Инсайдер
Шрифт:
Оливер смотрел на Маккарти, и в нем, как нарыв, разрасталась ненависть. Потрясало его то, что Маккарти пытается изображать из себя этакого невинного стороннего человека. А Маккарти ведь все время знал, что происходило в отделе арбитража, и у Оливера были тому доказательства. Но если он представит эти доказательства властям, глава «Маккарти и Ллойда» прибегнет к стратегии выжженной земли, и он потеряет своего покровителя. Маккарти отрежет его от фирмы, как ненужный балласт в бурю, и убедит власти больше его не защищать. И ему придется сражаться одному против Маккарти и его влиятельных друзей в Вашингтоне, которым вовсе не хотелось, чтобы
Тем не менее Оливер не мог удержаться и не нанести последнего удара. По натуре он был борцом и человеком, который не умел контролировать свои порывы.
– Билл, вы же все время знали, что происходило в отделе арбитража, – сухо произнес он. – Мы договорились об этом, когда пять лет назад я перешел от «Моргана» в «Маккарти и Ллойд». Вы сказали мне, что хотите, чтобы я создал группу. Вы дали мне инструкции, как это сделать. Вы сказали, что вам надо быстро набрать денег, что на вас давят партнеры.
Краска залила гладкие щеки Маккарти.
– Да поможет мне Бог уничтожить вас, Оливер. Если вы считаете, что дело обстоит худо сейчас, вы еще увидите, каково оно будет.
– Билл, у нас ведь была договоренность! – выкрикнул Оливер, не обращая внимания на предупреждение Маккарти. – Вы же говорили, что будете меня защищать.
– Этим я и занимаюсь, – прошипел Маккарти, с опаской бросив взгляд в сторону гостиной. О'Ши нигде не было видно, но здесь наверняка стояли подслушивающие устройства. Если Эндрю Гибсон услышит такое, придется черт знает как расплачиваться. Гибсон может рекомендовать президенту умыть руки и найти другого крупного донора – такое всегда возможно. – Я собираюсь дать вам на прощание очень неплохое выходное пособие, Оливер. Вы будете обеспечены.
– А я х...хочу остаться у «Маккарти и Ллойда», Билл. Я... я прошу вас, – заикаясь произнес Оливер.
– Это невозможно.
– Билл...
– Тогда пойдете в тюрьму, – произнес Маккарти сквозь сжатые зубы. – И сгниете там, вы меня понимаете? Я сам за этим прослежу. А со мной ничего не будет.
Оливер знал, что все, сказанное Маккарти, правда, и это взбесило его. Но он ничего не мог поделать. Он вынужден был подчиниться и терпеть, как теленок, связанный для родео. Он смотрел на Маккарти – в мозгу его все бурлило. А все-таки, может, есть другой выход. И он вспомнил о разговоре, который был у него в номере отеля «Плаза» с Тони Вогелом.
– Какое финансовое возмещение вы имеете в виду? – спокойно спросил он, изо всех сил стараясь держать под контролем свои эмоции. – Назовите мне цифру.
– Пять миллионов долларов.
– Это же нелепо! – И Оливер, снова озверев, изо всей силы ударил по столу. – Да я получил премию в пять миллионов за один прошлый год. А вы теперь хотите купить меня за эту сумму. Я хочу больше пяти миллионов.
– Мне плевать, что вы хотите, – рявкнул Маккарти. – Речь идет не о том, что выхотите. Вы получите пять миллионов и все. Вспомните: у вас есть и другое с нами соглашение.
– По которому я еще какое-то время не смогу ничего получить, – сказал Оливер.
– Надеюсь, – буркнул Маккарти и перекрестился.
– Моих партнеров это не обрадует, – предупредил Оливер, заметив жест Маккарти. И снова подумал о Тони Вогеле.
– Ё-моё. Да они увязли в этом с головой. Им, как и вам, придется подождать своих акций, – с вызовом произнес Маккарти. – А если они окажут на меня нажим, то пойдут в тюрьму. Так им это и передайте, Оливер. Но не забудьте сказать, что я буду навещать их каждое воскресенье, когда они будут за решеткой. Потому что я такой славный малый. – И самодовольная улыбка тронула уголки его рта. – Я не желаю слышать ваши жалобы на бедность. Не пытайтесь сказать мне, что пяти миллионов долларов недостаточно, чтобы вести тот образ жизни, к которому вы привыкли. У вас полно денег. – Он помолчал. – Или следует сказать, что у Барбары и ее отца полно денег. Уж они позаботятся о вас.
Оливер кипел. Ему хотелось схватить биту и раскроить широкое лицо Маккарти, превратить его в кровавую пульпу.
Впервые в жизни он готов был убить. Он опустил руки под стол и крепко сжал кулаки, так что пальцы вот-вот сломаются. Через какое-то время он их разжал и, с трудом владея собой, откинулся на спинку кресла.
– Хорошо, – ровным тоном произнес он, несмотря на бушевавшую в нем бурю.
– Отлично. – Маккарти поднялся. Все прошло не так уж и плохо. – Будущая неделя будет вашей последней, Оливер. «Маккарти и Ллойд» объявит, что вы с Баллоком увольняетесь, через несколько часов после того, как Джея выведут в наручниках из здания.
– Как будет, так и будет.
Маккарти секунду поколебался, глядя вниз на Оливера. Этот человек заработал для него миллионы, сотни миллионов, но сострадания он не чувствовал. Оливер был просто пешкой, и настала пора принести в жертву пешку для защиты короля. Маккарти повернулся и прошел в гостиную. О'Ши сидел на диване и читал «Дейли ньюс».
– Я готов ехать, – объявил Маккарти.
О'Ши отбросил газету и поднялся.
– Как реагировал Оливер?
Утром он узнал от своего вашингтонского связного, что Оливеру не разрешат остаться у «Маккарти и Ллойда» после ареста Джея. О'Ши организовал этот звонок из Вашингтона, чтобы изменить планы и ускорить задержание Джея. Молодой человек подбирался слишком близко к тому, чего ему не следовало знать.
Маккарти усмехнулся:
– Как видите, я все еще жив.
«Потому что, к сожалению, хорошее происходит с плохими людьми», – подумал О'Ши.
– Ваша машина ждет у подъезда.
Маккарти повернулся к выходу.
– Билл! – окликнул его О'Ши.
– Да?
– Непременно вернитесь в Нью-Йорк к концу будущей недели. Крайний срок – в четверг. Вам придется выступить перед прессой.
– Угу, хорошо. – И Маккарти вышел из дома к ожидавшей его машине.
О'Ши проследил за ним в окно, затем прошел на кухню. Оливер сидел, упершись подбородком в стол.
– Выше голову, Оливер. Все устроится.
Оливер медленно поднялся и потер глаза.
– Да нет, не устроится, – тихо ответил он. – Меня выгнали.
О'Ши подошел к креслу рядом с Оливером и сел.
– Я знаю.
– Конечно, вы знаете, – с несчастным видом произнес тот. – Один только я в неведении. Этакая марионетка на ниточке.
– Могло быть и хуже.