Инсайдер 2
Шрифт:
Глава 3
Пять лет спустя.
Реджина
Я не могу дышать. Отчаянно дергаюсь, пытаясь помочь себе, но ничего не выходит. Мои кисти прикованы наручниками к кровати, мою шею крепко держат руки мужчины, который управляет сейчас моей жизнью, и я не смогу дышать без его разрешения. Я не сопротивляюсь, это бессмысленно, и позволяю ему использовать меня так, как он хочет. Глоток воздуха, как поощрение для любимого питомца, и снова пропасть, раскручивающаяся перед моими глазами своими бесчисленными гранями и оттенками черного. Мне страшно, больно,
Я чувствую себя грязной, сумасшедшей. Может быть, я такая же, как он.
Мне не должно нравиться отдавать свою жизнь в его руки.
Но я делаю это. Снова и снова. Ночь за ночью.
– Пожалуйста, не надо, – срывается с губ отчаянное рыдание. – Я не хочу. Оставь меня. Хватит!
– Все хорошо, Реджина. Я с тобой. Ну же, малышка. Открой глаза. Это я, Нейт. Это просто кошмарный сон.
И это тот самый неловкий момент, когда, просыпаясь с криком на губах и глядя в испуганные глаза мужа, задаешься мысленным вопросом: а как много я успела наговорить во сне?
– Что тебе снится, Реджи? – спрашивает Нейтон, обнимая меня и привлекая к своей твердой груди. Он такой горячий, а я трясусь от озноба, все еще ощущая острую нехватку кислорода, и отвратительное мне самой нездоровое желание.
– Я не знаю, – качаю я головой, прижимаясь к нему крепче.
– Ты рассказывала о своих кошмарах психологу? – спрашивает он, поглаживая меня по спине, большими сильными ладонями, и добавляет, когда я отрицательно качаю головой: – Тебе необходимо сказать.
– Но не я наблюдаюсь у мистера Томпсона, – я пожимаю плечами, постепенно расслабляясь в руках Нейтона. – То есть, мы всегда с Эсми вместе на встречах с доктором, и я бы не хотела пугать ее рассказами о кошмарах. Она только начала выходить из своей скорлупы и общаться с другими детьми. Док говорит, что Эсмеральда совершенно нормальный для своего возраста ребенок. Просто с более развитым воображением, чем у ее сверстников.
– Я в этом и не сомневался. Просто некоторым детям надо немного больше внимания и любви. Я был тоже немного замкнутым до определенного возраста. Отец рассказывал, что я часто разговаривал с вымышленным другом, которого никто, кроме меня не видел, а потом родился Эрик и все встало на свои места.
– Ты намекаешь? – я с зарождающейся улыбкой смотрю в теплые янтарные глаза Нейтона. Он спускает с плеча бретельку атласной комбинации и накрывает ладонью мою грудь.
– Я не просто намекаю. Я думаю, нам необходим еще один ребенок. Эсми нужен брат, а мне…
– Наследник? – смеюсь я, приподнимая бедра и позволяя мужу стянуть с меня трусики. – А если родится девочка?
– Я буду ее обожать и лелеять, – широко улыбаясь, обещает Нейтон, раздвигая мои ноги и оборачивая их вокруг своих бедер.
– Нейт, тебе вставать через пару часов, – запоздало вспоминаю я, и закусываю щеку изнутри, чувственно стону, ощущая, как он осторожно наполняет меня собой и начинает медленно ритмично двигаться.
– Ты такая сладкая, Реджи, – хрипло шепчет Нейтон и целует меня в губы. Я впиваюсь пальцами в его плечи, подстраиваясь под ритм, и уже точно зная, сколько мне понадобится времени, чтобы получить разрядку, и что он скажет после. Никогда не думала, что мне будет нравиться предсказуемый, уютный секс. А сейчас, после очередного кошмара, он мне жизненно необходим.
– Мне так хорошо с тобой, Реджи, – произносит Нейтон, когда все заканчивается. Мы лежим, переплетясь руками и ногами, задыхающиеся и уставшие. Я смотрю в его нежные, выразительные глаза, очерчивая пальцами волевую линию подбородка, и понимаю, что никогда в жизни не встречала мужчину лучше, чем Нейтон Бэлл.
– Ты слишком идеальный Нейтон. Иногда мне так страшно… – бормочу, заставляя его рассмеяться над моими словами.
– Чего ты боишься, глупышка?
– Что ты разочаруешься во мне, разлюбишь, найдешь кого-то такого же правильного…
– В тебе есть все, что мне нужно, Реджина, – уверенно отвечает Нейтон.
– Но твой отец так не считает.
– Мой отец своеобразный человек старой закалки. Он считает, что я пренебрег своими обязанностями по укреплению влияния нашей семьи. Ему необходим был мой брак с Сарой Грин. Но я уже рассказывал тебе, что мы не просто так расстались. Это было обоюдное решение.
– Гарольд любит твою мать. Хотя это и был династический брак, слияние двух влиятельных семей, – замечаю я, чувствуя, как застаревшая обида снова тревожит сердце. Нейт может и не замечает, но меня очень задевает пренебрежительное отношение ко мне Гарольда Бэлла. От одного его взгляда мне хочется спрятаться в самый темный угол, и никогда оттуда не вылезать. Этот мужчина меня ненавидит и считает недостойной Нейтона.
– У родителей бывали и сложные времена, – вдохнув, произносит Нейт, запуская пальцы в мои волосы и массируя затылок мягкими поглаживаниями. От удовольствия я почти мурлычу. – Но они справились. Счастье никогда не дается легко, Реджина. За него нужно бороться.
– Обещай, что всегда будешь бороться за наше счастье? – тихо прошу я, чувствуя болезненный спазм в области груди.
– Обещаю.
Я закрываю глаза и слушаю ровное, родное биение его сердца. Мне так хорошо с ним. То, что чувствую, совсем не похоже на то, что было с другими мужчинами. Я могу верить ему. Я могу говорить с ним. Мне не нужно оправдываться, не нужно бояться. Мне нравится позволять ему любить меня. Мне нравится делать его счастливым. Мне нравится делать счастливыми всех нас.
Мне нравится думать, что так будет всегда.
– Помаши папе ручкой, Эсми, – ставлю дочь на подоконник, придерживая рукой за талию. Мы вместе машем Нейтону, который подходит к черному «Майбаху» на стоянке перед домом. Я не могу не любоваться своим безукоризненно-элегантным мужем. Он выглядит, как суперзвезда, при этом чертовски умен, начитан и… О, черт, Нейтон Бэлл идеальный. Слишком хорош для меня.
Прижимаюсь щекой к пушистой кофточке Эсми, чувствуя поднимающееся внутри волнение. Нейтон запрокидывает голову, прежде, чем сесть в машину и поднимает руку. Я тепло улыбаюсь ему, ощущая, как невольно краснеют щеки. Два часа до рассвета мы провели очень нескромно и горячо. И, надо признать, Нейт не выглядит не выспавшимся. Напротив, бодрым, полным сил и довольным собой.
– Твой папочка самый лучший, – шепчу я в избытке нежных чувств, когда машина скрывается из виду. Отпускаю Эсмеральду на пол.
– Ты опять все перепутала, мам, – смеется девочка, качая хорошенькой головкой. Темные кудряшки задорно подпрыгивают вверх и опадают на пухлые детские плечики.
– И что же я перепутала, Эсми? – с улыбкой спрашиваю я, поправляя юбку на дочке.
– Это секрет, мамочка, – она делает забавную гримаску и бежит к Анне, которая только что зашла в гостиную.