Иной Сталин. Политические реформы в СССР в 1933-1937 гг.
Шрифт:
В апреле 1925 г. со своей программой выступили и правые. Бухарин предложил альтернативный курс, бросив призыв: «Обогащайтесь!», обращенный к середнякам и кулакам. Он уверял, что чем богаче будет подавляющая часть населения — крестьяне, тем больше страна за счет лишь налогов да прибыли от продажи деревне промышленных товаров сможет направлять средств все на ту же индустриализацию. Бухарин только предлагал растянуть ее на неопределенно длительный срок и поставить в зависимость от результатов сельскохозяйственного производства, весьма неустойчивого в силу климатических и почвенных условий страны.
Так обозначилась единственная цель, но два пути к ней.
О сути своего видения пути развития СССР Сталин открыто заявил в докладе «К итогам работы XIV конференции РКП(б)», сделанном 9 мая 1925 г. Как
Так Сталин на практике начал осуществлять ту линию поведения, которую определил для себя еще в марте 1922 г. в статье «К вопросу о стратегии и тактике русских коммунистов». Главное — составить «план организации решающего удара в том направлении, в котором удар скорее всего может дать максимум результатов»[15]. Потому он и принял индустриализацию как генеральную линию партии и страны. Ну а способ ее осуществления, полагал, подскажут конкретно-исторические условия. Пока же средства можно получать, опираясь на союз с середняком и вытесняя кулака.
Совместив предложения левых и правых, Сталин полагал, что объединил партию выдвинутой ею же общей целью. Но он ошибся. Своей компромиссной, центристской по сути позицией он вызвал к жизни «новую оппозицию», уже не предлагавшую собственный вариант политического курса, а направленную прямо против самого Сталина. Оппозиция, объединила в основном терявших позиции сторонников и Зиновьева, и Троцкого, да еще привлекла на свою сторону Крупскую, человека, близкого Ленину.
Не дав оппозиции перерасти в большинство и потому сохранив свои позиции, Сталин заметил, что не жаждет крови, не пойдет на те решительные меры, право на которые предоставлял в подобных случаях съезду Устав партии. В заключительном слове он призвал к примирению, успокаивая проигравших. «Мы против политики отсечения, — сказал Сталин, но тут же оговорился: — Это не означает, что вождям позволено будет безнаказанно ломаться и садиться партии на голову»[16]. Все же прорвавшуюся скрытую угрозу, вроде бы отнесенную на будущее, Сталин претворил в жизнь довольно быстро, уже на первом пленуме ЦК нового созыва, продемонстрировав всем, что значат и пост генсека, и подчиненный ему аппарат ЦК.
…При создании ПБ в марте 1919 г., в самый разгар гражданской войны, особо оговаривались его численность — «5 членов центрального комитета», и функции — «принимает решения по вопросам, не терпящим отлагательств»[17]. Истинный же смысл ПБ раскрывали не эти общие слова, а персональный состав. Ленин — председатель СНК, Троцкий — нарком по военным и морским делам, Крестинский — нарком финансов, Сталин — нарком по делам национальностей, Каменев — председатель столичного Московского Совета. Тем самым демонстрировалось, что практически ПБ является узким руководством страны, скорее государственным, нежели партийным органом, объединяет не теоретиков и идеологов, а практиков, глав тех ведомств, от которых зависела тогда судьба РСФСР.
Сущность ПБ изменилась в 1921 г., когда гражданская война была выиграна, но мировая революция так и осталась весьма отдаленной перспективой, когда потребовалось найти новые, более реальные ориентиры, выразившие бы национальные интересы страны. На этот раз ПБ оказалось своеобразным «круглым столом», собравшим представителей
То, что произошло на XIV съезде, продемонстрировало наличие и более опасных симптомов — действительно начавшегося перерождения партии, точнее, отдельных ее губкомов, а вместе с ними и конференций, съездов. Губкомы становились ареной столкновений, сведения личных счетов, проявления неуемной жажды власти, сопровождавшихся шельмованием политических противников. Партия все дальше уходила от роли, взятой ею же в Октябре, единственной власти в стране.
Судя по последующим событиям, Сталин оказался единственным человеком в партийном руководстве, понявшим всю пагубность сложившегося положения. Он осознал, что РКП(б) почти исчерпала свои возможности, свершив то, ради чего и создавалась, — захват власти и ее удержание. Мирная созидательная работа требовала принципиально иной, кардинально перестроенной партии, призванной решать иные и по-иному, нежели прежде, задачи.
Начал Сталин с самого простого, но того, что должно было «дать максимум результатов», — с реорганизации ПБ, возвращения ему изначальной функции. На пленуме 1 января 1926 г., умело манипулируя «мнениями» членов ЦК, он добился, казалось бы, немногого. Такого состава ПБ, в котором из старых его членов не было только Каменева, зато появились лица явно вторых ролей, твердые сторонники генсека — Молотов, Ворошилов, Калинин, Именно они вместе с оказавшимися также «управляемыми» Рыковым и Томским дали Сталину большинство — шесть голосов из девяти — и позволили уже во второй половине года пойти на то, чего на съезде он вроде бы обещал не делать: в июле «отсечь», вывести из ПБ Зиновьева, а в октябре и Троцкого. Тем самым практически была уничтожена прежняя, но всего лишь мнимая представительность в ПБ различных мнений и взглядов, в конечном счете сводившихся к остававшейся неизменной, несмотря ни на что, ориентации на мировую революцию. Заодно Сталин заменил Зиновьева Молотовым на посту председателя ИККИ.
Реорганизовав ПБ чисто формально — увеличив число его членов с первоначальных пяти до девяти, но заполнив его своими явными приверженцами, уже только этим Сталин решительно порывал с традициями «старой гвардии». Продолжая яростно полемизировать не с членами ПБ, а с лидерами теперь уже «объединенной» оппозиции, слишком поздно сплотившей былых непримиримых противников — Троцкого и Зиновьева, он только упрочивал собственную линию.
В декабре 1926 г., выступая на VII пленуме ИККИ, в который раз Сталин отстаивал свой план, доказывая, что он не означает отказа или отхода от социалистической идеи, а лишь на неопределенный срок сужает ее территориально. «Политическая база социализма, — отмечал он, — у нас уже создана, это диктатура пролетариата». Развивал мысль: «Экономическая база социализма далеко еще не создана, и ее надо еще создавать». И конкретизировал: чтобы ее создать, надо «сомкнуть сельское хозяйство с социалистической индустрией в одно целое хозяйство»[18].
Обосновывая свой курс внутри ВКП(б), Сталин предлагал решать принципиально иные, откровенно национальные задачи, считая их более верными и убедительными. «Мы должны приложить все силы к тому, — уточнял он, — чтобы сделать нашу страну экономически самостоятельной, независимой, базирующейся на внутреннем рынке…»[19]
Ничего и нигде не говорил Сталин лишь о той цене, которую придется заплатить СССР за экономическую независимость. За индустриализацию и модернизацию. За социалистическую систему хозяйства, которая может развиваться «бешеными» темпами и обогнать капиталистическую за весьма короткий срок и тем самым позволит достичь конечной цели — создания общества процветания и благоденствия, с самым высоким уровнем жизни — общества социалистического.