Инстинкт женщины
Шрифт:
— Спасибо, — кивнул он Марине, которая поднялась, намереваясь выйти.
— Не за что. У вас хорошая дочь. Надеюсь, что все будет в порядке.
Рашковский прошел к кровати девочки. Выходя, Марина обернулась. Она увидела, как он наклоняется к постели, целуя дочь. Она увидела выражение его лица — это был совсем другой человек. Не тот, которого она знала. Марина закрыла дверь и не стала возвращаться в салон первого класса. Вместо этого она села во втором салоне, рядом с охранниками. Минут через пятнадцать из третьего салона вышел Рашковский и неожиданно сел рядом с Мариной. Она удивленно взглянула на него.
— Принесите мне виски, — попросил он стюардессу.
«Очевидно, он не хочет идти к своей бывшей жене, — поняла Марина, — ему неприятно даже находиться рядом с ней».
Рашковский смотрел в окно. Он думал о чем-то своем. Марина даже не могла представить,
У Сергея Галустяна было хорошее настроение. Два дня назад он отшил наглеца Кудлина, который осмелился давать ему советы вместо Рашковского. Галустян знал, что Валентин Давидович заказал самолет и собирался улететь вместе с дочерью в Англию. Осведомленные люди говорили, что Рашковский улетал не только поэтому. Из надежного источника Галустян узнал, что Рашковский собирается навсегда остаться в Англии. Он даже не подозревал, что этот слух специально распространяла группа полковника Авдонина. Но Галустян первым попался на эту удочку. Если дела Рашковского настолько плохи, если он вынужден бежать из страны, значит, он уже не совсем «верховный судья». И можно самому решать, когда и куда платить деньги. Это была роковая ошибка Галустяна. Но ему не суждено было об этом узнать.
С утра он собрался съездить в центр города, чтобы посмотреть на строительство торгового комплекса, в который он вложил много личных денег. Отчасти поэтому он и не сдержал слово, данное Рашковскому. Впрочем, для самого Галустяна теперь не существовало Рашковского. Лучше быть живой собакой, чем мертвым львом, любил говорить Галустян.
Он приехал к строящемуся комплексу в половине десятого утра, когда в Лондоне было только шесть тридцать. Галустян вышел из машины и в сопровождении своих охранников двинулся к комплексу. Привычно поправил свою волнистую шевелюру. Он всегда гордился ею. Уже немолод, а волосы как у юноши. Рабочие и мастера на строительстве носили яркую оранжевую одежду. Он увидел несколько оранжевых пятен, которые движутся навстречу. Сейчас будут хвастаться, как они ударно работают, подумал Галустян. Ничего, он им хвосты прищемит, хотя работают они действительно неплохо.
Охранники спокойно шли рядом. Они знали, что в оранжевую форму одеты сотрудники строительного управления. Утро было погожее, ясное. Подходившие к ним строители непонятно зачем достали какие-то палки. Никто не успел сообразить, что же произошло. Рядом с их машинами затормозили еще два автомобиля. И вдруг прогремели выстрелы.
Ни сам Галустян, ни четверо его охранников не ждали ничего подобного. Первая пуля попала в живот Галустяну, он даже не успел вскрикнуть от боли, как следующая попала в сердце, и он упал на землю. Всех пятерых безжалостно расстреляли. Один из нападавших подбежал к уже убитому Галустяну и дал прицельную очередь. Затем «рабочие» бросили свои автоматы на землю и поспешили к прибывшим машинам. Один из водителей из кортежа Галустяна спасся — он упал на сиденье машины и потом выполз из автомобиля. У него была перебита рука, и он был ранен в ногу. Водитель с ужасом смотрел на трупы людей, с которыми он только что разговаривал.
Только через полчаса на место происшествия прибыли сотрудники милиции и прокуратуры. И только к вечеру было наконец точно установлено, что среди убитых оказался известный преступный авторитет.
…Рашковский молча смотрел в окно. Марина даже не могла себе представить, о чем он думал в эти минуты. Вынося свой приговор Галустяну, Рашковский знал, как и когда будет убит человек, осмелившийся бросить ему вызов. Подобных вещей «верховный судья» не мог простить никому.
Через три с половиной часа они прибыли в лондонский аэропорт Гэтвика. Их встречала кавалькада машин. Девочку и ее мать увезли в больницу. Врачи отправились вместе с ними. Марина вызвалась сопровождать их, так как Ирина не знала английского языка. Кудлин предупредил ее, что для них забронированы места в «Гровнор-отеле», и уехал вместе с Рашковским.
К счастью, в больнице все обошлось без лишних формальностей. Девочку сразу поместили в палату. Рядом разрешили остаться матери. У дверей был выставлен пост из сотрудников британской компании частных детективов. Во втором часу ночи Марина, наконец, попала в свой номер в «Гровнор-отеле». Она едва сумела раздеться и, даже не приняв душ, бросилась в постель.
Глава 33
Утром она спустилась к машине, которая уже ждала ее на стоянке перед отелем. Семью Рашковского обслуживали обычно несколько представительских «БМВ» с правым рулем, переделанных специально для работы в Великобритании. Зная, что сегодня ей предстоит знакомство с супругой Рашковского, Марина с самого утра решала, что ей надеть. С одной стороны, нельзя выглядеть чересчур элегантной, чтобы не возникло мысли о подобии конкуренции с супругой миллиардера, но с другой стороны, нужно было выглядеть на ее фоне достойно. Она выбрала серый костюм с юбкой чуть выше колен, темную блузку. Костюм был достаточно скромный, она привезла его с собой из Москвы. Но обувь и сумка должны были соответствовать ее новому статусу. Ей повезло, ее вызвали на двенадцать, поэтому она успела заехать в «Харродс», который так рекомендовала ей Диана Анатольевна, чтобы успеть купить пару обуви и сумочку от Лагерфельда.
Ровно в двенадцать часов она была у дома Рашковского. У Валентина Давидовича в Англии было два дома. Один в центре Лондона, другой — за городом. Дом в центре скорее можно было назвать хорошей — по понятиям «новых русских» — квартирой, так как он занимал часть престижного дома, имел свой вход и его девять комнат были расположены на трех этажах. При этом спальные комнаты находились на третьем, гостиная и кабинет на втором, а зал для приемов и кухня на первом этаже. Второй дом был расположен у Брайтона, почти на побережье, являясь скорее виллой, чем домом. Двухэтажное помещение общей площадью в полторы тысячи метров насчитывало четырнадцать комнат и занимало вместе с прилегающим к дому садом площадь около четверти гектара. Кроме трех садовников, здесь постоянно жила семья консьержа — уже немолодой старик-пенсионер и его пятидесятилетняя жена, которые следили за чистотой и порядком на усадьбе. Но кроме супруги Рашковского и их сына, там почти никто не бывал, и он даже подумывал продать бесполезную виллу.
Марина приехала следом за Рашковским, чтобы потом отправиться вместе с ним в главный офис. Уставший с дороги, он решил немного пообщаться с сыном, выделив для этого сегодняшнее утро. Была суббота, и он мог позволить себе несколько часов отдыха.
У дома Рашковских уже стоял другой автомобиль, принадлежавший Кудлину. Марина вышла из машины и нерешительно позвонила. Дверь почти сразу открыл человек из охранников Рашковского. Это был англичанин, не знавший Марину в лицо. Но тут же подоспел Акпер Иманов и проводил ее в дом. Она поднялась на второй этаж. В столовой, огромной комнате, напоминавшей бальный зал, за столом сидели сам Рашковский, его жена, сын и Кудлин. Мальчик ей сразу понравился. Он тоже был похож на отца. А сидевшая рядом женщина почему-то сразу же произвела на нее плохое впечатление. У нее было надменное, злое лицо выскочки. Такие лица бывают у внезапно разбогатевших домохозяек, которые опасаются потерять нажитое так же быстро, как они его приобрели. Но она была красивой. Узкие губы довольно сексуального большого рта с красивыми белыми зубами, с небольшой горбинкой нос, зеленые глаза, оттенявшие медные пышные волосы — внешность, не лишенная шарма. Очевидно, она пользуется хорошей краской, злорадно подумала Марина о цвете ее волос. Она видела, как внимательно изучает ее супруга Рашковского. Они были примерно ровесницы, и это сразу же привносило некий дух соперничества в их отношения.
— Знакомьтесь, — сказал, вставая, Рашковский, — это моя супруга, Оксана Борисовна. А это мой новый секретарь, Марина Владимировна Чернышева.
— Очень приятно, — холодно сказала Оксана Борисовна, не предлагая гостье сесть.
— Садитесь, — исправил ее оплошность Рашковский. — Сейчас мы поедем в наш лондонский филиал.
Филиал банка «Армада», открытый в Лондоне, находился в самом сердце деловой части города — в Сити.
— Ты обещал поехать со мной, — напомнил сын.
— Обязательно, — кивнул отец, — пойдем посмотрим твои новые игрушки.
Они вышли из столовой. В комнате остались только супруга Рашковского, Кудлин и Марина.
— Валентин Давидович говорил мне, что вы психолог? — завязала беседу Оксана Борисовна. — Он даже сказал, что вы собирались защищать докторскую диссертацию. Это правда?
— Да, — кивнула Марина.
— Иметь секретарем доктора наук, — громко сказала Оксана Борисовна, обращаясь к Кудлину, — для этого Валентину нужно стать академиком.
— Он и так академик. Самый умный и самый богатый, — беспечно заметил Кудлин. — Американцы не зря говорят: если ты такой умный, почему ты не такой богатый? А он богаче всех в стране.