Инструктор. Первый класс
Шрифт:
– Да уж не сомневайся, – вставил Климов.
– Загляни, загляни. Это же живые, реальные деньги! Причем, считай, из воздуха.
– Вот это мне и не нравится, – признался Климов с решимостью, которую накапливал на протяжении всего отпуска.
– Что тебе не нравится? – наконец-то перестал улыбаться Муха. – Деньги тебе не нравятся? Или ты опять со своими бреднями? Ты, Игорек, не первый год в бизнесе, пора уже перестать быть теленком. Хочется тебе быть честным? Ну и будь себе на здоровье! Налоги мы платим, претензий от потребителей нет, так в чем дело?
– Нет, так будут, – упрямился Климов. – Вот хватанет твоей грузинской бурды какой-нибудь знаток, и будут тебе претензии. Да еще какие! И сам подставляешься, и французских партнеров подставляешь.
– А по мне, так грузинская бурда ничем не хуже французской, – хладнокровно парировал Муха.
– А русская водка и того лучше, – с сарказмом подхватил Климов. – Ты по себе не суди, ты его, вина этого, поди, сроду не пробовал, а если пробовал, так ни черта не разобрал. А вино тонкое, с именем, и знающий человек тебе по одному запаху скажет: вот это оно, родимое, а это – помои, которые какой-то пройдоха в бутылку с фирменной этикеткой залил.
– Так уж и помои, – проворчал слегка обескураженный непривычной напористостью обычно покладистого компаньона Мухин. – Нормальное вино… Да ладно, я в университетах не обучался, а потому спорить с тобой не стану. Я тебе о другом толкую: товар получен, а деньги не выплачены. Что ты мне предлагаешь – кинуть их, да? Кинуть?
Климов вместо ответа лишь неопределенно дернул плечом.
– Ты хотя бы представляешь, о ком идет речь? – не унимался Муха. – Это ж кавказцы! У них вместо крови кипяток, чуть что не так – сразу за нож хватаются!
– Об этом раньше надо было думать, – проворчал Климов.
Ему сейчас же подумалось, что эти слова относятся к Мухе столько же, сколько и к нему самому. Да, контакт с грузинами наладил Муха – с кем-то он там вместе сидел или, как он сам выражается, чалился, – вот и снюхался, когда нужда приперла, со старым корешем. И этого мутного француза с его не до конца проясненной шарашкиной конторой разыскал тот же Муха – опять же, через каких-то своих корешей, которые свалили за бугор, не дожидаясь, пока на родине их возьмут за штаны. Но все это делалось с ведома и полного одобрения Климова; да что там, это делалось едва ли не по его личной инициативе. Время тогда было тяжелое, фирма едва начала вставать на ноги, а тут вдруг подвели французские поставщики – что-то такое у них там возникло не то на производстве, не то в пути, не то на таможне. Как бы то ни было, ожидаемый груз задерживался на неопределенное время, контракты с торговой сетью горели синим пламенем. Для молодой фирмы это был полный крах, банкротство, финансовая смерть, и вот тогда-то в светлой голове Игоря Климова родилась спасительная идея: а что, если под видом одного вина продать торгашам другое, более дешевое и, главное, доступное? В России как раз ввели запрет на реализацию грузинских вин, так что решение лежало на поверхности, и незаменимый Муха, как только ему растолковали, что от него требуется, провернул все с волшебной быстротой.
Тот первый раз действительно больше всего напоминал аферу – наглую, скверно продуманную, предпринятую на авось людьми, которым нечего было терять. В тот раз им повезло, но Климов еще долго вздрагивал и нервно озирался при одном воспоминании о той, с позволения сказать, торговой операции. А месяцы спустя совершенно случайно выяснилось, что канал поставок дешевого грузинского виноматериала вовсе не закрылся после того случая, что система розничной продажи под видом тонкого бургундского напитка отлажена, как механизм швейцарского хронометра, и отменно функционирует и что во всей фирме не знает об этом, наверное, один только ее основатель, Игорь Витальевич Климов…
Надо отдать должное Мухе: левых доходов он от компаньона не утаивал, и то обстоятельство, что Климов, экономист с высшим образованием, так долго воспринимал эти добытые мошенническим путем деньги как должное, не подозревая об их происхождении, красноречиво свидетельствовало об организаторском таланте Мухина. Цистерны с грузинским вином прибывали на российскую таможню уже с французскими товарно-транспортными накладными, которые выглядели совсем как настоящие, а может быть, и являлись таковыми на самом деле. Усатые смуглые водители, почти не понимавшие по-русски, с одинаковым успехом могли оказаться как грузинами, так и уроженцами юга Франции; проплаченный Мухой коридор на границе работал так хорошо, что вопрос о происхождении не только самого вина, но даже и людей, сидевших в кабинах мощных тягачей, никем не поднимался.
К слову, последнее обстоятельство показалось Климову совсем уж загадочным. Он навел справки, и оказалось, что все это проще пареной репы: водители были свои, русские, с надлежащим образом оформленными ОВИРом загранпаспортами и визами. Это лишний раз доказывало, что Муха умеет работать и понапрасну не рискует. Вот только то, чем он занимался, не нравилось Игорю Витальевичу все больше…
– Пора завязывать, Виктор, – сказал он. – У нас легальный бизнес, а тебе все неймется. Сядем ведь!
– Так уж и сядем, – лениво возразил Мухин. – Да если даже и сядем, что с того? Мы ж русские люди! От сумы да от тюрьмы…
– Да пошел ты, – раздраженно отмахнулся Климов. – Не знаю, может, для тебя тюрьма – дом родной, а я по твоей милости на нары отправляться не хочу.
– Ты выражения-то выбирай, курортник, – набычился Мухин. – Я тебе не сявка копеечная, а равноправный компаньон. А если ты такой порядочный, подумай сам своей ученой головой: товар поступил, он уже в работе, а может, и в торговле, не знаю. За него платить надо, Игорек, что бы ты об этом ни думал. Грохнут ведь, чудило ты гороховое! И никто не узнает, где могилка твоя.
– Ты меня не пугай, – огрызнулся Климов.
Остатки отпускного настроения улетучились, и он поймал себя на новом, непривычном чувстве: впервые в жизни ему остро хотелось убить человека, и не кого попало, а Муху.
– Почему это, собственно, ты о моей могилке заговорил? Ты с ними дела ведешь, тебе и разбираться!
– А платежные документы кто подписывает? – вкрадчиво напомнил Мухин. – Ты, Игорек! Не подпишешь – с тебя и спрос. Ты только не подумай, что я тебя пугаю или там шантажирую. Мне ведь тоже мало не покажется! Если что, закопают рядом. Это бизнес, братан. Нет, если хочешь, можем, конечно, и соскочить. Хотя денег, не скрою, жалко. Но ты прав, спокойный сон важнее. Только соскакивать, Ига, на полном ходу нельзя. Так ведь недолго и шею сломать. Сперва притормозить надо, свернуть дела, рассчитаться по долгам… Ну, как иначе-то? По-другому, хоть поперек себя ляг, бизнеса не сделаешь!
– Хорошо, – вздохнул Климов, – заплатим. Но учти, это в последний раз!
– Да понял я, понял, – закивал Мухин, ловко выхватывая откуда-то документы, которые, как оказалось, были у него наготове. – Конечно, в последний. Как скажешь. Ты начальник, я дурак… Давай подписывай, а то они уже звонили. Беспокоятся джигиты!
Климов бегло просмотрел документы, бросил на компаньона косой недовольный взгляд и, подсев к столу, начал размашисто подписывать бумагу за бумагой. Сосредоточившись на этом ответственном деле, он не замечал тяжелого, многообещающего взгляда, которым смотрел на него Виктор Мухин.