Институциональная экономика
Шрифт:
Игра «Доверие» в отсутствие контракта
Игрок А должен принять решение, инвестировать ли ему средства в данную сделку Если он принимает решение о том, что он не инвестирует средства, то игра заканчивается и игроки не получают ничего, их выигрыши равны 0. Если игрок принимает решение об инвестициях, то игрок В должен принять решение, выбрать ли ему стратегию сотрудничества или обмануть игрока А и присвоить весь выигрыш. Если игроки сотрудничают, то общий выигрыш равен 1, игроки делят его поровну и выигрыш каждого составит по 0,5. Если В избирает стратегию обмана, то А теряет авансированную сумму и его выигрыш в этом случае составляет (—1,0). Выигрыш игрока В составит 1,0. Второй игрок получает больше от обмана, чем от сотрудничества, его доминирующая стратегия – присваивать полученную сумму. У игрока А нет доминирующей стратегии, но он предвидит, что В его обманет, и поэтому не будет осуществлять инвестиции и это будет его лучшим ответом на доминирующую стратегию игрока В. Выигрыши игроков предполагают, что стороны не могут заключить контракт, который будет осуществлен в принудительном порядке, поскольку нет третьей стороны, которая была бы достаточно сильной, чтобы заставить стороны выполнять взятые ими на себя обязательства.
Необходимым условием реализации обмена, который имеет последовательный, а не одновременный характер, является создание надежных обязательств, а это становится возможным, если надежной будет угроза санкций за невыполнение контракта. В «естественном состоянии» стороны, которые хотели бы совершить неодновременный
«Заложник»
«Заложник» – это нечто, что представляет ценность для В и что он передает А, который вернет «заложника», как только В исполнит то, что им было обещано. «Заложник» будет действенным, даже если он не представляет ценности для А или если А не может его продать. Важно, чтобы он имел ценность для В, именно это отличает «заложника» от обеспечения. О. Уильямсон проводит в связи с этим аналогию с королем, у которого есть две дочери, которых он любит одинаково сильно. Одна из дочерей красавица, а другая безобразна. Кого из дочерей должен выбрать король, чтобы отдать в качестве заложницы? Он должен выбрать безобразную дочь, поскольку она не будет привлекательной для тех лиц, у кого она находится в качестве заложницы. Точно так же залог не должен представлять прямой ценности для стороны, которой он передается. Поэтому оптимальным является залог «безобразная принцесса», который высоко оценивается стороной, его предоставившей, но не имеет ценности для стороны, его удерживающей [Уильямсон, 1996, с. 288].
Если В не исполняет своих обязательств, то А может угрожать уничтожить «заложника», и это удержит В от несоблюдения соглашения. «Заложник» даже может не передаваться А, он может оставаться у В, при этом сдерживание от нарушения соглашения будет действенным, если у А есть возможность уничтожить «заложника», который представляет ценность для В.
Однако с «заложником» могут возникнуть определенные проблемы. Передача «заложника» – это способ достижения одновременности обмена, которую невозможно достичь другими способами; «заложник» действует как мостик между двумя отдаленными друг от друга во времени моментами совершения действий и искусственно объединяет их. В этом смысле функция «заложника» – снова преобразовать обмен в бартер. Если по какой-то причине «заложник» не может быть возвращен в тот момент, когда кредитор В выполняет свое обещание, то в этом случае В должен полагаться на обещание возврата «заложника», данное ему А, т. е. В окажется в том положении, в котором находился А при заключении соглашения. В этом случае «заложник» не устраняет опасности оппортунистического поведения, которая таилась в исходной ситуации. Поэтому «заложник» должен обладать следующим свойством – он может быть возвращен В в тот момент, когда тот исполняет свое обещание. Только такие «заложники» могут подходить для выполнения тех функций, которые требуются от них, поскольку могут обеспечить одновременное исполнение обещаний обеими сторонами контракта. «Заложник» не должен иметь рыночной ценности и не должен представлять ценности для А, А должен иметь сильное желание вернуть «заложника» В, как только тот исполнит свое обещание.
Но именно в этой особенности «заложника» таятся слабые стороны этого способа повышения безопасности обмена. В может обмануть А, предоставляя в «заложники» то, что не имеет большой ценности для него, уверяя, однако, А в обратном. Когда А берет «заложника», он должен доверять заявлению В о ценности этого заложника для него, но ведь А потому и требует «заложника», что не доверяет обещаниям В. Поэтому при использовании «заложника» всегда остается некоторый риск оппортунизма в отношениях между сторонами, который не удается полностью устранить.
Обеспечение
В может предоставить А какое-то имущество в обеспечение своих обязательств перед А и для того, чтобы это обеспечение могло полностью защитить А от нарушения обязательств со стороны В , ценность этого имущества должна быть равна ценности обещанного исполнения. Но в этом случае возникает проблема, которая является зеркальным отражением проблемы в случае с «заложником». Появляется риск оппортунизма со стороны А – держателя обеспечения, который может захотеть присвоить его.
Самовыполняющееся соглашение, или «связывание рук»
Стороны могут заключить самовыполняющееся соглашение, т. е. такое, в котором не предусмотрена защита контракта третьей стороной. Поскольку внешнего принуждения нет, то соглашение, как правило, является неявным, т. е. не зафиксированным в письменной форме. Каждая сторона соблюдает это соглашение до тех пор, пока ей это выгодно. Самовыполняющееся соглашение – это соглашение, в котором при нарушении одной из сторон условий соглашения единственным выходом для другой стороны является его расторжение [Telser, 1981].
Рассмотрим механизм действия самовыполняющегося соглашения на следующем примере. Фирма S продает свою продукцию фирме В , которая оплачивает товар при его получении. Если качество товара будет неудовлетворительным, то В откажется иметь дело с фирмой S. Для того чтобы обеспечивать требуемое качество продукции, фирма S должна затрачивать определенные средства, но цена, которую платит покупатель, учитывает высокое качество продукции. Фирма S могла бы получить выгоду, сэкономив издержки, связанные с обеспечением качества продукции, но после этого В уже не будет покупать эту продукцию у S, и так как В платит больше, чем другие покупатели, то S в конечном счете потеряет в будущем больше, чем выиграет, сэкономив издержки, связанные с поддержанием качества продукции.
Какова должна быть структура сделки, чтобы S продолжал в ней участвовать? Цена должна быть такой, чтобы прибыль, ожидаемая для S от продолжения сделки, была больше, чем одномоментная прибыль от обмана. Это зависит от рыночных цен и срока действия соглашения. Что в этом случае будет гарантией выполнения соглашения? Поток доходов, который продавец надеется получить в результате будущего сотрудничества с В. Что произойдет, если станет известен срок окончания сделки – конец ноября 2007 года? В ноябре S поставит продукцию низкого качества, так как поток доходов прекращается и можно получить дополнительную прибыль, снизив качество продукции. Но В знает о возможном оппортунистическом поведении S и не купит у него товар в ноябре. Но S знает, что В не купит товар в ноябре, и поставит продукцию низкого качества уже в октябре и т. д. Возникает проблема последнего периода, и процесс разворачивается в обратную сторону (backward induction). Если известен срок окончания сделки, то самовыполняющееся соглашение невозможно заключить. Единственное решение при этом – не фиксировать срок окончания сделки, даже если он известен покупателю. Если же сама природа сделки такова, что дата ее окончания может быть предсказана, то такая сделка не может претендовать на роль самовыполняющегося соглашения.
В случае самовыполняющегося соглашения у продавца оказываются связанными руки, потому что при нарушении условий соглашения он лишается будущих доходов. Эти доходы, которые он может получить в результате продолжения сделки, в этом соглашении исполняют роль «заложника». «Заложник» такого типа устраняет опасность оппортунизма, потому что в данном случае судьба залога зависит исключительно от решения стороны, которая его предоставляет, т. е. от должника. В обсуждавшемся ранее случае судьба «заложника» зависела от действий стороны, его удерживающей, что могло служить источником оппортунизма. Поэтому если сделка повторяющаяся и для ее защиты могут быть использованы схемы, основанные на «связывании рук», подобно той, которая используется в самовыполняющемся соглашении, то этот способ защиты соглашения будет более надежным, чем два предшествующих способа – «заложник» и обеспечение.
Но «связывание рук» также имеет свои недостатки. Если выгоды от нарушения соглашения будут больше, чем издержки (издержками будет потеря будущих доходов), то должника, связавшего себе руки, удержать от нарушения обязательств не удастся.
Объединение интересов сторон
Риск оппортунизма при обмене с неодновременным исполнением сторонами своих обязательств существует потому, что интересы сторон расходятся. Если бы этого расхождения не было, то оппортунизма не возникало бы. Примером соглашения, значительно снижающего опасности обмена, может служить заключение брака. Воюющие кланы или конкуренты в бизнесе могут посредством брака между членами своих семей усилить уверенность друг друга в том, что обе стороны будут в будущем соблюдать условия заключенного соглашения.
На этот способ сокращения издержек оппортунистического поведения указывает Ричард Познер: «Другим ответом на рыночные трансакционные издержки является превращение взаимоотношений, не связанных какими-либо взаимными интересами, в глубоко личные отношения, основанные на соответствующем статусе сторон. В некоторых первобытных обществах человек, с которым вы неоднократно совершали сделки, становился вашим кровным братом, и по отношению к нему у вас были такие же обязательства, как и по отношению к вашим кровным родственникам. Эта «обменная дружба» является способом внесения взаимности в процесс обмена и увеличения тем самым вероятности того, что обещания будут исполняться, несмотря на отсутствие государственной принуждающей власти» [Posner, 1983, р. 172].
Этот способ защиты контракта отличается от трех рассмотренных выше, в которых предпринимались попытки предотвратить нарушение обязательств путем изменения соотношения издержек и выгод от нарушения контракта. Эти способы рассматривали расхождение интересов сторон как данность. Последний, четвертый способ стремится побороть оппортунизм, устраняя независимое положение сторон. Можно сказать, что объединение интересов сторон уничтожает то «естественное состояние», в котором находились стороны [Kronman, 1985, р. 23].
Однако и у этого способа есть свои ограничения и слабые стороны. Во-первых, полное объединение весьма редко становится возможным: сохраняя свою независимость, мы подвергаем себя риску обмана со стороны партнера и поэтому будем пытаться дополнить наш союз с ним другими способами защиты от нарушения обязательств. Во-вторых, в краткосрочном плане этот способ таит особые опасности: пока личные связи не окрепнут и не станут достаточно крепкими, ослабление других механизмов защиты контракта может повысить риски, а не снизить их. В то же время использование других способов защиты контракта может стать препятствием на пути союза, поскольку свидетельствует об отсутствии доверия (см., например: [Malhotra, Murnighan, 2002]).Защита третьей стороной. Механизм репутации
До сих пор мы обсуждали способы защиты контрактов, при которой контролером была первая или вторая сторона. В этом разделе мы рассмотрим ситуацию, когда в качестве контролера будет выступать третья сторона – неформальная группа, все члены которой следят за соблюдением членами группы контрактных обязательств. Речь пойдет о механизме многосторонней репутации.
Люди часто предпочитают иметь дело с теми, кого они хорошо знают. Репутацию можно рассматривать как важное средство обеспечения выполнения контрактных обязательств. Механизм репутации может быть двусторонним и многосторонним.
Обсуждая выше самовыполняющееся соглашение, мы фактически рассматривали двусторонний механизм репутации, при котором сторона, чьи права были нарушены, отвечает на это нарушение прекращением сотрудничества. Каждый игрок говорит другому игроку: «Пока ты выполняешь соглашение, которое приносит нам те выигрыши, которые являются нашей целью, мы будем продолжать сотрудничать. Но если ты попытаешься воспользоваться преимуществом в краткосрочном периоде, ты будешь наказан». До тех пор пока наказание, которое включает потерю выигрыша от сотрудничества в будущем, представляется достаточно большим по сравнению с выгодами от кооперации, ни одна из сторон соглашения не будет нарушать его, и это соглашение станет самовыполняющимся [Kreps, 1990, р. 102–103]. При двустороннем механизме репутации выигрыши для игрока В , который должен оправдать доверие, должны в данной сделке быть выше, чем выигрыши, которые могут быть предложены ему в других сделках. В этом случае он будет заинтересован в продолжении сотрудничества.
Механизм двусторонней репутации работает только в повторяющихся взаимодействиях, поэтому для его работы очень важна высокая вероятность продолжения сделки. В индивидуалистических обществах [23] , в которых основным средством защиты контракта до появления правовой системы был двусторонний механизм репутации, возникает семейная фирма – товарищество с неограниченной и солидарной ответственностью, которая должна была уменьшить вероятность прекращения отношений. Отдельный купец, нанимающий агента, мог разориться или умереть. В отличие от отдельного купца семейная фирма обладает вечной жизнью (perpetual life) и объединяет капиталы всей семьи, поэтому вероятность ее банкротства ниже, чем отдельного купца. В семейной фирме богатство не делилось, а целиком переходило по наследству от отца к сыну, и таким образом семейная фирма повышала надежность отношений найма с агентом.
Чем ценнее будущие взаимодействия, тем надежнее будет механизм двусторонней репутации. Эффективность его работы зависит также от терпения экономических агентов (чем ниже норма дисконта игрока В , тем надежнее механизм репутации) и от альтернативного дохода, который игрок В может получить в другом месте. С ростом альтернативного дохода эффективность сдерживания игрока В от обмана с помощью механизма двусторонней репутации убывает. Механизм двусторонней репутации будет достаточно эффективен на неактивном рынке (thin market), где действует небольшое число продавцов и покупателей и где игроку В трудно найти замену игроку А в случае обмана со стороны игрока В и последующего отказа игрока А от продолжения отношений. Обманщику на неактивном рынке придется долго ждать, пока распадется другая сделка и освободится партнер для установления с ним отношений.
В реальном мире, где терпение экономических агентов, т. е., выражаясь языком экономической теории, их временные предпочтения (норма дисконта), различается, игрок, находящийся в уязвимом положении и подвергающийся риску, захочет проверить нового партнера. Отношения начнутся с небольшого объема сделки, возможно, потребуются невозвратные инвестиции со стороны игрока, который дает обещание, например, ему придется дарить подарок в самом начале отношений. Все это повышает издержки нарушения контракта. Можно сделать вывод, что механизм двусторонней репутации предоставляет только весьма ограниченную и достаточно дорогостоящую защиту контракта. Отношения, поддерживаемые механизмом двусторонней репутации, потребуют невозвратных издержек для установления доверия.
Многосторонний механизм репутации может поддерживать обмен в гораздо большем спектре ситуаций по сравнению с двусторонним механизмом репутации. Он позволяет контролировать больше видов поведения, при нем лучше осуществляются обмен информацией и санкции по отношению к тем, кто обманывает. При механизме многосторонней репутации игрок В , который должен оправдать доверие, сотрудничает не с одним игроком А , а с многими. При многосторонней репутации важно, чтобы все игроки А знали о поведении игрока В в прошлом и чтобы все игроки А учитывали это прошлое поведение при принятии решений о том, доверять игроку В или нет. Санкции при многостороннем механизме репутации осуществляют и те лица, которые не были обмануты нечестным игроком. Каждый игрок распространяет информацию о нарушении и в свою очередь ожидает получения информации от других игроков.
Обычно многосторонний механизм репутации – это связи, основанные на социальных структурах, нормах поведения и культурных верованиях. При этом механизме экономические институты накладываются на определенную социальную структуру, и социальные санкции дополняют, а иногда даже заменяют санкции экономические. Механизм многосторонней репутации характерен для коллективистских обществ.
Механизм многосторонней репутации более действен с точки зрения сдерживания оппортунистического поведения по сравнению с механизмом двусторонней репутации. Он позволяет заключать сделку, даже если отношения между игроками не будут повторяться. Однако для его нормального функционирования необходимо решить ряд возникающих проблем.
Во-первых, иногда бывает трудно решить, действительно ли одна из сторон вела себя недобросовестно. Стороны могут иметь различное представление о том, что является правильным и достойным. Между сторонами контракта может возникнуть спор, который в современном мире обычно решается в суде. В простой модели механизма репутации все аутсайдеры по отношению к данной сделке, при выполнении которой возник этот спор, должны принять решение о том, какая из сторон виновна в нарушении контракта, и сделать соответствующие выводы о репутации сторон. Издержки и сложности принятия подобных решений, необходимость в которых возникает постоянно, могут подорвать эффективность системы доверия, основанной на механизме репутации. Поэтому появляются разнообразные институты и практика, которые должны решить эту проблему и поддержать действие механизма репутации. В средневековой Европе, например, для решения этой проблемы возникли система частного коммерческого права – lex mercatoria – и институт неформальных судей, которые решали споры и распространяли в среде купцов информацию о нарушителях. Подобные частные механизмы, видимо, использовались на ярмарках Шампани, служивших центрами торговли между Северной и Южной Европой в XII и XIII веках. В качестве судьи выступал купец, которого выбирали купеческим сообществом [Milgrom et al., 1990]. Именно эти неформальные судьи (private judges) были способны привести в действие механизм многосторонней репутации посредством контроля информации, который создает соответствующие стимулы, заставляющие купцов участвовать в наказании обманщиков. У судьи не было возможности принуждать торговца к исполнению своего решения, если тот покидал центр торговли, но он мог удостоверить прошлое поведение купца и вел учет всех купцов, обманувших в прошлом [Greif, 1992, р. 132].
В настоящее время в Северных провинциях Китая сложились неформальные сети (networks), которые объединяют людей, хорошо знавших друг друга в прошлом (с детства, по службе в Народной освободительной армии Китая, по учебе в высших учебных заведениях и т. д.). Функционирование этих неформальных сетей основано на механизме репутации. Люди, входящие в эти сети, могут заключать формальные контракты и даже обращаются в суд для решения возникшего спора, но стороны никогда не пользуются судебной системой в целях принуждения к соблюдению контрактов, а полагаются на действие механизма репутации. Если спор решен в суде и проигравшая сторона отказывается выполнять условия договора, то она может быть исключена из этой неформальной сети: информация распространяется среди членов данной неформальной группы, и они отказываются иметь дело с нарушителем. Угроза подобных санкций является надежным способом защиты контрактов. Судебная же система используется для того, чтобы преодолеть недостаток механизма репутации, связанный со сложностями решения споров между сторонами [Krug, Polos, 2000].