Инстинкт
Шрифт:
Дэгон попытался испариться. Ник каким-то образом не дал ему это сделать. Хотя он и понятия не имел, как. Что-то внутри него инстинктивно знало, как не дать тому изменить форму. Это как когда ребенок дышит и пьет молоко матери.
Более того, все чувства Ника закружились, пока он пил силу из Источника, который породил их обоих. Хотя он никогда не напивался, но отлично представил, каково это. Его чувства так обострились, что он мог слышать все в эфире. Каждое биение сердца за мили вокруг.
Ник
И он знал, что может убить Дэгона. Как ни странно, он боялся не этого. Его до ужаса пугало то, что часть его хотела этого и то, как он легко и безжалостно мог покончить с Дэганом.
Он даже насладился бы этим.
Испугавшись, он отпустил его и отшатнулся.
Коди потянулась к нему.
— Ник?
В его венах закипела кровь от знакомой жажды, которую он испытывал в ее присутствии. Но в этот раз она была не плотской.
В этот раз он хотел ее крови.
Ее жизнь, он отчаянно хотел убить ее.
Сими встала перед ним.
Он зашипел, полоснул когтями, целясь в ее горло, желая вырвать и его.
Меньяра едва успела перехватить Сими и спасти от атаки.
Коди не могла дышать, когда увидела в глазах Ника бесчувственного демона. Злую ненависть и то, что он не узнавал их. Это не был мальчик, которого она любила. Верный друг, который перерезал бы себе горло, но не предал дорогих ему людей.
Это было чудовище, убившее всю ее семью.
Малачай, который спокойно свернул Калебу шею и отошел от его тела.
Ее захлестнула боль, когда она вспомнила тот роковой день, увидела смерть своего брата. Беспомощность из-за того, что не могла спасти жизнь Ари.
И свою.
Они так отчаянно старались не дать Нику стать именно таким чудовищем.
— Меньяра?
Но Меньяра была напугана так же, как и Сими. В отличии от нее, та впервые видела Ника в этой форме. Меньяра впервые столкнулась с настоящим Амбоузом Малачаем. И он был яростным, страшным чудовищем.
Ксев уверенно схватил Коди.
— Поцелуй его.
Она выпучила глаза.
— Ты с ума сошел? — Ник скорее убьет, чем обрадуется ей в таком состоянии.
— Поверь мне.
— Ты с ума сошел? — повторила она.
— Давай!
Прежде чем она снова успела запротестовать, он швырнул ее к Нику. Только это был не Ник, а монстр Малачай. Огромный, мускулистый, он смотрел на нее вниз с пугающей ненавистью. В горящий красных глазах не было ни тени узнавания. Ни человечности, ни души.
Они обжигали.
Он зарычал, а она ждала, что он со смехом разорвет ей горло.
Каждая частичка Коди хотела бежать в поисках укрытия, крича. Но ее мать была древней богиней правосудия Бэтимаас, невероятно сильной и смелой богиней атлантов и египтян Бетани. Ее отцом был Стикс Анаксоласи из Дома Ариклеса, принца Дидаймосского. Одного из самых великих генералов и самого сильного хтонианца из всех живших. Она не опозорит их, отшатнувшись от угрозы.
Даже такой.
Собрав все силы, что смогла, она уверенно повернулась к демону. Надеясь и молясь, что Ксев не приговорил ее к смерти, она положила руку на покрытую пятнами щеку Ника и стала искать в чужих глаза что-нибудь знакомое.
Второй рукой она провела ему по брови, как делала, когда они оставались вдвоем в квартире.
— Мне нужно, чтобы ко мне вернулся мой милый каджун. Кто еще будет переводить для меня все эти вещи в городе, которые я не понимаю: вроде «fais do-do»[1], «починить», «за покупками», в чем разница между «болваном» и «балванкой»?
— «Болванкой», милая, — он все еще оставался в форме Малачая, но она услышала, как демонический голос слегка смягчился, когда он прошептал обращение, которое он использовал только для нее.
«Надеюсь, что ты прав, Ксев».
Совершенно напуганная, она запустила руку в его гладкие темные волосы и медленно притянула его губы к себе. Вначале он зло зарычал и попытался отстраниться, но как только она провела языком по его, он изменился. Его руки неуверенно обвились вокруг ее тела, крылья опустились. Крылья нежно обхватили их, как кокон, затем исчезли, вызвав легкое дуновение воздуха.
Он поднял руки, чтобы так знакомо обхватить ее голову. Его гладкие демонические волосы стали мягкими волнами, в которые она так часто зарывалась руками.
Когда Коди открыла глаза, она больше не видела горячих красных глаз, а видела красивые голубые глаза, которые захватили часть ее, которая не принадлежала никому другому. Она понятия не имела, почему Ник считал Завида, Ксева и Калеба красивее себя. Им было не сравниться с ее смышленым, языкастым каджуном.
Ну, может, у них был гардеробчик получше.
Но даже не смотря на свои мятые огромные безвкусные гавайские рубашки, Ник Готье привлекал взгляды и заставлял замирать ее сердце.
Улыбнувшись ему, она провела пальцем по его нижней губе.
— Ca c’est bon, n’est pas?[2]
На его губах появилась знакомая улыбка, которая всегда плавила ее и избавляла его от неприятностей от нее и его мамы.
— Oui. Toujours, cher.[3]
Ну как можно быть таким харезматичным? Да, у него была привлекательность Малачаев, очаровывшая людей, но дело было в большем. В Нике было нечто интригующее. Что-то, отчего она чувствовала тепло и безопасность рядом с ним. Если честно, она вообще не хотела покидать его. Хотела быть лишь рядом с ним, в его объятиях.