Инструктор над законом

Воронин Андрей Николаевич

Он неторопливо подкатил к крыльцу, выключил зажигание и сунул ключи в карман.

– Позови Плешивого, - велел он часовому, высунувшись в окошко, закурил сигарету и стал ждать, больше не глядя на крыльцо.

Охранник немного постоял на месте, нерешительно переминаясь с ноги на ногу, потом приоткрыл дверь и что-то крикнул по-латышски.

– То-то же, - негромко проворчал Илларион, по-прежнему глядя прямо перед собой.

Ждать пришлось недолго. Минуты через две дверь резко распахнулась, и на крыльцо вышел Плешивый Гуннар в своих джинсах -

на этот раз темно-синих - и той же вельветовой курточке, в которой Илларион увидел его впервые. Курточка была расстегнута, и между ее бортами любой желающий мог без труда разглядеть тяжелую рукоять засунутого за пояс пистолета.

Вид у Плешивого Гуннара был осунувшийся - видимо, происшествие с его сейфом начисто отшибло у него охоту досыпать.

– Ты?
– удивленно спросил он, увидев Иллариона. От усталости или от чего-то другого, но акцент его сегодня значительно усилился.
– Это правда ты?

– Что за мелодрама?
– недовольно спросил Илларион, не выходя из машины.
– Что, газеты опубликовали мое имя в траурной рамке, или телевидение передало репортаж о том, что я вышел замуж за миллионера из Сан-Франциско? Ну, в чем дело? Что вы смотрите на меня, как на тень отца Гамлета?

– Просто я не думал, что у тебя хватит нахальства вернуться, признался Плешивый.

– Выражайтесь по-человечески, - раздраженно попросил Илларион.
– У меня совершенно нет времени на разгадывание шарад. Я не смотрю сериалы по телевизору и терпеть не могу их в жизни. У вас ко мне какие-то претензии? Так почему бы вам не высказать их прямо сейчас, чтобы мы могли разрешить это недоразумение на месте? И учтите, я спешу. Старцев не знает, что я здесь.

– Что ж, - медленно сказал Гуннар, - давай поднимемся в мой кабинет.

– Я же сказал: некогда, - отрезал Илларион.
– Что за барские замашки? Неужели нельзя поговорить здесь, на месте?

Гуннар колебался.

– Хорошо, - сказал он.
– На месте так на месте. Сегодня ночью кто-то пролез в дом, взорвал сейф и выкрал деньги и мои бухгалтерские расчеты. Я был уверен, что это сделал ты. Если на то пошло, то я и сейчас в этом уверен.

– А номера купюр у вас не были переписаны?
– спросил Илларион.

– Зачем это тебе?

– Так были или нет?

– Ну, были. От этого ведь не легче.

– Как знать, - сказал Илларион, полез в карман и протянул Гуннару несколько стодолларовых купюр.
– Проверьте-ка это.

Плешивый взял деньги и передал их охраннику, что-то тихо сказав по-латышски. Охранник исчез.

– Что это значит?
– спросил Гуннар.

– Сегодня утром Старцев дал мне две тысячи в счет будущих услуг, пояснил Илларион.
– Что это за услуги, он не объяснил, но казался очень довольным. По-моему, он просто хотел заручиться зачем-то моей поддержкой.

Вернулся охранник и что-то быстро затараторил по-латышски. Илларион сидел с безразличным видом, высасывая из сигареты последние капли никотина.

– Деньги из моего сейфа, -

сказал Гуннар.
– Что дальше?

Илларион пожал плечами.

– Откуда я знаю? Это, в конце концов, ваше дело. Вы обставили Старика с товаром, он подорвал ваш сейф - я-то здесь при чем? В конце концов, заработаете еще. Завтра прибывает груз - я, кстати, затем и приехал, чтобы сообщить это вам.

– Да, мне звонили из Москвы, - морща лоб, рассеянно сказал Гуннар и вернулся к волнующей теме ограбления.
– Деньги - зола, - сказал он.
– Вот документы - это потеря. Это может обернуться настоящей катастрофой.

– Это все ерунда, - отмахнулся Илларион.
– Ну, возьмите на той стороне заложника и обменяйте его на эти ваши документы, если они вам так дороги. Как чеченцы. Чего проще-то?

– Плевал Старцев на заложника, - сказал Плешивый Гуннар и с шумом втянул воздух через стиснутые зубы.
– Я могу угнать у него из-под носа весь район, и все будут только рады: и Старцев, и, в особенности, заложники. Один я не буду рад.

– Семья?
– спросил Илларион, прекрасно знавший, что мадам Старцева вместе с отпрысками загорает на девственно чистых средиземноморских пляжах.

– Они в отъезде, - буркнул Гуннар.
– Старая корова резвится с молодыми итальянскими бычками... и потом, за нее Старик не даст и ломаного гроша.

– А дети?

– Я же говорю - они в отъезде. Нет, это.., как это.., дохлый номер.

– А как насчет его любовницы?

– Какой любовницы?
– насторожился Плешивый Гуннар.
– У этого козла есть любовница?

– А у вас нет? Молодая учительница. Живет в школе, совершенно одна, под минимальной охраной.

Старцев в ней, по-моему, души не чает. Плевое дело - пришел и взял.

– Киднэпинг...
– Плешивый поморщился, словно у него заболел зуб.
– И что за времена вдруг настали? Так было тихо, спокойно.., воздух, сосны...

– Прошу прощения, - вмешался Илларион.
– Я спешу. Так вы говорите, вам звонили из Москвы? Надо же... У меня сложилось совершенно иное впечатление. Я думал, Старцев попытается эту информацию от вас утаить и провести машину на свой страх и риск.

– Ну, еще бы, - сказал Гуннар. Он все еще пребывал в глубоком раздумье.
– Хорошо, - сказал он.
– Заложник так заложник. Документы необходимо вернуть. Вы возьметесь за это дело?

– За какое?
– спросил Илларион.
– Вести переговоры со Стариком мне не улыбается. Когда он увидит меня в такой роли, то сразу примется палить, как стопушечный фрегат.

– Не притворяйтесь идиотом, - посоветовал Гуннар, - у вас это плохо получается. Я имею в виду похищение.

– Я же сказал - плевое дело. Сколько?

– Три.

– Пять.

– Четыре.

– С половиной.

– Вы всегда так торгуетесь?

– Торговаться за каждую копейку до победного конца - основополагающий принцип деятельности книголюба. Вам известно, что я книголюб?