. Соблюдал диету и все мои требования. А вот у второго тяжело было. Потерял память. Практически всю. Говорить мог, а вот вилку держать не умел. Или вот машиной мог управлять, а позвонить не мог. К сожалению, имени своего так и не вспомнил. Зато живой, что само по себе чудо.