Insider 2
Шрифт:
Пошел к черту, Перриш. И забери с собой своего приятеля Итана Хемптона, такого же лицемерного лгуна, как ты сам.
Я не поверила ни в единое объяснение и оправдание Итана. Он слишком долго работает на Перриша, чтобы не знать его приемов и методов. Итан виновен не меньше, чем Рэнделл. А может, даже больше. Итан заставил поверить меня в то, что у нас есть шанс, в то, что он сможет помочь мне, вытащить меня, но на самом деле я в его планах была только в одной роли — согласной на все любовницы. Он смотрел на меня, как на мертвую, когда понял, что случилось в клубе. Итан даже не пытался вникнуть в то, что я говорила о Галлахера и подставе Рэнделла. Блядь, он даже оправдывал своего сумасшедшего приятеля. Итана интересовало только то, что я спала с другим. Словно у меня был выбор... Меня заманили в ловушку, и, если бы Итан так
{Он освободил тебя от чувств, }— так сказала Мак.
Но эти пять слов — лишь пустой набор букв, который не способен отобразить то, что Перриш сделал со мной.
Но ему удалось, действительно удалось избавить меня от иллюзий. И если это та цена, которую я должна была заплатить за свободу, то пусть будет так. Я попытаюсь смириться. И может быть, со временем смогу забыть…
Но страх столкнуться со своим прошлым никуда не денется. Куда бы я ни шла, я буду ощущать эти пустые взгляды участников Розариума, обращенных мне в спину. Я буду чувствовать всевидящее око Перриша, непреклонно следующее за мной. А по ночам я буду вскакивать не от запаха гари, разбуженная кошмаром о гибели моей матери, а от ощущения прикосновений рук Мартина Роббинса к своей шее, к телу, прокручивая в голове картинки того, что он делал со мной. И пытаться найти ответ, почему, черт возьми, мне это нравилось. Как такое, вообще, возможно? Неужели я настолько развратна, распущенна и аморальна, что любой мужчина может заставить меня захотеть его, если приложит минимум усилий?
Но разве не так? Не то же ли самое случилось вчера на автостоянке, когда Нейтон начал целовать меня. Мне хотелось уступить ему, хотелось забыться, стереть воспоминания о чужих прикосновениях, которые до сих пор жгли мою кожу, заставляя гореть от стыда и презрения к себе. И кем бы я была, если бы позволила Нейтону Бэллу, этому золотому мальчику из богатой и влиятельной семьи с безупречной репутацей, стащить с меня трусики прямо в машине? А кем я была, когда позволила то же самое Итану, с которым была знакома считанные минуты.
Перриш наглядно показал мне мое истинное лицо. И оно мне не понравилось. Настало время в жизни что-то менять. Принять свои недостатки, извлечь уроки и научиться уважению к самой с себе.
Когда в дверь звонят четвертый раз, я уже не смотрю в видеофон, точно зная, что на пороге очередной курьер с букетом цветов. И пусть я ненавижу любых представителей растительной фауны, необходимо признать, что так красиво за мной еще никто не ухаживал. И уж точно ни один из моих любовников не горел желанием знакомить меня со своими родителями. Учитывая, как высоко стоит семья Бэллов на социальной лестнице, я не могу не испытывать уважения к Нейтону, который кроме небольшого инцидента в машине, не предпринял ни одной попытки унизить или оскорбить меня. Напротив, он пустил меня в свой мир для избранных, и позволил мне почувствовать себя там своей.
Боже, мне так страшно снова оступиться, страшно довериться другому человеку, даже если он производит впечатление достойного молодого мужчины. Нейтон не похож ни на кого, с кем я общалась раньше. Умный, образованный, воспитанный, тактичный, спортивный, симпатичный, начитанный, самоуверенный, забавный... Я могу перечислять его достоинства до бесконечности, и у меня не хватит слов, чтобы описать все, что я чувствую рядом с ним. На таких людей хочется равняться, тянуться до их уровня, учиться и получать удовольствие только от того, что они считают
А еще я не могу не думать, как было бы некрасиво по отношению к Нейтону использовать его, а ведь в глубине души именно это мне и хочется сделать. Он может стать моей крепостью, гарантом на случай возвращения Перриша и его секты в мою жизнь. «Бэлл Энтерпрайз», судя по словам Мак, единственная корпорация в городе, которая не по зубам Рэнделлу. Этот финансовый кит способен раздавить «Перриш Трейд», как бы хитроумно не пытался вилять его руководитель. Нейтон, возможно, единственный в Кливленде мужчина, способный защитить меня. И, возможно, мне стоит дать ему шанс.
Настойчивый звонок в дверь возвращает меня в реальный мир из состояния глубокой задумчивости. Я открываю, будучи уверена, что за дверью курьер с цветами, но ошибаюсь.
— Раз букеты не работают, я пришел лично. И ты, конечно, имеешь полное право послать меня на хер, но я все равно никуда не уйду, — глядя на меня янтарными глазами, уверенно произносит Нейтон Бэлл. Я обхватываю себя руками, качая головой в знак поражения. Нейтон заходит внутрь, закрывая за собой дверь. На темных волосах и отворотах пальто блестят капли воды. Он принес с собой неуловимый аромат дождя и остывающего осеннего города, а еще запах кубинских сигар и лосьона для бритья со свежими цитрусовыми нотками.
— Мое приглашение в кино все еще в силе, Реджина, — хрипловатым голосом произносит Нейтон, пряча руки в карманах пальто. Губы его расплываются в озорной широкой улыбке, и я непроизвольно улыбаюсь в ответ. — Но сразу говорю, дождь льет, как из ведра.
— Я возьму зонт. Тебе придется подождать. Я не одета, — отвечаю я. И Нейт заметно расслабляется, не встретив отказа с моей стороны. — Ты можешь сварить себе кофе. На кухне, — кричу я уже из своей спальни.
И когда возвращаюсь в гостиную, то на столике возле панорамного стола вижу два дымящихся кофе и плитку черного шоколада, которую, по всей видимости, он принес с собой. Сердце болезненно сжимается, скованное воспоминанием о другом мужчине, который варил мне кофе. Совсем недавно. А кажется, целая вечность прошла. Тогда все началось не с секса в машине, а именно с кофе. Одинокая девочка внутри меня нуждалась, чтобы о ней заботились. Итан сделал то, чего не делали другие до него. Проявил заботу после того, как получил от мня все, что хотел. И именно этим завоевал меня, а не своими способностями в постели. В очередной раз говорю себе, что, если бы я была по-настоящему нужна Итану Хемптону, то он нашел бы способ для того, чтобы мы были вместе. Но, возможно, причина не в том, что он любил меня недостаточно, а в том. Что я… никогда его не любила достаточно. Или в том, что любила не его.
— Реджина, когда я говорил, что предлагаю тебе встречаться я не имел в виду ничего оскорбительного, — произносит Нейтон, когда мы одеваемся в прихожей. Я поднимаю на него взгляд, ощущая прилив теплоты в груди. Я молчу, но не потому что не верю ему. Возможно, этой первый и единственный мужчина, достойный того, чтобы в него поверили. — Мы можем попробовать.
— Мне страшно, Нейт, — отвечаю я совершенно искренне. — Страшно, что ничего не получится.
— Но мы не узнаем, если остановимся на полпути, не так ли? — мягкого спрашивает он.
ГЛАВА 3
{«Если любишь цветок — единственный, какого больше нет ни на одной из многих миллионов звезд, этого довольно: смотришь на небо и чувствуешь себя счастливым. И говоришь себе: «Где-то там живет мой цветок…»}
Антуан де Сент-Экзюпери
Пять лет спустя.
[Реджина.]
{Я не могу дышать. Отчаянно дергаюсь, пытаясь помочь себе, но ничего не выходит. Мои кисти прикованы наручниками к кровати, мою шею крепко держат руки мужчины, который управляет сейчас моей жизнью, и я не смогу дышать без его разрешения. Я не сопротивляюсь, это бессмысленно, и позволяю ему использовать меня так, как он хочет. Глоток воздуха, как поощрение для любимого питомца, и снова пропасть, раскручивающаяся перед моими глазами своими бесчисленными гранями и оттенками черного. Мне страшно, больно, я на краю бездны, я почти мертва, но он разжимает пальцы, отпуская невидимые точки на горле, и я снова дышу. Мучительно, убийственно, неправильно… Я не должна чувствовать свою агонию в контексте с безумным возбуждением.