Инсайдер 2
Шрифт:
Что? Он сумасшедший? Я застываю, слушая как где-то совсем рядом стучит его сердце. Он живой. Этот ублюдок не из мрамора, как его е*учий пол в гостиной, но мне не легче от открытия, которое я только что сделала. Он молчит какое-то время, давая мне передышку на то, чтобы я могла осмыслить его слова. Но в них нет никакого смысла. Он бредит. Я точно знаю, что родила свою дочь от мужа.
– Ты же понимаешь, зачем я надел на тебя повязку? – когда он снова начинает говорить, я все еще в прострации, в шоке от безумия этого мужчины. Мотаю головой,
– Ты ненормальный, больной ублюдок, – хрипло вырывается у меня, я дергаюсь, но он крепко меня держит, слишком крепко, для парня, который не выносит прикосновений. Вздрагиваю, когда Перриш дергает ткань с моих глаз. Часто моргаю, пытаясь прийти в себя.
– Пять лет назад назад, Лиса. Оживи свою память, но я и так уверен, что ты помнишь.
– Эсми не ребенок Итана. Нет! – рычу я в отчаянии, и картинки прошлого, одна за другой, мелькают передо мной. Я не могу отвлечься, фокусирую мысль на чем-то еще, и Перриш знает, как заставить меня думать о том, что ему нужно. Больной извращенец.
– Конечно, нет, – в его голосе звучат нотки раздражения. – Подумай, какие еще могут быть варианты?
Сердце застывает в груди, и я чувствую, как медленно ускользает почва из-под ног. Я бы упала, если бы он меня не держал.
– Это ложь, Рэнделл. Ты чертов лгун. Ни слова правды за все то время, что я провела в Розариуме. Я не стану играть по твоим правилам, – отчаянно дергаясь в его руках, кричу я, словно раненое и загнанное в ловушку животное.
– Я хочу рассказать одну историю, Лиса. Ты готова послушать? – невозмутимо спрашивает он, пресекая все мои попытки вырваться из его рук.
– Иди к черту. Сними с меня повязку и дай уехать отсюда. Мне не интересен тот бред, который ты снова собираешься вывалить на меня, – яростно шиплю я, сильно ударяя лбом в его грудь. Но он непробиваемая скала, бесчувственная машина, сдвинуть которую у меня никогда не хватит сил.
– Ты уедешь, Лиса. Я не собираюсь надолго задерживать тебя, – заявляет Перриш бесстрастным тоном. – Но ты же хочешь узнать ответ на свой вопрос?
– У меня нет никаких вопросов. Я не верю ни одному твоему слову.
– Ты веришь. Более того, ты знаешь, что я прав. У тебя будет время проверить мои слова. До выборов остался месяц. Мы все успеем.
– Что? Ты совсем чокнулся? Я не собираюсь иметь с тобой ничего общего!
– Ты готова послушать историю, Лиса? – его голос с глубокими чувственными интонациями вонзился в мой разум, парализуя и подавляя волю к сопротивлению. Некоторые его феноменальные способности не изменились, не ослабели спустя годы. Он разрушает меня, даже когда просто говорит. Не смотрит. Не трогает, а произносит слова с размеренной обволакивающей интонацией, вводящий меня в легкий транс.
– Если ты перестанешь прикасаться ко мне… – хриплым, безжизненным тоном отвечаю я. И тогда он отпускает мои руки. Делая шаг назад, я не испытываю облегчения от освобождения. Он еще ничего не сказал, но я уже знаю, что моя счастливая и спокойная жизнь закончится здесь и сейчас.
– Я хочу рассказать, как увидел тебя первый раз, – сообщает он нейтральным тоном. Ставит перед фактом, заявляет. Даже когда Рэнделл спрашивает, его вопрос воспринимается как инструкция к действию.
– Ты уже рассказывал. Решил повторить пройденный материал?
– Замолчи, – резко обрывает он и добавляет гораздо мягче. – И послушай. В офисе «Перриш Трейд» я увидел тебя второй раз. Не буду лукавить – я тебя не узнал. Ты видела мой офис. Сложно запомнить в лицо каждого из огромного муравейника, которым я владею.
– Мы говорим о людях, а не о муравьях, – с раздражением замечаю я.
– Ты считаешь это оскорблением? Чем муравьи хуже людей? Возможно, их бы тоже обидело такое сравнение. Человек – худший из паразитов, которых знавала Земля. Но речь сейчас не о том, как защитить планету от главной смертельной угрозы. Речь о тебе.
– Я вся внимание, – хмуро киваю я, снова отворачиваясь от него, и смотрю вниз, на побережье озера, где в порту идет разгрузка грузового судна. Я чувствую легкое головокружение, которое постепенно усиливается. Минутой позже появляется чувство тошноты, и я с трудом отвожу взгляд в сторону, пытаясь глубоко дышать. Все мои мысли крутятся вокруг дочери и того, что имел в виду Перриш, заявив, что я обманула Нейтона. Я пытаюсь просчитать сроки, сопоставить факты. Это глупо, и я понимаю, что Рэн именно этого и добивался – посеять сомнение, запутать меня, напугать, свести с ума, а потом использовать, снова и снова. Господи, как же я ненавижу этого человека. Все, что я чувствовала к нему давно умерло, и сейчас я думаю, что только по-настоящему сумасшедшая женщина могла хотеть узнать его ближе, могла просто его хотеть, находить привлекательным, сексуальным, загадочным.
– В первый раз я увидел тебя в заведении Руана Перье, Лиса. Десять лет назад, – произносит он, заставляя меня вздрогнуть всем телом. Пальцы впиваются в балку ограждения. Я закрываю глаза, чувствуя пульсирующие давление под веками. Белые точки расплываются во мгле помутившегося сознания. – Ты вряд ли помнишь об этом моменте. Я, кажется, говорил тебе, что посещал его заведение. Но тебе и в голову не пришло спросить, не мог ли я тебя там увидеть. А разве не прощупывать всевозможные варианты я тебя учил?
– Я бы помнила… Мне кажется.
– Тебе много кажется, Лиса. Одно из моих качеств, и ты с ним знакома – когда того требуют обстоятельства, я могу оставаться незамеченным, не привлекать внимания. Этому легко научиться. Все шпионы и тайные агенты использовали вовсе не внешнюю маскировку. Это скорее внутреннее состояние, ты строишь стену между собой и миром людей, не видишь их, они не видят тебя. Все очень просто, на самом деле.
– Или ты стоишь спиной к окну и смотришь на всех в отражение стекла?