Иной смысл
Шрифт:
Раз уж виноват по двум пунктам обвинения — соответственно, гораздо выше вероятность того, что виноват и по другим трем. Сетевое покушение опровергнуть невозможно — взлом личного компа пострадавшего был осуществлен именно с компа Ветровского. В общем-то, Стас знал, кто на самом деле виноват, — но… Во-первых, не хотел ввязывать в это Лешу. В конце концов, ему хуже уже не будет, Во-вторых… да, «во-вторых» было куда сложнее: Стас вообще не желал больше ни видеть, ни знать Алексея Канорова.
Полторы недели назад
Стас был так счастлив увидеть обоих, что вначале не заметил ни некоторой отстраненности Гонорина, ни трагического выражения на лице Жени. Не до того было — он жаждал узнать, что происходит в Ордене, кто как отреагировал на известие о его аресте, не случилось ли еще чего-нибудь.
Алфеев мялся, явно не горя желанием отвечать. Алик полминуты помолчал, потом посмотрел Ветровскому в глаза:
— Стас, ответь мне честно. Моего отношения к тебе это в любом случае не изменит. Но мне нужна правда. Я понимаю, это личное дело, но…
— Но — что?
— Стас, ты — гей?
Сперва ему показалось — ослышался. Но, судя по выражению лица Женьки, Алик и правда это спросил. На полном серьезе.
Стас встал, выпрямился, насколько позволяли скованные руки и ноги, и проговорил:
— Торжественно и искренне клянусь, что всегда принадлежал исключительно к гетеросексуальной ориентации и никогда не испытывал ни малейшего влечения к представителям своего пола. Более того, даже из любопытства никогда не пробовал. Если ты хочешь спросить меня, не педофил ли я часом…
— Нет, нет! — Алик выставил перед собой руки. — Об этом и речи быть не может. Прости, что пришлось спрашивать, но нам нужно было убедиться. В конце концов, с девушкой тебя никто не видел…
— А с парнем кто-нибудь видел? — с сарказмом поинтересовался Стас.
Женька и Алик разом сделали вид, что на столе лежит нечто крайне интересное и достойное внимательного разглядывания. Стас ждал. Наконец Алфеев нехотя ответил:
— Ага. Весь институт.
— Что? — «Нет, у меня определенно что-то со слухом».
— Весь институт видел фотографии тебя с Алексеем Каноровым, на которых вы почти что целуетесь. Также на компе Канорова найдены голографии тебя же в, гм, обнаженном виде и очень, так сказать, откровенных позах.
Стас открыл рот. Потом закрыл его. Медленно, осторожно опустился на скамью. И участливо поинтересовался:
— Ребята, вас по голове не били? Мы с Лешкой дружим, да, но мы не… геи. Я не представляю, откуда эти фото и голограммы.
— Леша — гей, — тяжело обронил Алик. — Он, э-э-э, встречался с Бекасовым.
Бред. Бред, бред, бред же!
— Что ты несешь? — В голосе Ветровского звучал неподдельный ужас.
— Стас, выслушай меня внимательно и не перебивай. Я тебе расскажу все, а ты потом это прокомментируешь, — тихо сказал Женя. — И да, на всякий случай — учти: мы тебе верим. И все, что ты скажешь, мы будем считать правдой.
— Спасибо…
— Не за что. Мы твои друзья, и… мы твои друзья.
— Рассказывай.
— На следующий день после твоего ареста ректор подписал распоряжение для Инспекционных бригад — проверить всех, кто плотно с тобой контактировал, в особенности — тех, кто работал в детдомах. В том числе — Канорова. При инспекции в его компе была найдена фотография. Вы сидите в кафе, едите мороженое и почти что целуетесь. Там реально видно, что вы только что целовались.
Стас скрипнул зубами и сжал кулаки.
— Одним из свидетелей был Костя Малюткин, главный сплетник ВИПа. Он ухитрился перефотографировать снимок с экрана и эту свою фотографию выложил в институтскую сеть. Через несколько часов после этого несколько человек с кафедры информатики взломали комп Канорова и покопались в его файлах… основательно так покопались. Ничего по Ордену там, естественно, не было, зато было до фига порнухи. Ну, не совсем порнухи… так называемых эротических рассказов с тобой в главной роли — причем твое тело описано с редкой точностью, до последней родинки на заднице, пардон.
— Если ты помнишь родинку на моей заднице, походив со мной и остальными в душ после спортзала, то почему бы и ему не запомнить? — язвительно поинтересовался Стас. — Тем более, раз уж он специалист… по задницам. Ладно, ладно, молчу. Продолжай.
— Кроме рассказов были очень хорошо сделанные голограммы и фотки, про которые я говорил. Мы изъяли их из сети — спасибо Галине Викторовне, она не верит в твою виновность и считает, что тебя подставили, в том числе с этими фотками. Исследовали — они обработаны в программах, причем конкретно так обработаны. В тот же день, когда ему взломали комп, Каноров уехал из общаги. Куда — неизвестно. Дома его нет. Комп он, соответственно, забрал с собой. Пушистый зверь песец заключается в том, что мы переусердствовали при изъятии материалов из сети — копий не осталось нигде, кроме как у нас. И теперь мы не можем доказать, что это не мы обработали снимки. Нам не верит почти никто.
— П…ц, — емко прокомментировал Стас, не прибегая к смягчающим сравнениям из разряда северной фауны. — Полный п…ц. Значит, так: я общался с Лешей только как с другом, о его ориентации понятия не имел — хотя мог и догадаться, конечно. Любая информация с его компа — лажа и подстава. Это все, что я могу сказать по данному вопросу.
— Я так и думал, — кивнул Женя. — Но не уточнить мы не могли.
— Я понимаю. Вы пытались с ним связаться, объяснить ситуацию?