Институт перезагрузки. Моя победа над депрессией

Сегодня суббота, лето, июль. На улице прекрасная погода, жара, нежно светит солнышко, а я лежу на диване, слушаю пение птиц и хочу умереть. Не могу пошевелить ни пальцем, мысли давно провалились в мерзкую, черную бездонную бездну, и шансы, что оттуда можно найти выход, стремятся к нулю. Мое настоящее – это бесконечная, давящая, убийственная темнота, а мое будущее затянуто настолько густым туманом, что сквозь него не может пробиться ни единый, даже самый маленький намек на просвет. Дышать очень тяжело, ноги не слушаются –

как во сне, где чтобы сделать шаг нужно приложить титанические усилия. И я вроде помню, что где-то впереди горит свет, что там все хорошо, что до туда обязательно нужно добраться, но на мои плечи давит неподъемная железобетонная глыба, мое тело заточено в тяжеленные цепи, которые впиваются в холодную кожу, блокируют любое движение, и этот груз мне почему-то нужно тащить на себе. Силы иссякают, хочется сдаться и упасть, смотреть в никуда и не думать ни о чем. А я продолжаю страдать, продолжаю толкать себя изо всех сил, заставляю себя вставать и тащиться вперед. Хотя уже и не знаю, стоит оно того или нет…

Избавиться бы от этого вакуума в груди, но в то же время то ли стыдно, то ли страшно поделиться этим с другими. Не хочется, чтобы кому-то еще было так же плохо как и мне, поэтому стараюсь держать свои эмоции при себе. Хотя из эмоций остались лишь апатия и полнейшее безразличие ко всему. Чувствую себя как давно забытый под диваном грязный, дырявый носок.

Вчера я пришла домой только в 10 вечера после урока голландского, переоделась и даже не почистив зубы тут же легла в кровать. Я уже не живу, я делаю все на автомате – просыпаюсь, еду на работу, возвращаюсь домой, ложусь спать. А потом повторяю все заново, снова и снова. Сон спасает от одиноких вечеров, от надоедливых мыслей и постоянных вопросов: «что со мной происходит?», «куда делась моя энергия?», «где все мои желания, планы на будущее, цели, жизнь?», «почему мое так тяжело заставить себя сделать хоть что-то?».

Несмотря на ежедневный 13-часовой сон я каждое утро просыпаюсь разбитая и до последнего не могу встать с кровати. Сплю как убитая, и как убитая же просыпаюсь. Смысл от сна, если он не восстанавливает силы? Смысл от работы, если я даже не трачу деньги ни на какие развлечения? Смысл от всего что я достигла в жизни, если это сплошное страдание?

Listening to: Queen – Bohemian Rhapsody

Вчера вечером приехал Макс, мы сели на велики и поехали в Заандам за травой. Стыдно об этом писать, но когда мы обкуренные стояли на кухне и ели арбуз, я испытала такой приступ счастья, что физически почувствовала как депрессия отступила. Это было такое странное чувство, как будто с тебя сняли корсет, сжимающий твои рёбра, и тебе стало гораздо легче дышать. Жаль, что продлилось это всего пару минут.

Депрессия – это когда от наркотиков тебе становится так хорошо, что аж грустно. Грустно от того, что без них хорошо уже не бывает.

Listening to: Queen – Under Pressure

Утром меня разбудило сообщение от Макса: “Встретимся в 6 на центральной станции у рояля”. Мы забронировали ужин на кораблике по каналам Амстердама, а это значит что мне придется давить улыбку и вести себя нормально целый вечер. Я больше так не могу. Впереди еще целый рабочий день, в горле ком, в груди дыра, а вечером нужно строить из себя счастливого человека, чтобы парень не обиделся. Кто вообще такой – счастливый человек?

Я смогла встать только за пять минут до выхода. Почистила зубы, собрала волосы в хвост, надела вчерашний свитер с джинсами. На свитере остались пара капель соуса со вчерашнего обеда, но это последний свитер, который хотя бы не пахнет потом. Лямки белого лифчика давно стали серыми, но все равно этого никто не видит. Впереди скучный серый рабочий день в офисе и чувство бесконечной давящей тоски. В офисе настоящий тлен – писк прикладываемых карточек к турникетам,

самый медленный лифт в мире, бесконечно длинный серый коридор и серые люди, уставившиеся в мониторы. Перед глазами возник широко улыбающийся эйчарщик, который два года назад крепко пожимал мне руку: «поздравляю и добро пожаловать! Лучший работодатель с лучшим соцпакетом, лучшей зарплатой и отпуском два раза в год по три недели у тебя в кармане! Просто подпиши вот здесь и здесь!» Как я гордилась, когда прошла отбор и получила работу, с каким восхищением на меня смотрела мама – ведь “это так престижно!”. С такой же гордостью она смотрела на оба моих диплома о высшем образовании, и хвалила меня, когда я оставалась в офисе дольше обычного – чтобы быть угодной начальству и заслужить их доверие. Вот так, с самого детства я получала образование, чтобы получить эту работу, чтобы получать эту зарплату – которую некогда даже потратить. И это всё, из чего состоит моя жизнь. Всё, на что я трачу каждый свой день. На остальное у меня попросту нет ни сил, ни времени.

Listening to: Eminem – Sing for a Moment

Во время обеда с командой я потратила столько сил, что лучше бы вообще ничего не ела. Когда ты в толпе, тебе нужно слышать собеседника, поддерживать разговор, мило улыбаться, хотя в голове уже который день крутится одна и та же мысль: «я сейчас сдохну». В груди давит все больше, не могу нормально вдохнуть, напряжение нарастает, боюсь, надолго меня не хватит…

22:17

Теплый томатный суп в кружках, стейк, миниатюрные закуски из маринованных перцев с сыром филадельфия и половинкой грецкого ореха создавали взрыв вкусов во рту, приправленный визуальным экстазом от медленно проплывающих мимо идеальных пряничных домиков 17го века. Официанты внимательно следили за тем, чтобы бокалы ни на минуту не оставались пустыми, а один из них стоял с микрофоном и рассказывал интересные истории о торговцах пряностями, пивом и собственным телом:

“А теперь все дружно посмотрим налево, через 5 секунд вы увидите 7 мостов одновременно! Такого вида нет больше нигде в мире! Наш капитан любезно притормозит, чтобы вы смогли насладиться видом в полной мере. А этот дом, как и многие на этом канале, раньше был складом – сквозь эти огромные окна с деревянными ставнями грузили тонны товаров, привезенных из Индонезии… Видите этот крюк под крышей? С помощью него до сих пор поднимают мебель внутрь дома, так как лестницы внутри очень узкие…”

– Анка, что у тебя с лицом? – спросил Макс.

– Я испачкалась в соусе? – я взяла салфетку и вытерла губы.

– Нет, оно чистое. Но такое ощущение, что тебе это все не нравится. Может, надо было попросить дожарить стейк? – Макс тыкнул вилкой в лужицу крови, вытекшую из стейка на моей тарелке.

– Нет, я все равно уже наелась, все в порядке, – выдохнула я.

“А вы знали, что Новая Зеландия была названа в честь провинции Зеландия в Нидерландах? Так же как и Харлем и Бруклин в Нью-Йорке, который в свою очередь раньше назывался Нью-Амстердамом…”

– То есть эта кислая мина, от которой завянет даже кактус – это порядок? Можешь хоть немного постараться и показать удовольствие от нашего свидания? Ты хоть знаешь сколько стоил билет сюда? – Макс закипал.

Я отвернулась к окну и проводила взглядом плавучий дом в стиле хай-тек. У меня даже нет сил, чтобы как-то ему ответить. Он повысил голос:

– Тебе наплевать?

Я отвела взгляд от окна и посмотрела на родинку на его переносице. Его брови тянулись к ней изо всех сил, но никак не могли до нее достать. Он продолжал:

– Я стараюсь изо всех сил, но не могу вытянуть из тебя хоть толику благодарности. Скажи, тебе скучно со мной?

– Нет, что ты…

– Я вижу это по твоим глазам. Что бы я не придумал, что бы не сделал – тебе все равно. Никаких эмоций, никакого отклика – я будто встречаюсь с зомби!

Макс сжал вилку в кулаке так, что костяшки рук забелели. Он всматривался в мое лицо, пока я размазывала недожаренный кусок мяса по тарелке. Я не знала, а может и не хотела ничего говорить, и это молчание медленно но верно разрушало наши отношения.