Инструкция для дракона
Шрифт:
— Госпожа? — тут же подбежал хозяин заведения. — Всё в порядке?
Рагнар выгнул бровь, и Дагмар выдавила из себя улыбку.
— В порядке. Спасибо.
Тот кивнул и бросил взгляд в сторону Рагнара.
Когда парочка снова осталась наедине, Дагмар выдернула руки из хватки и прошипела:
— Лживый ублюдок.
На этот раз Рагнар был не в монашеской рясе, а в простом черном плаще с капюшоном, надвинутом на лоб. Наверное, чтобы скрыть фиолетовые волосы, подумалось Дагмар.
— Думаешь, мне было легко врать тебе двадцать лет? Тебе, кто был со мной так добр?
— Тогда почему врал?
— Я это уже получил.
Дагмар внимательно всмотрелась в Рагнара. Вразуми её рассудок, но он был красив — потрясающие глаза, отточенные скулы, полные губы и почти-но-не-слишком-длинный нос заставляли любую женщину остановиться и окинуть его взглядом… и о нём помечтать.
— Он предупреждал, что твой вид повсюду, — наконец, произнесла она. — Вот только я считала, что драконы с севера слишком благородны, чтобы скрываться среди людей. Какой же дурой я была.
— Если бы было безопасно, я говорил бы тебе только правду. Рассказы о драконах в корне отличаются от реальности, когда один из них сидит напротив тебя и попивает вино.
— Ты же знаешь, что для меня бы это не имело значения.
— Теперь понимаю. — Он ласково улыбнулся. — Но давай не будем о моих причинах, Дагмар.
— Твоё имя, дракон. Назовёшь его?
— Рагнар Лукавый из Орды Ольгирссон.
— Подходящее имечко. — Дагмар вгляделась в его красивое лицо. — И что же тебя сюда привело?
— У меня в Великой Библиотеке есть связи, вот только предпочитаю не раскрывать откуда. — Рагнар откинулся на спинку стула. — Зачем ты меня искала?
— Пыталась найти подтверждение слуху о перемирии Йёкуля и Орды.
Рагнар усмехнулся.
— Где ты такое услышала?
— Это правда?
— Нет, но, согласись, отличный слух.
— Тебе известно обо всех действиях каждой ватаги?
— Мне нет нужды об этом знать. Достаточно того, что территория твоего отца находится на территории моего, а Ольгир Бродяга не заключает перемирий с людьми. Он считает вас… ну, вашими собаками — домашними животными, которых разводят на потеху, да чтобы объедки с пола поднимали, и больше ни для чего они не годятся.
Дагмар опустила локоть на стол и уперлась подбородком в ладонь.
— Если бы знала, что мне удастся, убила бы тебя на месте.
Удивительно, но улыбка Рагнара оказалась теплой.
— Я всегда был к тебе сильно привязан, Дагмар. Очень сильно. Если бы мог защитить тебя от боли, сделал бы это.
— Но тебе хотелось большего. Так ведь? И поэтому ты сейчас здесь.
— Ты всегда быстро соображала.
— И хорошо училась.
— Мне нужен твой Огнедышащий. Золотой.
В желудке Дагмар всё сжалось. Ей совсем не понравилось упоминание Гвенваеля.
— Подозреваю, он этой ночью мне изменяет.
— Ты знаешь, что это не так. Но он глупо поступил, приведя тебя сюда. Глупо считать, что его проигнорируют шпионы моего отца или что перемирие Орды и Королевы Драконов сможет гарантировать ему безопасность.
Дагмар выдохнула, изо всех сил пытаясь успокоиться.
— Он у тебя.
— Нет, мне он не нужен. А вот орда моего отца злопамятная, мы защищаем наших женщин, как вы защищаете своих родственников. Шансов мало, что он продержится эту ночь… без моей помощи.
— Назови цену.
— Цена, которую, как я подозреваю, ты будешь готова заплатить, чтобы его вернуть. — Рагнар взял её ладонь в свою и принялся изучать. — Нежели он и тебя соблазнил, леди Дагмар? Как и многих других? Неужели Огнедышащему удалось растопить твое ледяное сердце?
Дагмар не могла бы дать ему ничего ценного, ничего из того, что он мог бы использовать против неё. Но не могла отрицать, что боялась за безопасность Гвенваеля. Она лично видела, что народ делал с теми, кто путался не с теми или порочил доброе имя женщины из их клана. Дагмар знала, что пока сидит здесь с лживым драконом орды, Гвенваель страдает от рук врагов. И понимала, что истерика ни к чему не приведет. Если она останется спокойной, холодной и такой же беспощадной, то, быть может, существует шанс им двоим выпутаться из этой ситуации.
— На данный момент мы деловые партнеры. И это всё. Милорд, вы прекрасно меня знаете. Если я чего-то хочу, то делаю всё для того, чтобы это получить. — Дагмар откинулась на спинку стула и сложила руки на коленях. — Мы оба знаем, что он мне нужен живым, если я хочу получить от той сумасшедшей стервы королевы то, что он обещал мне достать. Так какова твоя цена? Что мне нужно сделать, чтобы ты привел мне Южанина… живым?
— Все просто. — Рагнар широко и радостно улыбнулся. — Помоги мне начать войну.
Гвенваель стиснул клыки, чтобы не закричать от боли, когда острие кинжала подцепило чешуйку, а затем оторвало её от плоти. Но не совсем. Нет. Это была более слабая форма пыток. Между плотью и чешуйкой помещался маленький, заостренный кусочек металла. Через несколько минут чешуйка прирастала к плоти, замуровывая металл. С проходящими часами боль от этого становилась всё невыносимее. Это была старая пытка, довольно популярная в дни жизни его дедушки.
Когда грозовые только затащили его в туннели города, Гвенваель подумал, что им нужна информация, которую он не даст, но они точно станут пытаться её добыть. Шли часы, а они ему и слова не сказали, не задавали вопросов и ничего не требовали. Грозовые просто били, пока Гвенваель не перекинулся в дракона, а затем приковали толстым стальным тросом и продолжили снова и снова избивать. Если он терял сознание, они с помощью воды или трав приводили его в чувства и всё продолжалось. Когда в избиениях наступала пауза, один из грозовых запихивал металлические штуки ему под чешую. Большая часть тела теперь была покрыта металлом, и, вися на цепях, прикрепленных к запястьям и лодыжкам, Гвенваель чувствовал только боль. Мучительную, почти невыносимую боль, которая лишь ухудшится. Он это прекрасно понимал.
Гвенваель подумал о том, чтобы мысленно воззвать к своему клану, вот только отказался от этой идеи. Им потребуется несколько дней, чтобы до него добраться, и они разожгут очередную войну с грозовыми. Гвенваель не станет этому способствовать.
Когда чешуйки прижали к плоти, снова возобновилось избиение. У кого-то были большие кулаки и, казалось, он с радостью молотил ими по лицу Гвенваеля. К десятому удару Гвенваель обмяк на цепях.
И вот тогда впервые он услышал её голос.
— Гвенваель, — пропела она. — Гвенваель. Мое дорогое, милое сердце.