Институциональная экономика
Шрифт:
Можно выделить две основные причины, по которым возмещение ущерба не будет полным. Во-первых, кредитор по договору не получит возмещения ущерба, который суд сочтет слишком отдаленным или спекулятивным. Например, школа может подать иск о возмещении ущерба, причиненного в результате ухода учителя во время учебного процесса, однако подтвердить этот ущерб в суде, если он не был предусмотрен в качестве заранее оцененных убытков в договоре с этим учителем, будет крайне сложно, хотя этот ущерб может быть вполне реальным.
Во-вторых, величину причиненного ущерба будет оценивать суд – третья сторона, поэтому всегда сохраняется опасность того, что эта оценка разойдется с оценкой причиненного ущерба самой пострадавшей стороной,
Лиза Бернштейн, исследовавшая контрактные отношения в среде торговцев бриллиантами, отмечает преобладание сделок, не подпадающих под действие закона. В качестве одной из основных причин нежелания торговцев бриллиантами использовать защищенные законом контракты она называет недостаточный размер возмещения убытков пострадавшей в результате нарушения договора стороны, которое может быть присуждено судом. Так, суды не присуждают возмещение убытков, которое поставило бы пострадавшую сторону в то положение, в котором она находилась бы, если бы договор был исполнен (expectation damages). Это происходит потому, что суды неохотно присуждают выплату упущенной выгоды пострадавшей стороне. Если торговец не поставляет алмаз, то упущенную выгоду другой стороны очень трудно подсчитать. Прибыль дилера от необработанного алмаза зависит от его социальных связей, его мастерства как огранщика и его способности выбрать огранку, которая пользуется в данный момент наибольшим спросом на рынке. Аналогичным образом, когда покупатель нарушает обязательство выплатить деньги, очень трудно, а порой даже невозможно определить прибыль, которую он получил бы, если бы инвестировал деньги, которые ему должны были заплатить. Ценность упущенных возможностей по самой своей природе является величиной весьма спекулятивной. Рассчитывая упущенные возможности, суд в этом случае присуждает выплату процентов на эту сумму, однако это имело бы смысл, если бы у пострадавшей стороны был доступ к рынку капитала. Однако типичный торговец бриллиантами не имеет доступа к рынку капитала и не располагает свободной наличностью. Если, к примеру, судебное разбирательство длится три года, а спорная сумма достаточно велика, то пострадавшая сторона терпит серьезные финансовые потери, которые суд не принимает во внимание [Bernstein, 1992].
Именно этой причиной – сложностью оценки величины причиненного ущерба – объясняется применение в некоторых случаях, когда опасность недостаточной компенсации особенно сильна вследствие уникальности заключенного контракта (например, договор о продаже дома), другого средства судебной защиты – принудительного исполнения договора, которое является самым сильным средством защиты, которое может предложить правовая система. Но даже это средство судебной защиты по ряду причин не способно полностью защитить сторону, которая может пострадать от неисполнения договора. Нарушившая договор сторона может оказаться неспособной исполнить решение суда (например, окажется неплатежеспособной или заключит и нарушит сразу несколько договоров и т. д.).
Применение более жестких санкций за нарушение договора – заключение в тюрьму, физическое наказание или даже смертный приговор – повысит надежность договорных обязательств, но цена, которую придется за это заплатить, будет слишком высокой. Подобный правовой режим отрицательно скажется на стимулах к заключению контрактов, не говоря уже о других негативных побочных эффектах – одичании людей и их моральной деградации. Энтони Кронмэн поэтому формулирует общее правило, которое гласит: «…Там,
Вследствие того что никакая система правовой защиты контракта (даже самая суровая) не может до конца устранить риск оппортунизма, стороны контракта будут продолжать использовать доступные им частные средства его защиты. Различие между частными и государственными механизмами защиты контракта имеет, скорее всего, не качественный, а количественный характер – это различие в относительных издержках использования разных механизмов защиты контракта. Все средства защиты договоров связаны с определенными издержками. Например, залоги и обеспечение могут быть связаны с временной передачей имущества в руки стороны, которая не сможет использовать его так же эффективно, как и другая сторона, что будет означать временную неэффективность использования этого ресурса. Относительные предельные издержки использования каждого из этих способов сокращения риска будут определять, какой из них выберут сами стороны. Но ни один из них не может до конца устранить риски.
По всем этим причинам правовая система защиты контрактов в любой экономике дополняется механизмом репутации. Уровень доверия в обществе имеет решающее значение для снижения трансакционных издержек. Кроме того, механизм репутации играет решающую роль в защите контрактов в теневом бизнесе, поскольку предприниматели, работающие в этой сфере экономики, не могут воспользоваться правовой защитой.
В каких случаях механизмы репутации более действенны, чем правовая система?
Механизм репутации будет обладать преимуществом перед правовой системой в следующих случаях:
– когда информация известна, но ее трудно наблюдать со стороны (non-verifiable information) ;
– когда особое значение имеет скорость разрешения споров;
– когда проблемы слишком сложны, чтобы их можно было решить в суде с низкими издержками или их решение требует специальных знаний;
– когда из-за коррупции или бюджетных ограничений государственные институты неэффективны, возрастает относительная эффективность неформальных институтов;
– когда особое значение имеет сохранение секретного характера сделок.
Лиза Бернштейн описала не защищенные законом контрактные отношения в среде торговцев бриллиантами в Нью-Йорке, где возник тщательно продуманный внутренний набор правил с характерными институтами и санкциями, которые регулировали разрешение споров между членами этого сообщества. Одним из объяснений этого предпочтения неформальных соглашений является норма «секретности», которая была распространена в этой среде [Bernstein, 1992, р. 115–116].
Защита контрактов с помощью механизма репутации требует меньше издержек, чем правовая защита контрактов. Те группы людей, которые могут воспользоваться механизмом репутации для защиты контракта, имеют конкурентные преимущества перед теми, кто вынужден прибегать к дорогостоящей и менее надежной формальной организации, защищающей контракты (например, к судебной защите).
В странах с недостаточной правовой защитой контрактов механизм репутации начинает играть непропорционально большую роль и может стать препятствием на пути развития разделения труда и обмена. Социальная структура оказывается «сегментированной», т. е. разбитой на отдельные изолированные сообщества, где каждый индивид устанавливает социальные и экономические связи в основном с членами особых религиозных, этнических или семейных групп, в которых защита контрактов осуществляется посредством «неформальных» экономических и социальных институтов, а круг участников этих сообществ ограничивается людьми, способными поддерживать личные связи.