Инструктор. Глубина падения
Шрифт:
Вообще-то, внизу охрана никакая. Пропустили двоих вооруженных в камуфляже. Видишь ли, те сказали, что к Паршину по делу.
Нет, внизу охрану нужно срочно менять. И еще одного охранника себе взять, пока Константин не в форме. А может, и насовсем. Хотя, если он будет готовиться к отлету в теплые края, можно перетерпеть эти несколько дней без охранника.
Додумать план действий Паршин не успел. Позвонил Герасимов.
Голос у него был тревожный.
– Алло! – почти прокричал он в трубку. – Господин Паршин, вы про Сомова спрашивали, просили адреса его переслать…
– Уже не нужно… – вздохнул Паршин.
– Так вы знаете?!
– Что знаю?
–
– Убит?! – переспросил Паршин. – Ты уверен?
– Так в Интернете… И что, теперь адреса вам пересылать или нет? Если он умер, чего деньги зря на эсэмэски тратить?
– Да не нужны мне уже его адреса… Сам разберусь. Спасибо. Будь здоров!
– И вам не хворать! – похоже обидевшись, сказал Герасимов и отключился.
В дверь постучала и тихо проскользнула Лиза. Она взглянула на сидящего за столом злого, раздраженного Паршина и попятилась к двери.
Но Паршин ее остановил и спросил:
– Ну что там у тебя?
– Господин Сомов Леонид Михайлович поступил вчера во второй половине дня в больницу Склифосовского с тяжелым ножевым ранением. Ему горло перерезали… Сегодня ночью он скончался, – стараясь не смотреть на Паршина, на одном дыхании выпалила Лиза.
– Спасибо за подробности! – сказал Паршин сухо и безразлично добавил: – Иди. Можешь быть свободна. Михаил не появлялся?
– Нет, – покачала головой Лиза и поспешила ретироваться.
Пришла беда – отворяй ворота… Больше всего в сообщении Лизы Паршина поразила и напугала ее фраза «перерезали горло». Значит, опять привет от ваххабитов. Как и в доме, где держали Еву Грановскую. Но у него в голове не укладывалось: при чем здесь адвокат Сомов?!
Нет, делать ноги, улетать из этой страны нужно было немедленно. Да, Паршину было жаль Машу. Но, в конце концов, в тюрьме те, кто охотится на него, Паршина, ее не достанут. Даже если ее осудят, она посидит, целее будет. Когда-нибудь да выйдет. Главное, что его тревожило, – это чтобы ей не присудили конфискацию имущества. Стараясь уйти от налогов, Паршин много что переписал на нее. Если сейчас продать только свою часть компании и имущества, средств хватит лишь на первое время. Правда, вот-вот должны перечислить деньги минимум за три заказа.
Первый заказ – не очень значительный, это – гуманитарный груз в одну из китайских провинций, пострадавших от недавнего наводнения. Ему обещали заплатить за скорость доставки. Второй груз – тот, о котором они вчера договорились с Жоржем Рюминым. Как всегда, сейф с какими-то драгоценностями. Он намекнул господину Рюмину, что в данный момент очень нуждается в средствах, и Рюмин, который, как оказалось, в курсе его проблем с женой, сказал, что в знак их долгого и плодотворного сотрудничества готов заплатить по двойному тарифу. Ну и, наконец, третий заказ – то дело, которое они проворачивают сейчас с Крафтом. Хочет он того или нет, но он вынужден будет заплатить. «Сегодня деньги – завтра стулья!» Паршин узнавал: именно по этому принципу Крафт работал с Протасовым. Можно будет придумать множество уловок, чтобы большая часть средств поступила на счет его фирмы еще до завершения операции. А потом заказать новые документы, чуть подкорректировать внешность и – поминай как звали!
Хотя… Эдвард Паршин на минуту задумался… Документы под свою новую внешность можно заказать уже сейчас, чтобы была возможность сорваться с места в любую минуту. Да, если Михаил отыщет украденного Митю и Ева Грановская вдруг появится на пороге его кабинета, он, взяв у нее недостающие цифры их с Грановским общего счета, может улетать хоть завтра. Операцию доведет сам Крафт. Или не доведет. Какая ему разница?!
Чтобы как-то успокоиться, Эдвард Паршин включил телевизор. Он знал, что сейчас все черпают информацию из Интернета, но висящая на стене плазма, которая ловила практически все каналы, поднимала ему настроение больше, чем Интернет, в который нужно было зайти, отыскать нужный тебе портал и так далее. А здесь все просто: нажал на кнопку – и вот тебе на весь экран…
Эдвард Паршин едва не потерял сознание. Он даже не понял, по какому каналу передавали эти новости. Но на экране был его китайский партнер, тот самый, который должен был принять гуманитарный груз. Паршин в связи с последними событиями не занимался его комплектацией, поручил все кому-то из сотрудников. Был бы жив Грановский, тот бы обязательно заказал специальную службу с собаками, металлоискателями, чтобы проверить груз на предмет наличия наркотиков и оружия. Как всегда говорил Грановский, подписанная при погрузке в самолет этими службами бумажка – гарантия того, что никто не посмеет обвинить их в перевозе запрещенных грузов. Чем больше у них подобных бумажек, тем больше доверия. Ведь в воздухе дозагрузки не бывает. Какой самолет улетел, такой и приземлился. Кто из сотрудников контролировал этот рейс, Паршин не помнил. Но что службу не вызывали – факт. Факт, как говорится, налицо, точнее, на весь экран.
Его китайский партнер перед камерой вскрыл один из пакетов с сухим молоком и, взяв его на кончик ножа, дал понюхать какому-то тоже китайцу в военной форме. Тот недовольно покачал головой.
Эдвард Паршин увеличил звук, которого почему-то не было. И женский голос за кадром прокомментировал то, что происходило в кадре:
– Китайские таможенники обнаружили в партии гуманитарного груза, который предназначался жителям одной из потерпевших в ходе последнего наводнения провинций, большую партию синтетических наркотиков. Кому и зачем предназначался этот груз, выясняется. Известно, что перевозку осуществлял самолет одной из российских частных компаний. Название компании в интересах следствия пока что не оглашается.
Эдвард Паршин встал из-за стола и нервно прошелся по кабинету. У него было чувство, что он в половодье остался один на последней льдине. Река несет его неизвестно куда, а льдина делается все меньше и меньше…
Заказывать документы, уезжать, улетать нужно было не откладывая.
И здесь ему помочь мог лишь один человек, вездесущий Павел Моисеевич Шац. Когда-то в девяностые он даже работал у них бухгалтером. Выйдя на пенсию, он занялся тем, что начал помогать людям с документами. Наладил дело так, что ни его самого, ни его людей так до сих пор и не смогли вычислить. Хотя, возможно, он просто выполнял заказы и для тех органов, которые его должны были нейтрализовать. Так или иначе, Шац иногда приходил к ним в офис, ему, Паршину, всегда приносил дорогой коньяк или виски и, пожелав успехов, оставлял визитку, каждый раз с новым телефоном, и, странно подмигивая, говорил:
– Если понадоблюсь, всегда к вашим услугам. Паспорта. Документы. Любого образца. Быстро. Умеренно дорого. И, главное, качественно.
Паршин подошел к столу, отыскал в визитнице оставленную во время последнего посещения Шацем визитку и, взяв мобильный, быстро набрал его номер.
– Алло, вас внимательно слушают, – отозвался Павел Моисеевич своим необычным, слегка надтреснутым голосом.
– Алло, – едва сдерживая волнение, сказал Эдвард Паршин. – Это Паршин.