Инспектор полиции
Шрифт:
– Это вы, доктор?
– Она приподняла очки на лоб и близоруко прищурилась.
– Да, - не задумываясь соврал Том.
– Здесь живет мистер Луис Корд?
– Здесь. Ведь это он вас вызвал? Входите, пожалуйста. Том потянул дверь на себя и очутился в маленькой сумрачной комнате, в которой стоял спертый запах лекарства, пота и чего-то еще резковатого и кислого. Разделенное на мелкие квадраты рамой окно выходило во двор, упираясь в глухую стену соседнего дома. Обои кое-где отстали от сырости, а местами висели клочьями. В углах громоздились покрытые слоем пыли стопки книг, свернутые в трубки чертежи,
– Здравствуйте, - сказал Грег, - это вы больной, мистер Корд? Что вас беспокоит?
– Добрый день, - еле пошевелил запекшимися губами Смайлс.
– Вы ошиблись, я хоть и неважно себя чувствую, но не вызывал врача, платить мне нечем.
– А я и не доктор, не волнуйтесь.
– Том закрыл дверь и присел на табурет.
– С вашего разрешения, я сяду.
– Кто же вы тогда?
– тихо произнес Смайлс.
– И что вам угодно?
– Я детектив Грег из частной конторы "Гуппи".
– А-а-а, - безразлично протянул Рой и опустил веки, - и зачем же я вам понадобился?
– Я хочу, чтобы вы помогли мне, мистер Смайлс.
– Что?
– Он вздрогнул и открыл глаза.
– Какой Смайлс? Вы меня с кем-то путаете.
– Да, да. Я нуждаюсь в вашей помощи, мистер Роберт Смайлс. Как видите, мне известно ваше настоящее имя, да и еще многое другое. Я даже знаю: прежде чем стать Луисом Кордом, вы успели побывать Чарли Смитом и уже однажды умерли, а потом воскресли. Я не собираюсь вас шантажировать, а прошу оказать мне содействие в одном деле.
– Кто прислал вас?
– Никто. Я пришел сам. Если хотите, по зову совести и долга.
– Даже так. Интересно.
– Смайлс невесело усмехнулся.
– В чем же состоит ваш долг, объясните, пожалуйста, хотя я абсолютно не вижу, как могу быть вам полезен.
– Можете. Правда, у нас мало времени.
– Том отодвинул рукав и взглянул на циферблат.
– Через двадцать часов с небольшим сюда явятся молодцы Дика Робинсона, их очень заинтересовала ваша персона.
– Ах вот что, - глаза Смайлса сверкнули, лицо исказила презрительная гримаса.
– Почему же они не пожаловали вместе с вами?
– Они получат адрес только через сутки, а ко мне эти субъекты не имеют никакого отношения, но, думается, их интересует то же, что и меня, во всяком случае, я так полагаю.
– А именно?
– Последние события с грабежом и раздеванием людей. Мне думается, вам известны какие-то обстоятельства, способные пролить свет на эти происшествия, наконец, исполнители столь невероятных деяний и соучастники. Я буду предельно откровенен: из-за этих событий погиб очень близкий мне человек, я поклялся отыскать виновника его гибели. Погиб мой отец, полицейский инспектор, его из-за этих преступлений вышвырнули со службы,
– Негодяи, - хрипло протянул Рой.
– Да, негодяи, но не те, кто раздевал, а те, кто расправился с вашим отцом.
Смайлс долго лежал молча, прикрыв глаза худой, почти прозрачной ладонью. Потом он протянул руку и, пошарив под подушкой, достал небольшой стеклянный пузырек.
– Я приму лекарство, если вы не возражаете, у меня ужасная слабость.
– Он ссыпал в дрожащую ладонь несколько красных таблеток и, бросив в рот, проглотил.
– Лекарство надо запивать.
– Том окинул взглядом комнату: - Где у вас вода?
– Сойдет и так.
– Смайлс сглотнул слюну и спросил: - Так сколько сейчас времени?
– Половина четвертого, - ответил Грег.
– Успею. Тридцать минут мне хватит. Вы, надеюсь, не торопитесь?
– Нет, у меня в запасе столько же, сколько и у вас, - почти сутки. Если эти бродяги застанут меня здесь, мне точно не поздоровится.
– Ну, у меня, положим, меньше времени.
– Он хрипло засмеялся.
– Вы, я вижу, хорошо информированы о моей жизни?
– Да. Я знаю почти все с самого вашего рождения и до настоящего момента.
– Верю вам. Но вы знаете, как обычно говорят, со слов летописца, то есть человека, составляющего жизнеописание, или, повашему, досье. А ведь он пишет не всегда объективно, чаще так, как оценивает события сам. Некоторые нюансы ускользают, а порой и вообще выглядят совершенно иначе, чем было в действительности.
– Отчасти вы правы, - подтвердил Грег.
– Но общая канва, главная линия остается верной.
– К сожалению, иногда роковыми бывают мелочи и детали, а не ваша пресловутая линия. Вы бегло изложите все, что вам известно, а я буду поправлять при искажении истины. Так лучше, ибо самому рассказывать мне тяжело. Я болен. И положите, пожалуйста, ваши часы на табурет, чтобы я видел циферблат. Согласны? Только покороче, времени у нас гораздо меньше, чем вы предполагаете.
– Хорошо, - ответил Том, расстегнул браслет часов, положил их на табурет, незаметно включил магнитофон и начал излагать содержание черной папки, принесенной Кингом.
Смайлс, опустив веки, время от времени согласно кивал головой.
Когда Грег коснулся отношений между Роем и Кристиной, Смайлс поднял вялую руку:
– Стоп. Крис никогда меня не любила. Я ей был необходим, чтобы сблизиться с Диком. Она на редкость взбалмошная и честолюбивая женщина. Мне она нравилась, очень нравилась. Сначала, может быть, и ее влекло ко мне, но едва на горизонте замаячил Дик - фортуна повернулась ко мне спиной.
Минуточку, - прервал его Смайлс, едва Том коснулся исчезновения алмазов из лаборатории и судебного процесса.
– Никакой кражи не было. Робинсон инсценировал ее, чтобы подвести меня под монастырь. Вместе с Крис, с ее ведома, чтобы дать ей моральное право порвать со мной, - мы же помолвлены и надо было помочь развязать ей руки. Заодно и дискредитировать меня как ученого, а потом шантажировать. А привлечением лучших адвокатов обелить себя в глазах общественности. Кроме того, я категорически заявил ему - работу в области генной инженерии откладываю до поры до времени.