Институциональная экономика
Шрифт:
Кроме того, рынок труда управляющих – это не рынок совершенной конкуренции. Управляющие отличаются друг от друга знанием управленческих особенностей данной фирмы, технологических особенностей данной отрасли, способностями в управлении и мотивации подчиненных. Результатом этой «дифференциации продукта» является монополистическая конкуренция. Это конкуренция среди продавцов и покупателей за «товары» (т. е. за труд управляющих), которые не могут заменять друг друга, не являются субститутами. Это приводит к тому, что управляющему удается получать монополистическую ренту на свой труд и экспертные знания.
Серьезным недостатком этого рынка является также то, что он не может провести различие между плохими результатами, вызванными плохой работой управляющих,
Внешний рынок труда управляющих дополняется внутренним рынком менеджеров. Однако возможности его как дисциплинирующего механизма ограниченны. Прежде всего менеджеры не всегда склонны принимать суровые меры против своих коллег. Кроме того, поведение высшего руководства не включено в иерархическую систему и не контролируется внутренним рынком менеджеров.
Увязка вознаграждения управляющих с уровнем остаточного дохода
Один из способов решения проблемы морального риска – это заключение стимулирующего контракта. Управляющие получают право на часть остаточного дохода, что должно ограничить их оппортунистическое поведение. Управляющие могут премироваться опционами на акции, при которых акции продаются им по фиксированной цене. Однако эта система стимулирования управляющих основывается не только на тех факторах, которые поддаются воздействию управляющих, но и на тех, которые зависят от колебаний курса акций на фондовом рынке. Другой способ стимулирования – система наградных акций (performance shares) , которыми управляющие вознаграждаются за успехи в работе, измеряемые объективными показателями – доходом на одну акцию, доходом на активы, доходом на акционерный капитал. Наградные акции могут иметь ценность даже при неизменном или снижающемся курсе акций, в то время как фондовые опционы в аналогичных условиях не имеют ценности, даже если управляющие добились больших успехов в повышении дохода на одну акцию.
В реальной жизни во многих случаях связь между оплатой труда и функционированием фирмы или очень слабая или вообще отсутствует. Вознаграждение управляющих зависит в первую очередь от размера фирмы, что создает стимулы к расширению компании сверх эффективного размера.
Все эти элементы механизма корпоративного контроля, даже действуя одновременно, не могут трансформировать современную корпорацию в точный аналог фирмы, которая используется в качестве предпосылки неоклассической теории, однако они являются серьезным возражением против тезиса Берли и Минза о том, что управляющие корпорациями – это агенты, которые не поддаются контролю.
Основные модели корпоративного контроля: англо-американская и германо-японская
Рассмотренный выше механизм корпоративного контроля характерен для англо-американской модели, в которой акции рассредоточены среди большого числа акционеров и решающую роль в контроле управляющих играют фондовый рынок, рынок поглощений, в также рынок труда управляющих.
Американская структура корпоративного контроля с ее сильным менеджментом и слабыми собственниками возникла исторически. В 1830 году президент Эндрю Джексон ликвидировал Второй национальный банк Соединенных Штатов, который располагал национальной сетью филиалов, и с тех пор американская банковская система остается слабой. Американские банки общенациональные только по названию. Они имели только местные филиалы и лишь в 1990-х годах начали осуществлять операции между штатами. В условиях отсутствия общенациональных финансовых институтов возникли их субституты – организационные формы, которые были необходимы для финансирования развития крупной промышленности, – фондовые рынки, позволявшие фирмам привлекать капитал на общенациональном рынке. Появились новые законодательные и экономические институты, которые
Сложившаяся система затем укреплялась благодаря активной роли государственного регулирования. Со времен Великой депрессии в Америке действует законодательный акт Гласса – Стигала, согласно которому депозитные и инвестиционные функции банков были разделены, что препятствовало проведению спекулятивных операций. Целью этого акта была защита вкладчиков от ошибок банков. Это регулирование также одна из причин, объясняющих структуру собственности в американских корпорациях. Действуют и другие законы, которые препятствуют занятию страховыми и пенсионными фондами контрольных позиций в корпорациях.
В Японии и Европе функции посредника между сбережениями домашних хозяйств и потребностями предприятий в капитале традиционно выполняют банки, а не фондовый рынок [54] . Банки являются основными акционерами. Поэтому банки занимают серьезные позиции в корпоративных структурах собственности. Здесь действует модель инсайдерского контроля, при которой основные функции контроля осуществляет инсайдер: крупный банк или другой финансовый институт – пенсионный или инвестиционный фонд. В этой модели корпоративного контроля враждебные поглощения не практикуются, фондовые рынки развиты слабее. Менеджеры в этих странах более слабые, а финансовые институты более сильные. Они осуществляют финансирование и контролируют управляющих.
Собственность в Европе значительно более концентрирована. Очень часто именно концентрированная собственность в различных ее формах рассматривается как основной экономический механизм корпоративного контроля, который формирует базу для реального контроля [Алчиан, Демсетц, 2004]. Но у концентрированного контроля наряду с преимуществами есть серьезные недостатки. Крупные инвесторы представляют собственные интересы, которые могут не совпадать с интересами других акционеров компании или с интересами работников и управляющих. Крупный собственник может перераспределить в свою пользу богатство компании. Поэтому в Европе проблемы, связанные с оппортунизмом в корпорации, проявляются по-другому: оппонентами являются не управляющие, с одной стороны, и акционеры – с другой, а управляющие, директора и мажоритарные акционеры, с одной стороны, и владельцы мелких пакетов акций – с другой.
Рынка корпоративного контроля в Японии нет, потому что постоянные акционеры контролируют около 70 % акций корпораций [55] . У корпорации, как правило, много кредиторов, которые организованы в консорциум кредиторов. Функции менеджера в этом консорциуме выполняет головной банк. Японские корпорации защищены от поглощения через фондовый рынок, но функции контроля осуществляет головной банк. Пока дела в корпорации идут хорошо, проблем с банком не возникает, но при ухудшении показателей работы компании банки, обладающие финансовой информацией, начинают осуществлять давление с целью пересмотра команды менеджеров в обмен на операции по спасению компании.
Основная отличительная черта системы организации промышленности в Японии – это группы сетей (network), в которые входят фирмы со стабильным взаимным перекрестным владением акциями. Эти сети называются keiretzu. Фирмы в keiretzu обычно являются независимыми отдельными компаниями, однако их отношения регулируются неявными контрактами, которые касаются вопросов собственности и корпоративного контроля, а также коммерческих отношений. Горизонтальные keiretzu обычно включают крупный ведущий банк, который работает с каждой из фирм – членов группы. Банки играют очень важную контролирующую роль при решении вопроса о выборе управляющих высшего звена и их замене, заключении коммерческих контрактов и решении финансовых трудностей компании. В вертикальных keiretzu в качестве контролирующего органа выступают ассоциации поставщиков, которые регулярно собираются, чтобы обменяться информацией и идеями.